Гости разошлись по домам, а Алиса пристала к деду:

– У нас в деревне есть лесник?

– А как же! – далее последовала неприводимая в детской книжке лексика.

Но суть ее была в следующем: чертов лесничий был виноват в том, что мгачинцы вырубили все ели на близлежайших сопкпх (под новогодние цели), а пустые пространства засадили пихтами, на черта они нужны эти пихты, ибо наше всё – это ель, и к тому же под пихтами маслята неправильные растут – не коричнево-желтые, а белые. Чёрти что на курьих ножках!

– Стоп, стоп, стоп! – прервала Алиса эмоциональную речь родного деда. – А как зовут лесника?

– Фролов! – хрюкнул дед Иван.

– А имя?

– Алексей Филатович!

– Уф! – выдохнула Алиса. – Живой!

– Ух! – выдохнула Диана. – Живет. В нашем мире живет, пусть живет, тут лучше.

– Ага, он и в сказке живет, там тоже неплохо! – размечталась старшенькая.

Диана недобро сверкнула глазами на сестру и пошла засыпать, а вернее слушать «Колобок», «Теремок» и «Репку» и лишь потом засыпать.

«Ну, и ладно, бог с вами со всеми!» – подумала Алиса, но осеклась.

Нехорошо поминать бога всуе в постсоветской семье.

Глава

2.

Девочки

попадают

в

Заболотье

Лето шло своим чередом. В Мгачах купальный сезон начинался рано, а заканчивался поздно. Это вам не холодные воды океана, а теплый Татарский пролив – самая его середина. Все поселковые дети в этот период «жили» у воды: загорали, облазили и снова загорали. По пять шкур с них слезало, но к осени всё одно – каждый был похож на негритенка. Наши два подростка занимались тем же, чем и все: ныряли под волну и грелись на сахалинском нежгучем солнце, чаще затянутым облаками да туманами.

Тимофею отсутствие подружек дома совсем не нравилось. Семью заводить он уже не хотел, сидел целыми днями, нахохлившись, у геологоразведочной шахты, а вечером недовольный возвращался в Зубковский двор. Следом приходили и дети: ели, мылись и засыпали счастливые. А когда лес налился своими плодами, то всем от мала до велика пришлось прервать морские процедуры и ходить по грибы да по ягоды. Семье Зубковых тоже. Вот тут-то и стало понятно, где околачивается сказочная черная птица. То дед наткнется на сидящего у тоннеля Тимофея, то бабка с мамой Инной, а то и сами девчонки.

Алиса собрала экстренное семейное собрание:

– Надо с птицей что-то делать!

– Что делать? – спросили хором родственники.

– Не знаю, но надо его на тот свет как-то отправить.

– Может, топором по башке? – ласково предложил деда Ваня. – У меня и опыт богатый есть, на курицах натренировался.

Вегетарианка Диана поморщилась:

– Алиска уверена, что только мы сможем Тимошу на тот свет проводить.

– Кто бы сомневался! – гигикнула баба Валя. – Щас дедушка гробик выстругает, а я его красной тряпочкой обошью, но дальше ваша работа – провожать да поминать.

Хорошо, что Тимофей всё это не слышал, а скучно сидел у шахты.

– Хватит! – поднялась Алиса с лавки.

– Только мы, я и Дина, можем пролезть в волшебный лаз. Мы полезем, проведем его в родное отечество и сразу назад.

Все собравшиеся прыснули, кроме мамы и младшенькой. Ну, конечно же, дед с бабой не поверили в бредни детей о темной Руси и грешили на ведьму бабу Дусю. Но мама-то знала, что версию про похищение Дианы бабой Дусей придумала она сама. Поэтому тяжко молчала. С лавки зловеще поднялась младшая:

– Знаешь что, сама его и проводи, я туда не полезу!

– Я пойду с тобой! – сказала мама Инна.

И тут Алису понесло:

– Ты не волшебная, тебя в том мире нет и быть не может. Сказочники – самые худшие из людей. Юродивые. Хохочут над тобой? А ты пиши. Вот после смерти и прославишься!

Она припомнила все поселковые «уколы и колючки» в свою спину из-за мамы, и решила высказать Инне Ивановне накопившееся. Зря она это сделала. Мама обиделась и покинула собрание. Остальные члены семьи тоже ушли из парламента: не слушать же этот бред о проблемах ворона и темной Руси! Диана всё же осталась.

– Ладно, я одна полезу. Но ты будешь меня подстраховывать – стоять у входа, – огласила старшая итог сходки.

Младшая согласилась.

Алиса тщательно готовилась к переходу в потусторонний мир, она знала, что всё может пойти совсем не так, как хочется, то есть не по плану. А планировала она лишь открыть волшебную дверь и вытолкнуть Тимофея в сказку. Ой ли? Но как бы там ни было, собиралась школьница тщательно: освободила от барахла прошлогодний школьный рюкзак и упаковала туда термос царя-самодура с водой, запасной комплект одежды, спички, зажигалку, кусок мыла, перочинный нож, веревку, булку хлеба, шмат сала из бочки. Ну, вроде, всё. Больше ничего не вместилось.

На следующий день Алиса и Диана оделись походно и двинулись в путь. А идти то – минут пятнадцать, не больше. У входа в тоннель сидел беспокойно хлопающий крылами ворон. Старшая перекрестилась слева направо, плюнула три раза через левое плечо и полезла. Тимофей впорхнул следом.

Не успела крошка проползти и метр сырого пространства, как за ней захлопнулась неизвестно откуда взявшаяся дверь. И вдруг в пещере стало светло, сухо и тепло. Пол под руками и коленками Алисы оказался деревянным, стены и потолок тоже деревянными, а свет болтался сам по себе. Он подмигнул гостьюшке, и глаза маминой дочери наткнулись еще на одну дверь, на которой было написано: «Темная Русь. Заболотье». Алиса поискала глазами Тимофея, он был рядом.

«Что такое Заболотье?» – подумала девочка беспокойно.

– Это соседнее государство, – ответил ворон.

– Тим! Заговорил! – обрадовалась подружка.

Ворон и сам пришел в восторг от этого факта и, важно расхаживая по узкому коридору, продолжил:

– