– Гнида паршивая, – подскочил я, пытаясь головой ударить его, но он быстро увернулся. – Ненавижу вас за то, что вы сделали с Настей, и я уверен, она не единственная, кому вы свернули жизнь. Лучше убейте меня сразу, я вас НЕНАВИЖУ!!!!! – истошно орал я, пытаясь вырваться и пинаться, но резкий удар в затылок, и все померкло в россыпи разноцветных искр…

– М-м-м-м, – простонал я, ощущая легкое головокружение и тупую боль в голове, словно вся мозговая ткань воспалилась не от частых ударов, а от долгих мыслей. Запускаю пыльцы в волосы, пытаясь собрать долгий день воедино по крупицам.

– Черт, – ругнулся я, осознавая, что все пережитое со мной правда. Чувствую острое желание закурить. Хорошая затяжка после годового перерыва сейчас бы стала отличным успокоительным. – Вот тебе и Новый год, нормальные люди сейчас болеют с похмелья, а я…

Открываю глаза, смотрю в идеально белый потолок. Продолговатая люминесцентная лампа подергивается синим цветом и монотонно гудит электричеством, а возможно, гул всего лишь в моей голове. Медленно поднимаюсь, резкий прилив тошноты приглушает любопытство. Стерильно-белая комната. Пол, стол, стул, потолок, стены, двери, одно окно, абсолютно все одного тона – белого. Единственное коричневое пятно – деревянное распятие над кроватью.

«Однажды в черной, черной комнате…» – мелькнула в голове детская шутка, только у меня все наоборот и совсем не смешно.

– Офигеть, – изумился я вслух, вставая с кровати, – я, наверное, в дурке?

Глянул в окно, оно наполовину тонировано белой пленкой, ни штор, ни жалюзи нет. На улице темно, может, поздний вечер, ночь или ранее утро, я совсем потерялся во времени. По очень старой привычке похлопал по карману джинсов в надежде, что вдруг в нем появилась пачка сигарет. Определенно она дала бы разрядку на данный момент. Пусто, из моих карманов выпотрошили даже последние копейки, вроде кредитка еще была.

«Черт с ней, на ней нет денег», – отмахнулся я, осматриваясь.

Первым делом я пошел к еле заметной двери. Глупо надеяться, что она открыта. Еще несколько раз нервно дернув за ручку, я отступил. На смежной стене с окном еще одна дверь. Это дверь легко поддалась, и я зашел внутрь.

– Да у меня вип-апартаменты, – ухмыльнулся я.

Роскошный санузел. Комната из лучезарного изумрудного кафеля, просторный душ под стеклом, раковина и круглое зеркало над ней. Вроде все просто, в то же время богато.

Я подошел к раковине, включил воду. Поток мелких пузырьков ударил в ладони, стало приятно тепло. Закрыв глаза от удовольствия, я подумал, что разучился радоваться маленьким приятным мелочам. Подняв взгляд, встретился им со своим отражением в зеркале. Зрелище ужасное, мои и так непослушные русые волосы торчали по сторонам, под глазом намечается темно-фиолетовый синяк. Губы разбухли, словно у перекаченной силиконом глупой девицы, с тем отличием, что мои украшены запекшейся кровью. По скуле к подбородку тянется широкая царапина, на переносице выступила кровавая полоска. В какой-то мере я даже был рад такому преображению. Моя слишком смазливая внешность, от которой пищали все одноклассницы и одногруппницы, хоть и чуть возмужала со временем, но все равно была слишком приторной и жутко меня стесняла. Первое, на что обращали внимание представительницы прекрасного пола – на высокого голубоглазого блондина, а внутри я был скорее маленький серьезный человечек, ищущий ответы и понимание. А сейчас боевые шрамы на моем лице всерьез придали ему правильной мужественности.

Я набрал полные ладони воды и, морщась, умыл лицо. Взяв полотенце у раковины, я ткнулся в мягкую ткань и вдруг услышал шуршание в соседней комнате. Я судорожно скатал полотенце в тугой жгут, растянул его между рук и занес над головой, приготовившись к атаке.

Выскочив, создавая эффект неожиданности, из комнаты, я, как дурак, замер с поднятыми руками и полотенцем меж ними.

