Бен подпер голову рукой. Подниматься не стал. Едва удержался, чтобы не закатить глаза. Он знал, что этот момент наступит. Проблемы не решить, даже если девушку целовать.

- Я….

- Обидно, но если это будет твоей худшей ошибкой в наших отношениях с этим можно смириться. Ещё знаешь за что обидно? – Внезапно она как-то загадочно улыбнулась. – За то, что первый раз у нас вышел таким нелепым. Обидно, что ты называл столько раз меня шлюхой, а я так до сих пор и не получила ни одного оргазма. Обидно…

- Я понял-понял, это можно исправить, – он резко сел и стал снимать с неё платье. Девушка послушно подняла руки вверх. В этот раз, хоть желание и сжигало Бена, он не спешил. В этот раз все должно было быть правильно. Разочаровывать Рей в сексе было опасно. Прошлое её разочарование едва не стоило им обоим жизни. – Может, ты во мне и разожгла Свет, но мысли, которые касаются тебя, у меня очень-очень неправильные.

Её обнаженное тело было подобно осколку звезды – изящным, волшебным и немного святящимся. Кожа на ощупь оказалась теплой, на вкус – сладковатой. Она была создана, словно из взрывала, оттого вся состояла из контрастов, которые сводили с ума. Целуя её, лаская и слушая её учащенное дыхание, Бен больше не боялся оставить во время случайного поцелуя свою душу в этом теле. Ему было все равно. Он знал, что зависим от неё. Эта аддикция была сильнее него. Он не мог её ни понять, ни объяснить. Просто сходил с ума.

- Бен.

- Я больше не сделаю тебе больно, обещаю, – пробормотал мужчина. Ноги девушки послушно обвились вокруг его бедер, а глаза смотрели доверчиво. Сейчас в ней не было ни капли тьмы. Она вся состояла из своей любви. Губы приоткрыты, дыхание взволновано, тело слегка дрожит. Рей разрывалась между желанием и страхом, покуда он со всей своей жестокостью в недалеком прошлом научил её бояться его.

Он не торопился, хотя близость её обнаженного тела буквально сжигала. Но этот миг ему хотелось запомнить. Когда они, ещё толком не познавшие друг друга, были на грани. Когда их мир застыл. Когда их Диада ещё не объединилась.

- Рей. Помнишь, когда мы целовались на Мустафаре, ты хотела сказать что-то, но не сказала.

Девушка откинула голову и разочаровано простонала. Он просто издевался на ней. Прикусывал губами шею, немного болезненно сжимал её грудь, их тела немного соприкасались в области живота и это вызывало дрожь, а Бен решил задать вопрос.

- Ты сказал, что знаешь, – мстительно вытолкала она из себя слова сквозь плотно сжатые зубы.

- Забыла, – фыркнула Рей и в следующую минуту вскрикнула. Отнюдь не от удовольствия. Бен вошел в неё и боль яркой вспышкой заполнила все вокруг. Даже темные круги перед глазами поплыли. И каждый его рывок отзывался этой проклятой, неожиданной и невыносимой болью. – Ты сказал, что…

- Я солгал, – прозвучало даже немного виновато. Он целовал её, заглушая то ли очередной вопрос, то ли очередной стон боли. Как бы ему не хотелось, её тело было ему все равно неподвластным. Глупо было ожидать, что со второго раза с первых же секунд ей будет хорошо. Он двигался в ней медленно, постепенно выискивая ритм, в котором Рей расслабилась и перестала сжиматься. Постепенно она открыла зажмуренные глаза и в них абсолютно неожиданно стал разгораться свет. Яркий, чистый, восторженный свет.

Он впервые дарил ей что-то кроме боли. Сейчас, когда она смогла его принять и тело не сопротивлялось, каждое движение Бена дарило Рей наслаждение. А она… она дарила ему Свет, о котором он так мечтал. Настоящий. Сама того не подозревая.

- Я вспомнила, Бен, – прижавшись к нему, чтобы на секунду он перестал двигаться в ней, прошептала Рей, – вспомнила, что хотела тогда сказать. Я люблю тебя. Я очень сильно тебя люблю.

- Спасибо, – прошептал он, хотя больше в этом не нуждался. Она, его странная, запутанная аддикция, наконец, засияла только для него и большего было глупо желать. Он знал, что впереди у них долгий путь, который начнется едва они снова оденутся и спустятся к тому ужину, где все удивят пару, а не просто Диаду. Знал, что их ждет много трудностей. Рей ещё нужно обрести новую себя, ему - привыкнуть жить в новой гармонии. Знал, что их пара обречена на споры, покуда каждый оставался при своей морали, но… он готов был идти рука об руку с ней сквозь все сложности и преграды.

Ему было плевать. Лишь бы она сияла.