Наверное, никогда в жизни он не ощущал себя настолько растроганным.

Благодарность Кати была горячей и искренней, и она была приятна Жданову — хоть он и прыгал вокруг неё исключительно ради компании, но ведь прыгал же! Ловил в одних тапочках у подъезда! Каждое утро вставал на полчаса раньше, чтобы заехать за ней! Старался кричать на Катю не чаще раза в день, что плохо удавалось. Вытащил её из каморки! Обедал в ресторанах!

Конечно, ей было за что его благодарить, и слегка укачивая Пушкареву в своих объятиях, Жданов и позабыл, что собирался её пытать и допрашивать. А потом вспомнил, что именно так и ведет себя с неё Пушкарев-папа, и решил пожалеть девочку.

— Кать, скажите мне только одну вещь… Это ведь не Потапкин?

Почему-то Потапкина было бы сложнее всех пережить, хотя Урядов не лучше, а про Федора и говорить нечего.

Катя вскинула раскрасневшееся лицо и покачала головой.

— Это никто, Андрей Павлович. Святой дух!

— Хотите покататься по ночному городу, Кать? — сдался он. — Я иногда люблю без всякой цели колесить по улицам.

Она кивнула, выпрямилась, огляделась по сторонам и засмеялась.

Прижала к груди его руку.

— Вы очень хороший человек, — сказала застенчиво, — самый лучший.

Вот что было особо хорошо в Кате — она всегда была права.

Этой ночью Пушкарева расшалилась настолько, что даже высунулась в люк на крыше машины, крича на всю Москву: «Я не хочу, чтобы этот вечер не заканчивался никогда-а-а-а!»

Ему пришлось спускать её вниз, пока она не разбудила всех собак в округе.

— Да что с вами сегодня такое? В ваш сок попала водка?

— Не знаю… гормоны?

Улыбаясь, он остановил машину возле её подъезда.

— Катя, вы маленькая мошенница и все списываете на гормоны.

— Ну у меня и правда гормоны. Хорошее настроение. Как будто… крохотный праздник посреди мрачной рутины, понимаете?

— Пожалуй, — согласился Жданов. — Кать, ну, надеюсь, что ваш папа уже лег спать и не будет уже терзать вас расспросами.

Она быстро посмотрела на часы и улыбнулась.

— Он меня не будет ругать, не сегодня, — и выпорхнула из машины, помчалась к подъезду, постоянно оглядываясь. Она даже едва не влетела в дерево.

Ну и что это было?

Велел же тебе Малиновский: Жданов, остановись. А ты что делаешь?

========== 17 ==========

— Я вот думаю, может быть в чай что-нибудь подмешать?..

— В смысле? — не понял Малиновский.

— Ну такое успокаивающее пыл средство, — туманно объяснил Жданов.

Этим утром Пушкарева позвонила ему с утра и сообщила, что доберется сама. И вот — где-то болталась, хотя рабочий день уже семь минут как начался.

Поскольку Кира подкарулила его ночью в собственной постели, у Жданова не было возможности объяснить Кате по телефону, что она не права и он все равно её заберет, и пришлось только буркнуть что-то согласное. Кира и без того выразила явное неудовольствие от того, что служащие беспокоят руководство в такую рань.

Теперь они с Ромкой были вдвоем в кабинете, и требовалось очень много сил, чтобы не смотреть посекундно на часы.

Может, ей нужно анализы было сдать?

Или снова стало плохо? По утрам Катя частенько бывала в довольно плачевном состоянии. Однажды ему пришлось останавливаться под кирпичом, потому что ей потребовалось срочно выскочить из машины, и дело закончилось штрафом.

Малиновский перестал бесцельно слоняться по кабинету и уставился на своего президента.

— Теперь тебе понадобился бром, чтобы справиться с собственной невестой? А как же традиционная терапия?

— Ну ты представляешь — я вчера возвращаюсь домой глубокой ночью, а Кира лежит в моей постели! Как ни в чем не бывало!

— О как, — оживился Роман, — и откуда же ты вчера вернулся глубокой ночью таким уставшим, что Кира не вызвала в тебе ответной страсти? Как зовут эту причину? Беленькая, рыженькая?

Жданов предпочел не отвечать на всякие дурацкие вопросы, продолжая размышлять о наболевшем.

