Он понимал – такие сложные чары так просто насылать не будут. Чтобы пойти против Трибунала и воспользоваться черными чарами (а любое проклятие к ним относилось), да еще и направить их против инспектора Департамента, нужна веская причина. Ник должен был во что бы то ни стало узнать, кому он умудрился так сильно насолить. Задача не из легких – особенно, если учесть род его занятий. Скольких отступников он успел отправить в тюрьму?

Можно поставить вопрос иначе: кто из них имел или теоретически мог иметь возможность ему отомстить?

Сидя на диване в своей скромной холостяцкой квартире, Ник глотнул пива, потер пальцами виски. Сосредоточиться не получалось. Ухватить ниточку в веренице кружащих в голове мыслей – тоже. Перед глазами мелькали лица тех, кого он отправил на суд Трибунала, а в голове, как в мемокарде – выдержки из заведенных на них дел: биография, магическая специализация, умения, индивидуальный почерк – характерное плетение чар. Людей, к кому в черный список мог попасть Николас Куинн, набиралось предостаточно, что существенно осложняло поиски.

Медальон на груди мелко завибрировал, разрывая цепочку мыслей. Ник активировал его, зажав в ладони. Медальон мгновенно обнаружил, куда послать проекцию, и на противоположной стене появилось лицо Меган Броуди. Старший инспектор Департамента, кареглазая шатенка с идеально гладким и ровным каре, старше его лет на семь – как большинство женщин, свой истинный возраст она предпочитала не называть. В последнее время они неожиданно сблизились – все чаще ходили в «Асковай», чтобы выпить вишневого пива и поболтать – о чем угодно, только не об отступниках, черных чарах, жертвоприношениях и ритуальных убийствах. Всего этого им с лихвой хватало и в рабочие часы.

Мег любила элегантные платья чуть выше колен, которые превосходно облегали ее стройную фигуру, светлые цвета и минимум украшений и макияжа. Не красавица, но ухоженная и ладная, она была отличной собеседницей, неглупой и остроумной. И все же что-то мешало Нику видеть в ней кого-то большего, нежели просто коллегу. Они ограничивались лишь ненавязчивым легким флиртом и шутливыми перебранками.

– Раск, Геманн и я собираемся сегодня в «Асковай», – сказала Мег, улыбаясь. – Ты с нами?

Ник уже открыл было рот, чтобы отказаться – смерть Клио отбила у него всю охоту к веселью. И вдруг понял: если он не расскажет хоть кому-нибудь о том, что происходит с его даром… он просто взорвется. Этот секрет, так тщательно им оберегаемый, жег изнутри душу. Стыдно признаться в собственной беспомощности, в том, что как инспектор и следопыт он стал неполноценен, нелегко открыться кому-то, когда привык все держать внутри, но… Он может хотя бы попытаться.

– С вами.

– Форма одежды – парадная, – со смешком добавила она. – Точнее – все, что угодно, кроме заляпанных соусом джинсов, в которых Геманн заявился в прошлые выходные.

– Хорошо. – Ник отсалютовал ей початой бутылкой. – Я приду без джинсов.

Не растерявшись, Мег прищурила глаза:

– Ты франт. Ты не носишь джинсов. Только черные, всегда тщательно выглаженные брюки.

Ник рассмеялся. Стало неожиданно приятно – раз она знает его стиль, значит, хоть порой за ним наблюдает.

– Уговорила. Я приду без джинсов и без брюк.

Мег очаровательно закатила глаза.

– Одевайся давай. Выход через полчаса. Не заставляй девушку тебя ждать.

Посмеиваясь, Ник одним прикосновением к медальону прервал связь. На сборы он потратил десять минут – надел черные брюки (в своем наблюдении Мег была абсолютно права), рубашку и начищенные до блеска лакированные ботинки. В голове зазвучал голос совсем еще юной Морриган, со смехом называющей его педантом.

Завершающим штрихом Ник провел пятерней снизу вверх по аккуратно уложенным волосам. Взлохмаченные, они делали его похожим на бесшабашного мальчишку, а этот образ не слишком сочетался со званием младшего инспектора Департамента. Вот и приходилось тщательно приглаживать волосы в попытке придать себе немного строгости и прибавить пару-тройку лет. Хорошо, когда есть люди, с которыми ты можешь побыть самим собой.

