Я превращаюсь в сгусток лихорадочной дрожи.

Это ни на что не похоже.

Огромное. Раскаленное. Чужеродное. Пульсирует внутри, повторяя мой пульс. Удар за ударом. Не движется, но живет. Овладевает всем телом. Резко, сразу.

Я не могу ничего произнести.

Я едва дышу.

Мои глаза округляются, а губы немеют. Меня прошибает испарина. Кожа становится гусиной, покрывается ледяной коркой.

Я скребу кафель. Ногтями. Напрасно пытаюсь выбраться из-под зверя, жестоко терзающего меня.

– Т-с-с. Тихо.

Чертков толкается вперед, и зад обжигает такая боль, что играть в мужество больше не удастся.

Я кричу, дергаюсь.

– Ну давай, выделывайся, – его забавляет моя наивная борьба. – Это усиливает мои ощущения. Дополнительная вибрация.

Он совершает еще несколько неторопливых фрикций, растягивает меня, расплющивает на кухонном полу.

– Ты приготовила вкуснейший ужин.

Он почти покидает мое тело, вызывая мнимое облегчение, а потом снова заполняет до предела, буквально раздирает надвое.

– Твои кавалеры не подозревают, как хорошо ты умеешь обслуживать. По высшему разряду, как в настоящем борделе.

Он двигается в размеренном ритме, размашистыми толчками.

Я захлебываюсь криками, глотаю непрошенные слезы, бьюсь под мускулистым телом без надежды выбраться.

Это тюрьма.

Тюрьма, в которую я сама себя заключила.

Я за решеткой. Преступница получает заслуженное наказание. Справедливость торжествует.

– Ты… ты просто слабак! – меня прорывает. – Ты насильник. Мразь.

– Точно, – он смеется. – А кто ты, если кончаешь сейчас?

– Я не…

Его горячие, чуть шершавые пальцы касаются клитора.

– Кончи, – шепчет на ухо, обдает жарким дыханием. – Кончи для меня.

Он опять доводит до грани, до самого пика.

– Ты и анал распробуешь, тоже начнешь кончать. Ты будешь есть у меня с рук и умолять, чтоб я тебя оттрахал. Ты будешь сама проситься на член.

Он продолжает двигаться внутри и ласкать меня. Продолжает шептать гадости, унижать, втаптывать в грязь.

А потом ритм становится неистовым, член бьется во мне точно бешеный, набирает сумасшедший, животный темп. Замирает на миг и вновь вколачивается в задницу размашистыми движениями.

Пальцы сминают клитор, заставляя завопить. И горячее семя наполняет мои внутренности, разливается внутри будто кипящая лава.

– Ненавижу, – выдыхаю как молитву.

– Знаю. И от этого трахать тебя еще приятнее. Слаще.

Чертков поднимается и уходит.

Я еще долго не могу заставить себя подняться. Даже на бок не могу повернуться, не могу свернуться калачиком и зарыдать. Не могу плакать. Не могу.

Я сильная. Слишком сильная. Я не должна, не имею права.

– Что ты как размазня?

Его голос вырывает из оцепенения.

– Так и будешь тут валяться?

Он подходит ближе.

– Я ожидал большего. Или это новая роль? Невинная жертва.

Как же хочется набить ему морду. Но я трезво оцениваю собственные силы. Он способен без труда забить меня насмерть.

– Шагай в душ.

– Зачем?

– За тем, что мы не закончили ужин.

Чертков обхватывает меня за плечи, встряхивает и поднимает рывком.

– Ты пойдешь в ванную комнату и приведешь себя в порядок, наденешь тот комплект, в котором я хотел тебя видеть, и тогда мы поужинаем.

Я смотрю в его глаза и не решаюсь спорить.

Я понимаю, что все-таки очень хочу выжить.

Глава 7

Она выходит к ужину так, как я приказал. В черном. Будто в саване. Практически голая. Но покорности в ней не чувствуется. Она смотрит мне в глаза. Нагло, с вызовом, совсем не смущается и не тушуется. Плечи расправлены, спина прямая, ровная как струна. А чего стоит эта высоко поднятая голова, упрямый подбородок вздернутый вверх.

Тонкая кружевная полоска обвивает ее горло будто ошейник. Но она двигается и ведет себя так, словно ошейник на мне и поводок у нее в руках.

Кружева образуют два соблазнительных круга вокруг ее груди, подчеркивают белизну кожи.

Дьявол раздери, какая же у нее грудь. Высокая, полная, упругая. Идеальная. Я уверен, здесь обошлось без скальпеля пластического хирурга. Все натурально.

А как вздымается. Тяжело, прерывисто, выдавая волнение. И как твердеют эти маленькие розовые соски. Вряд ли от возбуждения.

Гордая стерва. И не скажешь, что совсем недавно орала от боли подо мной, дрожала и задыхалась, скулила от страха.

Теперь она опять королева бала. Восседает напротив с видом царицы, лишь слегка кривится, когда ее зад касается стула.

– Ничего, приноровишься, – я обязан приободрить даму. – Обещаю, мы будем часто практиковаться.

Она молчит, но ее губы дергаются, сведенные судорогой.

– Чего грустишь? – усмехаюсь. – Гордилась бы. Ты настоящая профессионалка в этом ремесле. Схватываешь на лету, мастерски подставляешь задницу.

Она не отвечает и не притрагивается к еде, тянет руку к бокалу с вином, но тут же одергивает.

– Не голодна?

– Сыта по горло!

– Встань, – щелкаю пальцами, подзывая ее. – Подойди ближе.

Она медлит и поднимается, приближается ко мне, плавно покачивая бедрами. Намеренно провоцирует.

Дрянь.

Это из нее еще долго выбивать. Что же – тем лучше, тем больше повеселимся, я бы пытал ее целую вечность.

– Стой. Покрутись. Не спеши. Еще раз. Еще.

Она выполняет все распоряжения, и я могу прекрасно изучить ее тело. Стройное, гибкое, податливое. Тающее точно воск в моих руках. Стоит коснуться – плывет. Подается, отзывается на каждое движение.

Я едва удерживаюсь от искушения. Пальцы сжимаются в кулаки, просто чтобы ее не коснуться, не схватить и не подмять под себя в эту конкретную минуту.

Какая же она… нереальная.

Бледная кожа. Нежная, тонкая, светящаяся. Такую легко вспороть ремнем. И метки от моих пальцев везде остались. Выразительные красные следы скоро обратятся в синяки. Потрясающее зрелище. Я не специально. Сорвался.

Бордовые полосы на ее заднице исчезнут, а вот белесые шрамы на спине никуда не исчезнут.