— Ну надо что-то решать! Как ты думаешь, один раз в две недели будет достаточно?

— Позвольте узнать, вы о сексе? — заинтересовался Малиновский.

— Я о Кире! Я чаще, чем один раз в две недели спать с ней просто не могу, понимаешь? Обрыдло!

— Дважды в месяц? Конечно, это как получка с авансом. Охладит любого, — пробормотал Ромка удрученно. — Андрюх, ты совсем спятил так обращаться с собственной невестой? Шляешься черт знает где по ночам, откатываешь обязательную программу без всякого энтузиазма, я уж не говорю о произвольной, ходишь повсюду с такой кислой физиономией, как будто это у тебя токсикоз, и это не…

Какой-то шум из коридора отвлек его от чтения нотаций.

Заскучавший было Жданов встрепенулся.

Он был рад любой возможности избежать заунывных напевов Романа: Кира, свадьба, совет директорв.

Как будто барабаны били прямо в его голове.

Как будто он и сам не знал, что нельзя плохо вести себя с Кирой.

Как будто над всеми их ссорами не нависала зловещая тень её братца.

Ромка был прав, и тем особенно неприятен.

Вакханалия в коридоре имела под собой вполне конкретную причину: день рождения Пушкаревой.

— С днем рождения, Катюша, поздравляем тебя! — пел коллектив.

Раскрасневшаяся, смущенная, в своих косичках и очочках, Катя напоминала именинницу на утреннике в детском саду. Она была еще в пальто, и кажется едва вышла из лифта, когда женсовет выскочил из засады. Кто-то швырнул в неё букетом, как гранатой, и Катя довольно ловко его поймала.

По крайней мере, этим утром её лицо не отливало тем нежным зеленым цветом, к которому Жданов уже почти даже привык.

— Открыточку, — провозгласил Федор и едва не пришмякнул Пушкареву сверху картиной. — Счастья, жениха хорошего!

Они что, совсем озверели? Еще не хватало, чтобы она тяжести по Зималетто таскала, как будто мало было ловли букетов.

— Оставайтесь такой, какая вы есть, доброй, умной и хорошей, — тараторил Потапкин.

Жданов, который уже был готов отобрать у Пушкаревой картину и всех тут разогнать, притормозил.

Потапкин? Федор?

Крики «поздравляем» и попытка троекратного «ура» смялись при приближении Жданова.

— Простите, — сказал он, добавляя бархата в свой голос, хотя, конечно, хотелось рычать, — я не знал. Поздравляю, — и поцеловал Катю в щеку. — Я думаю, надо торт организовать, как-то отметить это событие, — предложил Жданов, пережив скептическое поздравление Киры и Милко.

Зря он это: при упоминании торта Катю ощутимо перекосило.

— А мы уже обо всем позаботились, — заверили Таня с Амурой, — всё будет проведено на высшем уровне — праздничный пирог, подарки.

Лицо Пушкаревой становилось все зеленее.

Черт, еще не хватало, чтобы ей стало плохо прям здесь.

Облепили Катю со всех сторон, нелюди! Сами потом будут её водичкой опрыскивать!

— Никаких пирогов, — являя чудеса логики, сообщил Жданов резко, — у Кати сегодня уже назначен деловой обед. И вообще весь день забит под завязку, так что постарайтесь не сильно задерживать Катерину.

— Андрей Павлович, — с упреком начала было Таня, но он уже развернулся и направился к себе. Очень хотелось унести с собой картину, но коллектив, который и без того смотрел волком, вряд ли бы понял, если бы президент начал отбирать подарки у своих подчиненных.

— Черт, только этого не хватало! Оказывается, у таких, как Пушкарева, тоже бывают дни рождения! Кто бы мог подумать, а? — влетев в свой кабинет, в сердцах сказал Жданов.

— А что, а что ты думал, что у «таких» только один праздник: сдача квартального отчета? — рассудительно ответил Ромка. — Прекрасно! Прекрасно. Какой же ты жестокосердный, ты невнимательный начальник. У твоей помощницы праздник, а ты даже не удосужился ее поздравить.

— Да я не знал! Она мне слова не сказала, хотя мы до часу ночи не расставались, — рявкнул Жданов.