На написание книги меня вдохновили реальные события.

За исключением всех горячих и романтических моментов.

Моя жизнь и близко не такая захватывающая.

ГЛАВА 1

Кейт

Кейт Смит. Так меня и зовут — Кейт Смит. Мои родители даже представить себе не могли, что меня можно назвать Кэтрин или Кейтлин. Или, Боже, если бы только они дали мне какое-нибудь экзотическое имя, вроде Катарины, моя жизнь могла бы сложиться совсем по-другому.

Черт возьми, я бы даже согласилась на Кэти. Звучит веселее. Возможно.

Но нет... я — просто Кейт.

Я самая старшая среди детей шумного семейства из пяти человек из Лонгмонта, штат Колорадо. Мои родители женаты уже более сорока лет и до сих пор волшебным образом любят друг друга. Два младших брата уехали и женились на двух сестрах. Две идеальные пары и их драгоценное потомство живут в радиусе двух кварталов от нашего дома детства. Каждый вечер пятницы родители сидят с детьми, чтобы братья могли выпить вина и поужинать со своими горячими женушками, как добрые мужья-христиане, коими они и являются.

А что же делает скучная, почти притянутая к порогу тридцатилетия Кейт?

Она пишет порнушку.

В шиномонтажной мастерской.

В Боулдере, штат Колорадо.

— Простите, но вы мне кажетесь знакомой, — говорит мне женщина лет шестидесяти пяти с сияющими глазами. У нее такой приятный упитанный вид, что она напоминает мне классическую фею-крестную. Ту, что похожа на бабушку, а не на персонажа из «Гарри Поттера».

Отрываю руки от клавиатуры ноутбука, по которой я яростно печатала, и вынимаю наушники.

— Прошу прощения... что?

Женщина быстро моргает.

— Вы работаете в больнице?

Я одариваю ее любезной улыбкой.

— Нет, боюсь, что нет.

— Вы работаете в стоматологической клинике?

— Нет.

— В ветеринарной клинике? Должно быть, там. Вы выглядите очень знакомо. Меня зовут Бетти, а моего пуделя — Мисти, черненький, породы ти-кап?

Сжалившись над женщиной, я снова улыбаюсь.

— Нет. Мне очень жаль, Бетти. Я не работаю в ветеринарной клинике. Я писательница. Может, вы читали мои книги?

У нее загораются глаза.

— Ой, а как вас зовут?

— Я пишу под псевдонимом Мерседес Ли Лавлеттер, — уверенно отвечаю я. Не судите меня! Я наверстывала упущенное за целую жизнь, потраченную на ненависть к своему унылому имени.

— Это христианские романы? — спрашивает Бетти, прижимая руку к сердцу с надеждой и волнением.

— Нет, — отвечаю я с досадой на лице.

— Ой... амишские? Как я люблю эти амишские романы! (Прим. переводчика: амишские романы — это литературный жанр христианской художественной литературы с участием персонажей амишей, но написанный и читаемый в основном женщинами—христианками).

Делаю глубокий вдох.

— Определенно не амишские.

Бетти однозначно не мой круг читателей. Мне следовало бы догадаться, но вы будете удивлены количеством бабулек, которые любят пошлые непристойности.

Она хмурится и смотрит на мой компьютер.

— А вы сейчас пишете?

— Да.

Прижимаю ноутбук к себе, когда она пытается заглянуть мне через плечо.

— Можно посмотреть? — спрашивает она, прикасаясь к моему плечу, и меня окутывает аромат ванили.

Я закрываюсь.

— Боюсь, я никому не позволяю увидеть свою работу в процессе... ее нужно отредактировать. — А у вас, скорее всего, случится инсульт.

— Вы ведь были здесь и вчера, верно? — с любопытством спрашивает она. Я выпрямляюсь.

— Да, а почему вы спрашиваете?

— А за день до этого?

Я нервно оглядываюсь по сторонам.

— Ладно, в чем проблема? Вас сюда прислала администрация?

Ее глаза широко раскрываются.

— О, нет-нет. Я всего лишь пекарь!

И тут меня осеняет. Точно, я же видела, как она вчера принесла несколько поддонов.

— Пекарь Бетти! — воплю я так, словно она — давно потерянная бабушка, о которой я всегда мечтала. — Вы делаете печенье!

