Бальвенций заметил Титурия Сабина издалека. Сопровождаемый трибунами, он шёл вдоль укреплений, придирчиво осматривая их, и что-то выговаривал Мамурре. Префект кивал, соглашаясь, и недоумённо разводил руками. Когда они подошли к позициям второй когорты, Мамурра был похож на варёного рака.
-- А здесь у нас что? - сдвинул брови Сабин. - Кто командует?
Бальвенций шагнул вперёд.
-- Старший центурион второй когорты двенадцатого легиона Тит Бальвенций! - представился он.
Сабин раздражённо фыркнул. Он всегда был чем-то недоволен. Из этого состояния он выходил лишь при встречах с Цезарем. В такие минуты он резко преображался: его взгляд теплел, губы расплывались в улыбке, а голос звучал мягче и тише.
-- Почему солдаты до сих пор не на валу? Я за вас воевать буду?
-- Сигнала не было, - спокойно ответил Бальвенций. - Да и противника не видно. С кем воевать-то?
Кто-то из трибунов громко раскашлялся, а Мамурра закусил губу и отвернулся, чтобы не видеть, как маленькие злые глазки легата наливаются кровью. Даже равные по званию не рисковали разговаривать так с Титурием Сабином.
-- Да как ты!.. - Сабин задохнулся. - Немедленно!.. На вал!..
Бальвенций не стал спорить. Он повернулся к трубачам, стоявшим позади него, и приказал:
-- Боевая тревога! Противник в пределах видимости! Центуриям занять свои места, приготовиться к отражению атаки!
Под звуки проснувшихся корнов, без суеты и спешки легионеры поднялись на вал и укрылись за частоколом. Резервные центурии встали перед палатками двумя стройными рядами, опустили щиты на землю и наклонили пилумы, ожидая дальнейших распоряжений. Бальвенций кивнул трубачам и обернулся к Сабину.
-- Когорта готова к отражению атаки! - доложил он. - Какие дальнейшие указания?
Сабин не ответил, лишь окинул центуриона нервным взглядом и зашагал дальше. Трибуны последовали за ним, и только Мамурра задержался.
-- Ты что, перепил вчера? Не видел, с кем говоришь?
-- Сигнала действительно не было. Что я должен был сказать?
Мамурра покрутил пальцем у виска.
-- Ты как первый год в армии. Так бы и сказал: по вашему приказу когорта готова вступить в бой. Мне тебя учить? Это же Титурий Сабин! Надо знать, как разговаривать с такими людьми.
Префект вздохнул и побежал догонять Сабина.
Бальвенций ещё немного постоял, глядя в спину убегающему Мамурре, потом прошёл к валу и поднялся на башню. Два тяжёлых скорпиона установленные на верхней площадке настороженно смотрели на равнину, пока ещё тихую и пустынную. Тёплый ветерок нежно поглаживал пёстрый травяной ковёр, раскинувшийся внизу, и гнал мелкие волны к далёкому лесу.
Слева, там, где проходила связывающая римские лагеря дорога, клубились облака пыли, поднятые гонцами. Известия поступали каждые четверть часа, но ничего нового не сообщалось. С рассветом Цезарь вывел легионы в поле и поставил их вдоль ручья. Белги стояли напротив густой массой, но вперёд не шли, ожидая, когда это сделает противник. Цезарь и не думал уходить с выгодной позиции, где численное превосходство неприятеля не имело значения. А галлы отказывались наступать, понимая, что пробить мощную стену римских легионов на узком участке фронта они не смогут. В итоге и те, и другие топтались на месте.
Цезарь слал гонцов к Сабину, предупреждая, что галлы могут появиться и у него, хотя сомневался, что не владеющим техникой осадного боя варварам удастся прорваться сквозь укрепления. Но на всякий случай приказал одному легиону быть готовым двинуться на помощь защитникам переправы.
Галлы появились спустя час, когда солнце на пол ладони поднялось над верхушками вековых елей. Они шли двумя колоннами: одна, более многочисленная, вышла со стороны леса, вторая - из-за холма, держась ближе к обрыву. В полумиле от лагеря колонны соединились и выстроились в линию.
-- Ну вот, началось...
Бальвенций спустился с башни и быстрым шагом направился в центр обороны когорты. К редуту приближалась тяжёлая пехота белловаков и калетские лучники, лучшие среди галлов. Центурион поискал взглядом кавалерию, но та не показалась. Видимо варвары посчитали, что одной пехоты будет достаточно.
На башнях рявкнули скорпионы. Тяжёлые шестифутовые стрелы взрезали воздух и упали в самую гущу галльских рядов. Треск расколовшихся щитов докатился до вала, и легионеры встретили эту маленькую победу одобрительными криками.
Галлов это не остановило. Они продолжали идти вперёд, и вскоре их лучники смогли ответить на стрельбу скорпионов. Небо разом потемнело от роя стрел - и словно ледяной град обрушился на частокол и стены башен, выколачивая из дерева острые щепы. Кто-то из сапёров, взмахнув руками, перевалился через низкий бортик верхней площадки и с криком упал вниз. Солдат был ещё жив; сквозь узкие щели между кольями Бальвенций видел, как он пополз к частоколу, но новая волна стрел прочно пригвоздила его к валу.
Скорпионы умолкли.
-- Они всех нас так перестреляют! - раздался жалобный голос.
-- А ты не высовывайся. Засунь голову меж колен и жди, когда тебе прикажут вытащить её оттуда, - грубо ответили ему.
Под прикрытием лучников галлы продвинулись ещё шагов на пятьдесят и остановились. Поток стрел не иссякал. Они дробили частокол, отзывались в ушах жутким воем и нагоняли страх на новобранцев. Ветераны поглядывали на молодёжь и усмехались в усы.
Вдоль частокола, пригнувшись, пробирался Бакул.
-- Как вы тут? - спросил он, присаживаясь на корточки. Под правым глазом примипила кровоточила глубокая царапина; кровь тонким ручейком стекала на подбородок и густыми каплями падала на ворот туники. - Пока до вас доберешься, всех богов вспомнишь.
