Владимир Солодов внезапно приковал к Камчатке эксклюзивное внимание Большой земли. Во-первых, очень молодой, энергичный, как бы сказали, технократ. Но камчатцам он понравился: 80,51% только что избрали его губернатором края. За Солодовым пришли большие инвестиции, прежде всего федеральные, в инфраструктуру и социальную сферу. Дороги, логистическая боль полуострова, никогда в истории не строились так быстро, говорят местные. Вливаются деньги в медицину и поддержку муниципалитетов. Высокая делегация во главе с премьером Михаилом Мишустиным оставила на Камчатке еще часть федеральных ресурсов. Впереди какие-то немыслимые проекты баснословной стоимости, которые никогда и не снились одному из самых депрессивных и дотационных регионов страны. Но Солодов обещает миллиарды частных и бюджетных рублей в ближайшие пять лет на построение новой экономики. Это все потому, что он близок к влиятельному Юрию Трутневу, полномочному представителю президента в Дальневосточном федеральном округе, говорят одни. «Просто вы недооцениваете потенциал Камчатки», – считает губернатор.

– Говорят, когда вы приехали на Камчатку в должности врио, то провели два первых крупных совещания на «вечные» темы: почему люди уезжают с Камчатки и как их здесь сохранить. Какой вывод в итоге сделали?

– Это главный вопрос. И я в своей стратегии вижу его основным. Я бы даже его сузил: как сократить отток молодежи с Камчатки? Потому что там, где молодежь активно хочет жить, перспектива развития есть. Там, где молодежь уезжает, перспектива сомнительна.

– Так почему уезжает?

– Потому что дорого на Камчатке. Потому что люди не видят развития. И не видят своего места в этом развитии. Вот три тезиса. В моем понимании ответ власти должен быть таким же, только в обратной последовательности. Мы все обычно начинаем с того, что живем дорого, плохо, бедно. А я считаю, что нужно начинать с вопроса, зачем сильному яркому молодому человеку оставаться на Камчатке. Зачем талантливому выпускнику университета в Москве, Санкт-Петербурге, Новосибирске, Хабаровске приезжать на Камчатку? Если мы ответим на вопрос, тогда поймем, какие вещи нужно менять. После этого или параллельно с этим нужно создавать приемлемые, сопоставимые условия жизни. Конечно, это нужно. Но не подменяя этим ответ на вопрос «зачем».

– Затем, что Камчатка – это одна из самых перспективных точек мира. Я недавно перечитывал книгу Юваля Ноя Харари «21 урок для XXI века». И там мне бросилось в глаза такое место: «Камчатка перехватит место Сингапура как перекрестка мировых торговых маршрутов». Он это приводит в разделе об изменении климата и будущих транспортных потоках. Это не я сказал и не Юрий Петрович Трутнев, который отвечает за развитие Дальнего Востока. Это сказал футуролог, который думает о том, как мир будет развиваться дальше.

Камчатка сочетает большой потенциал для роста, который связан с новой экономикой, и факторы, которые приобретают особую ценность в будущем мире. Здесь, на Камчатке, уникальная природа. Здесь достаточно благоприятный климат. Да, он своеобразный, но с учетом глобального потепления вполне конкурентоспособный. Мне, например, такой климат гораздо больше нравится, чем в Арабских Эмиратах или Индии. Многие представители стран Юго-Восточной Азии часто говорят, что им здесь прохладно, но комфортно прохладно. Здесь чистейший воздух, чистейшая вода, чистейшая экология.

– Пока этого было мало, чтобы задержать жителей.

– Здесь есть основа для развития интенсивного, а не экстенсивного. Здесь есть возможность построить постоянно возобновляемую «зеленую» экономику. Или сейчас такой термин приобретает популярность: «регенеративная экономика» – экономика, которая способна сама себя воспроизводить.

Есть три основные отрасли, на которые мы можем сделать ставку. Первое. Добыча, переработка водных биоресурсов: минтая, путины океанической, есть лососевая путина знаменитая, которая при правильной организации может быть неисчерпаемым источником ресурса. Ценность дикой рыбы будет только расти. Ценность рыбы в целом растет в мире, но в основном за счет марикультуры и искусственного выращивания. А искушенные люди с высоким уровнем потребления, японцы или в западных странах, больше ценят именно дикую рыбу. А мы здесь добываем одну треть всего ее общероссийского улова.