Она гордо улыбается, и мне хочется ее обнять, но, черт возьми, наверное, слишком рано.

— Да, я делаю печенье. Обычно я прихожу только раз в неделю, но в последнее время частенько заглядываю, чтобы посмотреть, как воспринимается новинка.

— И булочки! — восклицаю я и трясу головой, пытаясь успокоиться. — Обалдеть, булочки просто восхитительны.

— Вы правда так думаете? — Она буквально светится от гордости. Господи Иисусе, она выглядит так, словно вот-вот лопнет.

— О да, — отвечаю я. — Я макаю их в утренний эспрессо, и это сочетание меняет мою жизнь. Это почти так же хорошо, как печенье с белым шоколадом, обмакнутое в карамельно-миндальный латте, который я пью после обеда.

Она радостно хихикает.

— А вы не пробовали датскую сдобу?

— Я еще не видела датскую сдобу! — чуть не взвизгиваю от возбуждения, а потом пытаюсь сбавить обороты. Проклятье, здесь есть датская сдоба? Кто, черт возьми, ест все это? — Обычно я прихожу сюда около десяти. Должно быть, к тому времени она уже заканчивается.

— Что ж, это хороший знак! — хихикает женщина, а потом хмурит брови. — И сколько же дней вы сюда приходите? У вашей машины какие-то ужасные неполадки? Держу пари, они могли бы дать вам машину напрокат.

Я тут же ощетиниваюсь. Вот почему ты не разговариваешь с завсегдатаями, Кейт! Ты должна держаться в тени, а не болтать с бабулей, делающей волшебную выпечку! Глубоко вдыхаю и нагло вру.

— Вообще-то, Бетти, я не писательница. Вы можете хранить секреты?

Ее глаза широко раскрываются от моего серьезного вида, и она оглядывается, чтобы убедиться, что нас никто не слышит, прежде чем нетерпеливо кивнуть.

Вот он — момент, к которому ты готовилась неделями, Кейт. Теперь не сдерживайся.

— Я работаю в корпорации. Мы были обеспокоены качеством обслуживания в этом филиале, поэтому меня послали сюда, чтобы за несколько недель я все выяснила.

— О, но я никогда раньше не слышала никаких жалоб! И я так люблю джентльменов за стойкой регистрации. Они всегда такие дружелюбные, и им очень нравится мое шоколадное печенье.

— Думаю, всем нравится ваше шоколадное печенье, — отвечаю я, понимающе подмигивая. — Но я должна попросить вас держать мое присутствие здесь в тайне. Нам действительно необходимо понаблюдать за ежедневным обслуживанием клиентов в этом филиале, чтобы иметь возможность внести необходимые улучшения.

Она медленно кивает, явно взволнованная тем, что участвует в моей секретной миссии.

— Я понимаю.

Возможный доносчик обезврежен.

— Благодарю вас за молчание. — Тянусь, чтобы пожать ее руку в очень корпоративной манере, но выходит слишком вяло. — Приятно было познакомиться, Бетти. Так держать. Мы совершенно не беспокоимся на ваш счет.

Я ей подмигиваю, и она удаляется с суровым видом, поворачиваюсь, тяжко выдыхая. Пронесло. Чуть не спалилась. Мне нужно закончить эту книгу до того, как кто-нибудь еще заметит, что я частенько здесь околачиваюсь.

Я снова открываю ноутбук и начинаю с того места, где остановился сюжет моей пятой книги эротической серии «Постель и завтрак». Эта книга завершит международный бестселлер, который недавно был выбран каналом Passionflix для экранизации фильма. Поклонники до смерти хотят эту книгу, и я не могу не погрузиться в вспоминания о том долгом пути, что мне пришлось преодолеть, чтобы добраться до нее.

Конечно, кто-то может сказать, что это необычно — писать непристойный роман в комнате ожидания шиномонтажной мастерской. Но когда вы являетесь автором бестселлера по версии «Нью-Йорк Таймс» и внезапно все слова и персонажи исчезают из вашего сознания — вы прибегаете к крайним мерам.

Вот почему в тот день, когда я вошла сюда, готовая тупо пялиться на экран ноутбука, пока мне ставят новый комплект шин, я была ошеломлена тем, что слова снова начали литься. Серьезно течь. И не каким-то там ручейком, а внезапным потоком эпических масштабов.