Я осталась с пустой коляской и гадала, что ждет нас с Эллен в будущем. Вот мы и провели день с человеком, который был ее дядей по крови–человеком, которого я находила чрезвычайно привлекательным. Человек, которому я уже доверяла, что удивило меня.

Тем временем его брат, который в прошлом причинил нам с Дианой сильную и душевную боль, подал иск об опеке.

Конечно, наши разбитые сердца были ничтожны по сравнению с мыслью о потере моей дочери, которую я люблю всем сердцем. Эллен была для меня целым миром, единственной целью моего существования. Она была моим смыслом жизни, для выживания. Я не могу потерять ее. Я просто не могу.

Хотя Рик был тем, кто отдал ее мне, я ненавидела его в тот момент. Знал ли он, какую боль причинит ей, если заберет ее?

Его это волнует? Был ли он вообще способен на заботу?

По словам Джесси, скорее всего, нет.

Возможно, именно так я докажу, что я лучший родитель.

Возвращение в прошлое

Глава 38

Джесси Фрейзер

Я начну эту историю с вопроса о совпадениях, но я не совсем уверен, что то, что случилось со мной, можно назвать именно так. Все казалось таким организованным, как будто кукловод стоял над нами, планируя наши движения, перемещая нас туда–сюда, назад и вперед по сцене. В конце концов все это сошлось так аккуратно, что казалось предопределенным, как будто кто–то запрограммировал наши жизни пересечься в определенный момент времени, чтобы более глубокое, более емкое знание пришло ко всем нам.

Но я не уверен, что вы поверите в такие вещи.

Когда я впервые встретил Надю Кармайкл, я был самым неромантичным скептиком, который когда–либо жил. Я был пресыщен и насторожен, когда дело касалось женщин, но мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда она впервые посмотрела на меня в ресторане...своими большими выразительными глазами.

Я не знаю, почему я так отреагировал на нее, когда встретил ее идентичного близнеца в тот же момент. Почему меня так сильно тянуло к Наде, а не к Диане?

Я думаю, что никогда не узнаю, если не признаюсь, что верю в любовь с первого взгляда, или в родственные души, или в людей, которых вы знаете из какой–то другой жизни или измерения. Или, может быть, это была просто химия. Гормоны и феромоны.

Как бы то ни было, когда я сел за этот стол на обед с Надей, Дианой и доктором Джейкобом Петерсоном, моя судьба была решена. Из этого не было выхода. Я просто должен был помочь этой женщине сохранить ребенка.

Я просто не был уверен, почему мне нужно было ей помочь. Или какова была моя истинная мотивация.

***

Даже когда я отправил сообщение Наде посреди ночи–через двенадцать часов после нашей первой встречи – я все еще не был уверен в своей цели. Я боролся с решением увидеть ее снова и сказал себе, что это была плохая идея.

Не пиши ей. Держись от этого подальше.

Разве она не знала, что ложась в постель совершает ошибку, попавшись на чары моего брата? Это была не моя проблема. Неужели я должен провести всю свою жизнь, вычищая эмоциональную свалку в каждой женщине, которую оставил мой брат? Это вообще возможно? Я определенно не смог спасти Анджелу.

Но было ли это то, что я пытался сделать? Спасти Надю? Была ли у меня вообще сила сделать это? А что, если я каким–то образом все испортил?

Тем не менее, несмотря на всю мою тоску, неуверенность в себе и неуклюжее принятие решений, я отправил сообщение и договорился встретиться с ней.

Затем, верный себе, я стал еще более увлеченным. Настолько увлекся, что в первые пять минут нашей прогулки по саду я пообещал позвонить родителям и разыскать брата. Я выясню все, что смогу, чтобы помочь ее делу.

Я что, с ума сошел? Да.

Жалею ли я об этом? Определенно нет.

Вот что я узнал…

***

– Доктор Фрейзер слушает.

Звук тихого баритона моего отца по телефону был похож на рогатку, которая отправила меня прямо в мое детство, к воспоминанию о том, как он мог войти в комнату и запугать меня одним взглядом.

Ты никогда не будешь так хорош, как твой брат.

Это был тот самый взгляд. Теперь я видел это по его лицу.