Сломанный портал-зеркало, вокруг которого суетился хмурый наладчик, внес коррективы в расписанный до минут план. Пришлось идти до ближайшего портал-зеркала в квартале Эккервис. Даже будь Ник колдуном, сформировать портал не смог бы – подобные чары были запрещены Трибуналом с расплывчатой формулировкой «ради сохранения личной безопасности жителей города».

Когда он вошел в «Асковай», громила Геманн, Мег и рыжий Раск уже были там. Раск как раз отпускал какую-то скабрезную шуточку, ничуть не беспокоясь о присутствии дамы, во-первых, и старшей по званию, во-вторых. Однако вот что им всем нравилось в Меган: она не кичилась тем, что в свои тридцать или около того уже была старшим инспектором и находилась на хорошем счету у главы Департамента.

Пока Раск и Геманн гоготали над анекдотом, Ник перекинулся с Мег парой ничего не значащих фраз. Однако разговор, против обыкновения, не клеился – Нику приходилось вникать в слова коллеги… и все равно переспрашивать, понимая, что слушает ее вполуха.

– Ты последнее время сам не свой, – с тревогой сказала Мег. Карие глаза смотрели участливо.

– Извини.

– Все в порядке?

Он покрутил в руке бокал. Странно, что во всем Кенгьюбери остался, пожалуй, только один человек, с которым он мог поделиться своим позорным секретом. За последние несколько лет одиночество стало больше, чем просто привычкой – второй натурой. И вроде бы много было рядом неплохих людей, но что-то мешало ему называть их друзьями.

Ник долго откладывал этот разговор, но сейчас, когда жизнь стремительно катилась под откос, подминая под себя его карьеру, его репутацию, его мечту, самое подходящее время, чтобы разделить с кем-то свою тайну. Попросить помощи, совета, просто поддержки, на худой конец.

Реакция Мег на его сумбурный монолог уверила Ника в том, что он не зря открыл ей свою душу. Ни разочарования, ни насмешки – лишь безграничное сочувствие.

– Ох, Ник, мне так жаль! Проклятия такого рода, высасывающие из человека дар, сами по себе не рассеются, – расстроилась она. – Ты не избавишься от него, пока не найдешь причину. Или же того, кто это сделал.

– Понимаю, – мрачно ответил Ник, наблюдая, как подвыпивший Раск – и когда, спрашивается, только успел выпить? – заигрывает с хорошенькой официанткой. Сделал хороший глоток пива и отставил в сторону бокал. – Вот только претендентов – как грязи.

– Знаешь, я думаю, что смогу тебе помочь, – задумчиво протянула Мег.

– Эм-м… Ты? Прости, как?

– Я могу выбить тебе пропуск в архив.

Ник нахмурился.

– Я уже думал поднять свои старые дела…

– Там есть не только это, – перебила его Меган. – Благодаря пропуску ты получишь доступ к информации, предназначенной для старших инспекторов. Там куда больше данных, которые могут тебе пригодиться.

Ник откинулся на кожаный диван, окрашенный в цвет спелой вишни. Заманчивое предложение… В Департаменте существовала строгая иерархия: Трибунал тщательно контролировал, какая информация в какие руки попадает, ограничивая уровень допуска званием. Все для того, чтобы в ряды Департамента не затесались так называемые оборотни. Не вервольфы, а люди, по каким-то своим соображениям вздумавшие помогать отступникам.

– Спасибо, Мег, – выдохнул Ник. – Я буду очень благодарен, если ты поможешь мне с этим.

Она ободряюще накрыла ладонью его руку. Одиночество ушло, вспугнутое ее улыбкой.

Морриган медленно прохаживалась по квартире Клио, задерживаясь то у стола со сферой, в которой искрилась душа сестры, то у шкафов, где аккуратным рядком стояли многочисленные книги. Никакой развлекательной литературы – сплошь философские труды, учебники по целительству (единственная магия, которую сестра признавала) и медицинские справочники. Клио постоянно подгоняла саму себя: читала до поздней ночи, зубрила, экспериментировала или часами просиживала у цеури, чтобы узнать самую свежую информацию – новые рецепты целительных зелий, последние медицинские статьи и научные дискуссии.