– Остановись! – кричал Жерард. – Только зря погибнешь!

– Нет! Без него… не будет и меня!

Ноэль заговорил на свистящем наречии, похожем на язык птиц. По сводам эхом загремел голос Николаса, словно он отвечал на понятном лишь им двоим языке.

Ворон каркнул и бросился хозяину в лицо. Ноэль рухнул на пол в шаге от сражения. Руки и ноги судорожно дёргались, из кожи прорезались чёрные вороновы перья, лицо закрывала маска с мощным клювом.

Заметались в ужасе зелёные огоньки. Свет померк, потухли все факелы.

Хлопали крылья, каркал ворон, скрежетали сталкивающиеся клинки, с шипением летели искры. То и дело раздавались яростные кличи. Лихорадочно пульсировали голубые сгустки воздуха. Порывы ветра грозили содрать кожу с костей. От пещерных сводов откалывались камни и норовили пришибить. Но даже это отмечалось слабо перед лицом небывалой мощи, какой обладали лишь самые невообразимые из всех существ – боги.

Неужели страх за Николаса пробудил в Ноэле силу Безликого? Как теперь спастись и, что важнее, как вернуть внука из этого безумия?

Ауры озарились сине-зелёными огнями Червоточины. На их фоне распахнулся тёмный силуэт человеческого тела, плоть вспыхнула в ярком зареве. Наружу вырывался смерч потусторонней силы, с оглушительным гулом промчался по залу и впечатал людей в стены.

Они едва не окоченели от налетевшего мороза, пока буря не стихла.

Жерард нашарил на полу факел, поджёг и первым поспешил проверить Ноэля. Он должен выжить! Иначе и быть не может.

***

Хоронили Николаса в закрытом гробу, потому что ураган превратил его тело в кровавое месиво. На панихидное шествие от парадных ворот Дюарля до дворцовой площади, где был сложен погребальный костёр, собрался весь город и соседние селения. Всё-таки Охотник уничтожил Аруина и спас людей от проклятья.

Много похвал было вознесено, много прощальных песен исполнено, много слёз пролито. Орлен явился проститься с героем в числе первых и даже приказал лорду де Годон положить меч Утреннего Всадника на могилу на королевском кладбище.

Похороны длились невыносимо долго. Нужно было держать себя в руках и отвечать вежливо на неискренние соболезнования высокопоставленных особ. Только верный Мунин немного облегчал тоску. К концу Ноэль ощущал такое опустошение и усталость, что сам готов был взойти на погребальный костёр вслед за названным братом. Особенно, когда вспоминал, что самое сложное ещё впереди.

С кладбища внук вождя вернулся последним. Бианка дожидалась его в холле центрального корпуса.

Чем быстрее он покончит со всем, тем лучше.

– Ты как? – спросила она, поднявшись из кресла.

– Буду жить, – угрюмо ответил он.

– Знаешь, я… я видела смерть в раскладе Николаса, но не думала, что она наступит так скоро. Ещё вчера он был среди нас, шутил и смеялся… А теперь его нет. Он уже никогда не войдёт в эти двери, – Бианка осеклась, заметив квёлый вид собеседника.

– Да я и сам… с трудом верю, – выдавил из себя Ноэль. – Послушай… – он вынул из-за пазухи грамоту и вручил ей. – Я договорился, чтобы тебя направили в Лиль на границе с Лапией. Будешь помогать нашим дозорным нести службу, обучать одарённых, составлять донесения и отчёты. Там куда тише и безопаснее, чем здесь или в южных провинциях.

– Но ведь я даже писать не умею, – смутилась Бианка.

– В Лиле научат, это не сложно. И вот ещё, – Ноэль вложил в её ладонь увесистый кошелёк с золотыми монетами. – Подъёмные, чтобы первое время продержаться. Завтра утром собирается обоз – отправишься вместе с ним.

– А как же ты? – она непонимающе заглянула в его глаза. – Ты не поедешь со мной?

– Прости. – Даже не думал, что станет таким подлецом. Столько добивался её благосклонности, а оказалось, просто голову дурил… – Моё место здесь, рядом с дедом. Теперь я это понял.

– Это из-за Николаса? – не поверила Бианка.

– Отчасти. Моё похищение и его смерть показали, насколько глупо я себя вёл. Он погиб, защищая этот город. Я обязан продолжить его дело. Даже если это означает всегда быть одиноким и мириться с тиранией вождя.

