Она могла бы от них избавиться. Современная косметология и ее богатство это вполне позволяют.

Чем же они ей так дороги?

Я вспоминаю, как пришел к ней утром, когда она еще спала. Ранимая, трогательная, беззащитная. Совсем на себя не похожая. Сжавшаяся в комочек, свернувшаяся на животе. Абсолютно голая. И такая удивительно невинная. Мелкая, взъерошенная. Как котенок.

Но это только маска. Образ. Видимость.

Ха! Широко распахнутые глаза и дрожащие губы. Оскорбленная невинность. Только полный кретин на такое поведется.

Ни одна женщина не отваживалась залепить мне пощечину. Прежде. Но и ни с одной женщиной я не поступал так, как с ней.

Она пробуждает самые низменные инстинкты.

Одержимая дьяволица.

Или это я одержимый? Ею. Фанатичной идеей.

Тянет обхватить ее за талию, притянуть и накрыть грудь губами. Вдохнуть манящий, грешный запах.

Вот как она действует. Ядовитая гадина. Забирается под кожу, парализует мысли, отбирает волю.

Хорошо, что у меня иммунитет.

Между нами не будет никакой нежности. Только ненависть, отчаяние и боль. Пусть не надеется выбраться отсюда живой.

– Подойди, – подзываю кивком.

Моя ладонь ложится на плоский живот.

А Князева вздрагивает точно я ее ошпарил. Шумно втягивает воздух. Трясется.

Я провожу пальцами по черному кружеву. Оно мало что прикрывает, в нужных местах сделаны прорези. Я могу в любую минуту нагнуть эту шлюху и вставить ей туда, куда пожелаю. Даже ничего снимать не придется.

Член наливается кровью.

Гребаный ад.

Я опять готов ее трахать. Достаточно взглянуть на зад, исполосованный ремнем.

Как же там туго и тесно. Жарко.

Я касаюсь ее лона. Сухая. Но это ненадолго.

Я знаю, что достаточно пары моих движений и она потечет. Я знаю, куда нажать. Как сильно.

– Говоришь, сыта по горло. Но я намерен накормить тебя на свой манер.

Она выглядит настороженно.

– Кончу в рот, а ты снова будешь давиться и глотать.

Я чуть надавливаю и ощущаю, как мои пальцы орошает влага.

– Запоминай, принцесса. Будешь будить меня минетом. Заодно и потренируешься брать глубоко. Будешь тереться грудью о член, а потом вылизывать яйца, захватывать весь ствол в рот и ласково, с почтением обсасывать.

Она мелко дрожит. Бледные щеки заливает яркая краска. Губы трепещут, а в глазах зияет пустота, полная прострация.

Впечатление, будто я ее опять оттрахал. Словами. Но ей по кайфу эта грязь. Я чувствую, как внутри нее все наливается и набухает от возбуждения, как кровь пульсирует в ней тугими, мощными толчками.

– Место.

Я бросаю на пол подушку, поправляю ногой.

– Сидеть.

Она почти подскакивает от возмущения.

– Ч-ч-то? – запинается.

– Присаживайтесь на почетное место, Катерина Олеговна.

Она оглядывается по сторонам, будто ожидает помощи. Только от кого? Ни отца, ни братца рядом нет. И тот адвокатишка ее не спасет. А я бы собрал их всех вместе и устроил бы показательное выступление.

Ох, они бы сполна насладились спектаклем. Я бы показал им много нового и очень интересного. Я бы показал, какая шлюха эта их милая, маленькая девочка.

– Я же не животное, – бормочет она. – Я так не могу.

Но под мои взглядом сутулится и подчиняется, соскальзывает на пол.

А я даю ей облизать свои пальцы. Пусть пробует собственный вкус.

Пока она послушно сосет, мои яйца ноют от боли.

И зачем я над собой издеваюсь? Зачем терплю? Нужно быстрее спустить и успокоиться, выпустить пар.

Я расстегиваю ширинку и за шею притягиваю ее к паху. Вставляю ей в рот, двигаю макушку в подходящем темпе.

Жестче, резче. Да, так. Чтоб до самых гланд.

Девчонка настолько обалдевает, что даже не сопротивляется.

Девчонка? Нет. Девка. Шалава. Дрянь. Вот кто она. Гребаная принцесса, для которой обычные люди просто пыль под ногами, декорации.

Я кончаю, и сука едва справляется с объемной порцией. Кашляет, краснеет еще сильнее. Захлебывается, но я не отпускаю ее, пока она не проглотит все семя до последней капли.

– Понравился десерт?

Она молча вытирает рот тыльной стороной ладони. Сгорбленная усаживается на подушку.

– Тогда поцелуй ноги своего хозяина.

Она бросает на меня ошалелый, затравленный взгляд.

– Скажи, спасибо за сперму. Спасибо за то, что я кончил тебе в рот.

– Я не стану говорить такое.

Она пытается отползти, но я хватаю ее за волосы.

– Скажешь.

Я дергаю пряди вниз, вынуждая сучку пригнуться к земле.

– Спасибо за сперму, – шипит она. – Спасибо за то, что кончил мне в рот. Хозяин. Чтоб ты сдох!

– Целуй ноги.

– Нет.

– Ты можешь прямо сейчас убираться, проваливать отсюда. Но второй раз я тебе такого шанса не дам. Никакой помощи ты не получишь.

– Ты и так не…

– Не устраивает? Проваливай.

Я блефую.

Я отпускаю ее и отворачиваюсь, продолжаю ужин. А она следит за тем, как я ем. Интересно, она догадывается, что точно также я сожру и ее? С потрохами.

– Хорошо, – заявляет Князева.

Прижимается щекой к моей штанине. Глухо всхлипывает, не может переломить себя и продолжить.

– Ступни целуй.

Когда мягкие губы прижимаются ко мне, член ощутимо напрягается. Опять.

Проклятье, что же эта сучка вытворяет со мной?

Я даже не смотрю на нее. Не хочу видеть, как она согнулась в позе покорности, как призывно выпирает ее покалеченная задница.

Но я чувствую все.

Рот, запечатлевающий поцелуй. Мягкие пряди волос. Даже слезы, стекающие с ресниц. И озноб. Ледяную дрожь, сотрясающую тело.

Я чувствую ее. Как самого себя. И это охр…неть как странно.

Я ни капли не раскаиваюсь, но я не могу упиваться ее унижением в полной мере. Что-то мешает, какой-то странный барьер.

Разложить бы ее на этом столе, вжаться губами в губы.

Но этого не будет никогда.

Я все-таки не выдерживаю и смотрю вниз, оцениваю багровые полосы, кровь запекшуюся на бледной коже. Я испытываю легкое сожаление. Ничего личного. Просто красивая вещь испорчена. А я бы не хотел ничего портить раньше времени. Внешне. Внутри – другое дело. Внутри я ее с огромным удовольствием искалечу.

Разве можно предположить, что это дрожащее создание бросилось на меня с ножом, пыталось угрожать?