Этим принцесса выиграла время. Когда Фельве наконец выбила окно и спрыгнула во двор, Арьяты уже и след простыл.

– Что за странная судьба выпала тебе, принц Трогвар, – задумчиво бормотал Эммель-Зораг, пока нанятая кормилица возилась с младенцем. – Я был бы рад, прочитав в своём гадании, что тебе предстоит стать воином пресветлого Ямерта, отправиться на великую битву с чёрными легионами Владыки Ночи Ракота Восставшего… Но руны легли смутно и неясно, да и вряд ли Тёмный Властелин стал бы тратить на тебя силы, будь ты изначально, от рождения, на стороне Молодых Богов… Что же мне с тобой делать, принц Трогвар?

К старости у Эммель-Зорага появилась привычка размышлять вслух, вполголоса произнося слова. Домашние уже давно привыкли к причудам старика и не обращали на него никакого внимания. Трогвара они сочли подброшенным младенцем, очевидно, отпрыском знатной дамы, раз она оставила столько золота. Об истинных обстоятельствах появления ребёнка в их доме Эммель-Зораг, понятно, не распространялся. Его беспокоило другое: воины в чёрном, хорошие воины, от которых спасалась бегством баронесса, – это, ясное дело, не кто иной, как люди Ордена Койаров, при одном имени которых народ бледнел и разбегался по углам. За принцем наверняка пойдёт нешуточная охота. У этого Ордена хватит сил прочесать весь город, допросить каждого его жителя… Рано или поздно койары нападут на след – при этой мысли старик вздрогнул. О пыточных застенках Ордена ходили настолько страшные легенды, что их передавали друг другу только шёпотом и при ярком свете дня. И эти слухи утверждали, что пытают там узников не простые палачи и не всякими там привычными клещами или тисками. В подземельях Ордена обитали ужасные бестелесные духи, медленно обращая в ничто плоть своих жертв, они выпивали их души…

Вывод из всего этого следовал простой: принца нужно спрятать, причём побыстрее и понадёжнее. Враги должны окончательно потерять их след. Эммель-Зораг медленно поднялся – вот и пришёл тот день, приближение которого он смутно предчувствовал, которого он ждал и которого в то же время и боялся. Значит, ему, Эммель-Зорагу, придётся уйти и провести в глухомани семь долгих лет… Потом он сможет отдать Трогвара в Школу Меча – но до этого ему ещё надо дожить. Дожить, будь прокляты все демоны и небожители! И он доживет. Король, законный король ещё вернётся в своё королевство…

Нельзя сказать, чтобы старый сэйрав недолюбливал Перворождённых – просто он был верен раз и навсегда данной присяге, и освободить его от данного слова могла лишь его собственная смерть или законный король, которому он присягал.

Приняв решение, старик не мешкал. Собрав родню, он в тот же день объявил им небывалую новость. Никакие уговоры не подействовали. Вечером Эммель-Зораг, Трогвар и кормилица покинули Неллас. Старому волшебнику пришлось потрудиться, сплетая отводящие взор заклинания, – во всех городских воротах стояла стража из числа воинов Ордена Койаров; по счастью, Эммель-Зораг избег встречи с кем-либо из истинных чародеев этого Ордена – тогда бы ему не помогла никакая волшба.

И всё же старик не мог отделаться от мысли, что мрачные воины, выпустившие его из ворот (городская стража в тот день куда-то бесследно исчезла), что-то заподозрили. Ему не нравилась и пыль на дороге: старику казалось, что оттуда за ним наблюдают мириады внимательных глаз. Пыль, способная слагаться в самые невероятные существа, пыль, впитавшая в себя отражения душ тысяч и тысяч проходивших по дороге – и людей, и нелюдей, – была излюбленным рабочим материалом колдунов Ордена Койаров, а Эммель-Зораг не знал достаточно сильных заклятий, чтобы отвратить от себя такую погоню.

И всё же пока им везло. Башни Нелласа скрылись из глаз, путники миновали полосу предместий, а преследователей ещё не было. Старик усилием воли гнал непрошеные мысли насчет того, что всё ещё, быть может, пройдёт тихо.

Однако миновала ночь, проведённая путниками на постоялом дворе, миновал следующий день, они свернули с тракта, что вёл на восток, к гаваням Беттора, и теперь шли на север, пробираясь к самой границе владений Халланской короны.