Бианка опустила подбородок на грудь и вытерла кулаком слезившийся глаз.

– Что ж… будь счастлив.

Она собиралась уйти, но Ноэль поймал её за руку. Не хотелось, чтобы всё заканчивалось вот так.

– Если что-то понадобится… что угодно… пиши! Я… я всё достану.

Бианка поняла без слов: обняла и поцеловала в губы. Нежно и мимолётно. Сама.

Под ложечкой тоскливо засосало. Манушка выскользнула из ладоней Ноэля и поспешила прочь. Они ещё встретятся. В следующей жизни, при других обстоятельствах. Всё сложится иначе. Обязательно.

Зашевелилась гардина, послышали шаги. Только тогда внук вождя осознал, что смотрит в пустоту перед собой.

Он обернулся и спросил:

– Теперь ты доволен?

– Вполне, – ответил дед. – Он очнулся и зовёт тебя.

– Ты отпустишь его? Я сделал всё, как ты велел.

– Пускай проваливает на всех четырёх ветрах, – сварливо объявил Жерард и проводил его в комнату больного.

***

Самочувствие не улучшилось, но лежать в постели было невмоготу, и он выбрался на лужайку. Под раскидистым ясенем с багряной кроной сидел старший брат и наблюдал, как солнце закатывается за край горизонта. Кроваво-красными становились не только кружащиеся на ветру листья, но и сам воздух.

– Иди сюда!

Брат похлопал ладонью по траве возле себя, заметив, как он прячется в тени деревьев. Он улыбнулся и послушно устроился рядом.

– Чего грустишь? Тебе уже разрешили вставать?

– Нет… я хотел… поговорить с отцом. Объяснить. Попросить прощения… Но он как всегда занят.

– Не сердись, у него много дел. Но он всё понимает и не держит на тебя зла.

– Да ну, – он обнял свои острые колени и надул губы. – Я для него сплошное разочарование, у которого никогда и ничего не получается. Даже сейчас… Если узнает, что я здесь, запрёт на несколько недель.

– Я уговорю его этого не делать, – брат потрепал его за щёку.

– Спасибо! Он всегда тебя слушает. Ты же старший, наследник, гордость.

– На тебя он внимания обращает куда больше, чем на нас всех вместе взятых. Да и сомневаюсь, что он выберет преемника по старшинству, а не того, кто покажет себя более достойным.

– Разве есть кто-то более достойный? – он прильнул к боку брата и положил голову ему на плечо. – Ты же самый умный и рассудительный. И на мечах сражаешься лучше всех!

– Подлиза! – засмеялся брат. В почти чёрных глазах отражался щуплый мальчонка, похожий на выкупавшегося в луже воробушка. – А ещё мне постоянно достаётся за ваши проделки. «Ты же старший! Ты должен за ними присматривать и держать их в узде!»

– Одно жаль, когда ты займёшь место отца, у тебя тоже не будет времени… на нас, – он понурился, хватаясь за руку брата ещё крепче.

– Что ты! – брат стиснул его ладонь. – Что бы не происходило, какие бы обстоятельства нас не разделяли, в душе и в сердце я всегда буду рядом с вами, помогать и защищать, делиться всем, что у меня есть. Ведь мы – одна кровь, а она гуще водицы.

– Я тоже! Тоже буду! Твоим верным защитником, – горячо заверил он и обнял.

В комнате за зашторенными окнами было темно. Призрачная кровь с рук исчезла, но осталось неприятное чувство, что всё не может завершиться благополучно. Его просто успокаивают.

Заскрипела дверь, в глаза ударил яркий свет, послышались знакомые размеренные шаги.

Сморгнув пелену слёз, Николас облегчённо выдохнул:

– Живой!

– Вообще-то это не я провалялся в постели неделю, – усмехнулся Ноэль, устраиваясь на краю его постели.

– Что случилось? Окончание схватки как в темноте…

– Я помню немногим больше твоего. Дед говорит, что на некоторое время свет померк, а когда запалили факелы, то мы с тобой уже лежали без чувств, а от Аруина осталась лишь перемолотая груда костей. Спасибо, что спас. Я этого не забуду.

Ноэль протянул к нему ладонь, и Николас сжал её, чтобы удостоверится, что он – не плод воображения.