– А проблема с исчерпаемостью?

– Она решаема. Мы еще не прошли точку невозврата. По некоторым рекам, правда, прошли – некоторые реки у нас «выбиты». Можно думать об их возобновлении, но у нас есть реки, которые еще живые, и мы обязаны их сохранить.

– Рыба – это первая сфера новой камчатской экономики. А вторая

– Вторая – логистика. Северный морской путь (СМП) принципиально меняет океаническую логистику. И мы на Камчатке, со второй по величине бухтой в мире после бухты в Сан-Франциско, являемся уникальным местом для развития хаба для всего Северного морского пути.

Мы также предрасположены стать центром мировой воздушной логистики. Прямо сейчас в небе над нами десятки самолетов, они летят из Северной Америки в Юго-Восточную Азию – и ни один из них здесь не садится. Это неприехавшие туристы, не остановившиеся на отдых пассажиры. Здесь наше место на том же перекрестке воздушных маршрутов.

И третья ставка – это туризм. Туризм будет развиваться, он будет меняться. Я уверен, что после коронавируса уединенный отдых на Камчатке с чистым воздухом, чистой водой, хорошим здравоохранением, которое мы должны построить, будет вполне конкурентоспособен по сравнению с переполненными пляжами Таиланда или Турции, или с музеями Флоренции, или Парижем, где скученность и эпидемиологические факторы.

И еще – уникальность. Все больше ценится возможность не просто отдохнуть, а еще и что-то узнать. Приезжая на Камчатку, можно узнать себя. Вот это наша ставка: мы будем развивать такой туризм, который позволяет человеку поменяться.

– Внутри. Что-то узнать про себя, что-то узнать про землю, уехать с изменившимся сознанием. Человек, когда сейчас приезжает в Долину гейзеров или на Курильское озеро, он, видя отношение к природе, общаясь с медведем, наблюдая за гейзером, видя людей, которые там работают, меняется. Это было мое первое впечатление, когда я приехал на Камчатку в 2016 году в отпуск с женой. Мы тогда с ребятами из Кроноцкого заповедника начинали работать над экологическим туризмом, и я сформулировал тезис, что заповедники – это университеты будущего. Это то место, где человек будет меняться.

– То есть рыба, логистика и туризм – основы новой экономики Камчатки.

– И смежные отрасли. Это дает возможность современному молодому человеку найти себя на Камчатке. Потому что, и это следующий мой тезис, в чем преимущество Камчатки по сравнению, например, с Москвой? Москва – уникальный город, но это муравейник. Да, он комфортабельный, он дает возможности для развития, он классный, но чувствуешь, что ты маленький винтик в большом механизме. А здесь каждый житель на вес золота. И у меня сейчас много сильных профессионалов готовы приехать, чтобы развивать Камчатку вместе с нами. Это вселяет оптимизм. Я проводил три открытых отбора на должности руководителя природного парка, руководителя агентства по туризму и главного архитектора края. На каждую должность заявились более семидесяти человек со всей страны. Я не могу сказать, что у нас суперзарплаты, у нас средние зарплаты. Людей, как Цой пел, манит сладкое слово «Камчатка». Он, конечно, под Камчаткой другое имел в виду, как мы знаем, кочегарку свою, но звучит правильно.

– Есть ментальный аспект: кажется, что камчатцы только открыли для себя большой мир через интернет и поездки по региону и стране. Захотят ли они оставаться на Камчатке, даже если увидят перемены к лучшему?

– В целом вы правы. И это в сочетании со свежестью новых ощущений, вы абсолютно точно уловили, формирует в том числе неоправданные ожидания. Потому что люди едут в Краснодар или Белгород, смотрят на цены в магазине и думают: ага, пожалуй, здесь неплохо, климат тоже хороший, поеду-ка сюда – не очень понимая, что и зарплата там примерно в два раза меньше.