– Папа, – сказала я, усаживаясь в кресло, – это Джесси.

Мое приветствие было встречено молчанием.

– Ты здесь? – спросил я.

Отец откашлялся. – Да, я здесь. Что ж. Вот это сюрприз.

Я никогда раньше не слышал, чтобы мой отец волновался, но всегда все бывает в первый раз.

– Как поживаете? – спросил я. – Как мама?

– Она хорошо, – ответил он. – А ты?

Мне почти хотелось рассмеяться. Я был его младшим сыном, и он не слышал обо мне уже десять лет. Насколько мне известно, он даже не знал, жив я или мертв, если только каким–то образом не следил за мной. И все же он говорил так, как будто я звонил, чтобы подтвердить назначение на чистку зубов. Я все ждал, что он предложит мне позвонить его секретарше утром.

– Со мной все в порядке, – ответил я. – Ты, наверное, удивляешься, почему я звоню.

– Да. Может мне передать трубку твоей маме?

– Это было бы здорово, – сказал я.

– Одну секунду. Я позову ее. – Должно быть, он положил трубку и ушел, потому что я несколько секунд ничего не слышал. Затем щелчок подтвердил, что кто–то еще присоединился к вызову.

– Джесси? – звук голоса моей матери по сравнению с голосом отца произвел на меня совершенно противоположное впечатление. Радость лилась через меня, и я отчаянно хотел увидеть ее лично.

– Да, мам, это я, – сказал я. – Приятно слышать твой голос.

– Я тоже рада тебя слышать, – ответила она. Ее тепло и привязанность достигли меня через телефонную линию. Я знал, без сомнения, что это искреннее чувство. – Где же ты? – спросила она. – Все еще работаешь в Бостоне?

Значит, они следили за мной.

– Да, – ответил я. – Я работаю пилотом в частной медицинской компании.

– Самолеты или вертолеты? – спросила она.

– Вертолеты.

– Понятно. – Она замолчала. – Надеюсь, ты всегда осторожен. Я знаю, насколько опасной может быть эта работа.

– Я осторожен, мама, – заверил я ее.

– Рада это слышать. Ты с кем–нибудь встречаешься? У тебя есть девушка? Ты ведь еще не женат, верно?

– Нет, – ответил я с улыбкой и удивился, почему так долго ждал чтобы позвонить. Это было не то, что я ожидал...пока мой отец не заговорил.

Его голос был как кувалда, разрушая наш разговор, напоминая мне, почему я ушел. – Почему ты звонишь нам, Джесси? Почему именно сейчас?

Сообщение о том, что он не забыл и не простил ни одного из моих гневных слов, произнесенных много лет назад, было воспринято громко и ясно. Моя мать притихла.

– Я звоню по поводу Рика, – сказал я в смело. – Я бы хотел связаться с ним, но его номера у меня нет.

– Это потому, что он недавно переехал, – объяснил отец.

– Я так и думал, – ответил я. – У тебя есть его новый номер?

Ни один из них не ответил на мой вопрос, что заставило меня задуматься, в чем же был большой секрет. – Ты боишься, что я позвоню ему, встряхну прошлое и буду угрожать его жизни или что–то в этом роде? – спросил я.

– Конечно, нет, – сказала мама. – Но не мог бы ты сказать нам, о чем хочешь поговорить с ним, прежде чем мы свяжемся с тобой?

– Но почему? – спросил я. – Ты чувствуешь, что должна защитить его от меня?

Это было нелепое предложение, потому что Рик, как никто другой, любил сражаться в своих собственных битвах. Хотя он всегда пользовался поддержкой наших родителей, они никогда не знали, что происходит на самом деле. Он был одним человеком с ними, и совсем другим со мной.

– Почему ты хочешь позвонить ему, Джесси? – Я был удивлен ее обвиняющим тоном и тем, что он исходил от нее, а не от отца. – Ты что–нибудь слышал?

Мои брови сошлись вместе в замешательстве. Очевидно, что–то происходило, но был ли это иск об опеке или что–то другое?

– Я действительно что–то слышал, – ответил я. – Я слышал, он подал в суд на женщину на опеку над их ребенком.