Передо мной стоит девушка с подносом в руках. Хорошенькая девушка, нежной, необычной красоты. Большие глаза, островатый носик с небольшой горбинкой, которая придает внешности некую романтику, чуть впавшие щеки и чересчур бледная, почти мраморная кожа и белые-белые волосы. Впрочем, от полного альбиноса ее отличают чуть коричневатые ресницы и изогнутые дуги бровей.

Мне показалось, что я приоткрыл рот, нескромно пялясь на нее. При иных обстоятельствах я бы запер нерешительность на замок и флиртанул бы с ней. Она пристально рассматривает меня, сжимая поднос в руках.

Платье лазурного цвета закрывает руки и горло, подчеркивает фигуру и расходится на талии в длинный подол до пола, на рукавах белые лампасы. Прическа привлекает необычностью, кружевное плетение из волос образует широкий ободок над лбом, переплетение множества косичек образует единую косу до пояса. Я на миг поморщился с досады. Ведь совсем еще девчонка, лет девятнадцати на вид, и она часть братства, которое я ненавижу.

Она смотрела на меня изумленным взглядом, который становился все более задумчивым. Я медленно опустил руки, один край полотенца шлепнул об пол.

– Тебя били? – с дрожью в голосе спросила она и суетливо поставила поднос на стол.

– Нет… вежливо пригласили в гости, – ухмыльнулся я.

Она, не обращая внимания на мою иронию, быстро подошла ко мне и занесла руку над лицом. Ее пальцы чуть коснулись моей щеки, перед тем как я взял ее за запястье. Наши взгляды стали едины. Янтарные, наполненные внутренним светом глаза. Мне стало неловко, что в глазах незнакомки я увидел напоминание о Насте. От столь близкого знакомства со мной на щеках девушки выступил легкий румянец. Но я почему-то не хочу отпускать ее руку и смотрю в ее глаза.

– Это лишнее… – тихо сказал я и обратил внимание на удивительное украшение. На каждом пальце золотое кольцо с янтарным камнем, от колец по длинной ладони спускаются золотые цепи, переплетаются в единый узел и расходятся к браслету за запястье. Девушка, увидев, что я увлечен ее украшением, резко выдернула руку и отступила на шаг.

– Тебе нужна помощь, – скромно, но настойчиво произнесла она.

– Мне нужно домой и забыть как сон этот чертов день, – сквозь зубы прорычал я. Она бросила на меня недовольный взгляд.

– Кирилл, ну зачем? Зачем…

Услышав свое имя, я снова вздрогнул. Вроде все в курсе, кто я, а сам я нахожусь в полном неведении.

– Затем, что мне это надо, – перебил я ее, – затем, что мне плевать на ваш Орден, можете пытать меня, убить меня, но я не жалею о том, что я сделал. Я посвятил свою книгу друзьям.

– И тем самым стал угрозой для нашего братства, – грубо произнесла она, ревностно защищая интересы своего общества.

– Слушай… уйди, а? – небрежно бросил я, показывая на дверь. – Мне уже доходчиво объяснили, в чем я виновен, не надо мне еще раз говорить об этом.

– Я могу оказать тебе помощь, – мягко сказал она, видя, как я осторожно опираюсь на больную ногу. Меня передернуло гневом, потому что терпеть не могу, когда меня жалеют, тем более девчонка.

– Уйди!!! – громко рявкнул я, она вздрогнула и пулей вылетела из комнаты. От грубого поступка меня мимолетно кольнуло чувство вины. Неожиданно для меня девушка мне понравилась.

Я посмотрел на поднос. В синей тарелке мутно-коричневая жижа, рядом два кусочка хлеба. Видимо, эта гадость съедобная. В граненом стакане красно-розовая жидкость. Желудок рефлекторно отозвался, ведь я бог знает когда ел. Я опять подумал о сигаретах. Взяв поднос, одним движением стряхнул содержимое в корзину рядом с унитазом. Поднос швырнул на пол, он скользнул по кафелю и воткнулся в стену.

Выхожу в белую комнату, отодвигаю стол от окна и неуклюже забираюсь на подоконник. Всматриваюсь в темноту на улице. Впрочем, там не так уж темно, уличные фонари хорошо освещают периметр. Я на втором этаже трехэтажного каменного здания, судя по большому количеству окон и длине стен с каждой стороны, здание огромное. Двор засыпан непроходимыми сугробами, за протяженной трехметровой кирпичной стеной начинается красивый хвойный лес. Каждые пять метров на заборе размещены серые коробочки, похоже, видеокамеры.