Вокруг них потянулись густые леса, лишь изредка перемежающиеся с небольшими деревнями. Здесь уже чувствовалась близость Хребта, из-за которого с огнём и разорением приходили северные варвары. Местные жители носили оружие – они единственные в королевстве имели такую привилегию.

– Ты не боишься идти дальше? – спросил Эммель-Зораг кормилицу на четвёртый день пути, когда громады гор Хребта уже закрывали полнеба.

– Я? Боюсь? Господин шутит, – засмеялась кормилица, ядрёная нелласская деваха. – Мои родители и братья с сёстрами наконец-то едят досыта! У них новый дом! Они даже хотят прикупить ферму! И всё это благодаря вам, господин. Так чего же мне бояться?

На пятый день вокруг них сомкнулись угрюмые еловые леса. Просёлочная дорога превратилась в узкую, полузаросшую тележную колею; старому волшебнику казалось, что он слышит далёкое завывание волков, и это было странно – волки в эту пору, да ещё и днём, обычая выть не имеют.

Дорога привела их в крохотную деревушку – полтора десятка дворов, жалкое подобие харчевни – и тут кончилась. Дальше по чащобам петляли одни охотничьи тропы, однако Эммель-Зораг и не собирался испытывать судьбу за Хребтом, хотя там, конечно же, койарам было бы труднее разыскать беглецов. Здесь, в глухой подлесной деревушке, жил старый приятель Эммель-Зорага, его собрат по Искусству, но, в отличие от нелласского сэйрава, не забросивший это занятие. Когда-то его имя тоже гремело над полями сражений, дочери самых знатных родов королевства втайне мечтали о том, чтобы войти хозяйкой в его грозный замок… Однако всё это было давно. Один из лучших мечей Халлана, гордость королевской гвардии, известный отчаянными похождениями, человек, которого звали Дор-Вейтарн, избрал стезю волшебства.

И ещё он приходился старшим братом тому самому барону Вейтарну.

В этих краях Дор-Вейтарна прозвали Вороном – за иссиня-чёрные, как вороново крыло, волосы и за мудрость, исстари приписываемую благородной птице. Дом его снаружи ничем не отличался от остальных деревенских строений; просторный – здесь строили с размахом, благо леса хватало – и простой, он ничем не привлёк бы взгляда впервые оказавшегося здесь чужака. Но никто из деревенских обитателей не знал, что из подпола ведёт узкий и длинный ход в тайные пещеры, открывающиеся в обрыв быстрой местной речушки. Там Дор-Вейтарн занимался своими изысканиями, туда к нему приходили странные гости, коим несподручно появляться в людских селениях даже ночью…

Отрёкшийся от своего титула барон встретил старого друга с радостью и удивлением. Он выслушал историю, рассказанную Эммель-Зорагом, и лицо его омрачилось.

– Плохо дело, почтенный Эммель-Зораг. – Несмотря на долгие годы дружбы, Ворон именовал нелласского сэйрава только так и не иначе, поскольку тот был старше его годами. Переубедить его Эммель-Зораг так и не смог. – Плохо наше дело, со всех сторон плохо, куда ни кинь, всё плохо выходит, – задумчиво бормотал Ворон, глядя на разбросанные по полу руны. – Слишком многое связано теперь с этим младенцем, почтенный друг мой. За ним охотятся койары – это понятно. Принц королевской крови нужен им для их отвратительных обрядов – они могут даже принести его в жертву своим покровителям, коих мы называем Лишённые Тел. А может, есть у них и иные цели, мне неведомые. Ты не хуже меня знаешь, почтенный Эммель-Зораг, что вся королевская семья Халлана отличалась большими магическими способностями; но лишь если у королевы рождалось именно столько детей и именно под такими Знаками Судьбы, как у нашей бедной правительницы – да упокоит её в посмертии пресветлый Ямерт! – то последний ребёнок, если он мальчик, получает изначально поистине великие способности. Если его правильно воспитать… это может быть величайший колдун нашего времени. Лакомая добыча для Чёрных койаров!..

Однако давай оставим пока эти велеречивые рассуждения и подумаем, что надо сделать сейчас. Мыслю я, что тебе, почтенный друг мой, здесь оставаться невместно. Повелительницу койаров я знаю слишком хорошо. Она перевернёт вверх дном весь город! Рано или поздно она узнает, что ты нанял кормилицу – и в тот же день исчез из города. Хоть ты и наказал своим домашним не болтать, но кто может полностью поручиться за то, что их языки и впрямь останутся на замке? Кто-нибудь да проговорится, а шпионов у койаров достаточно.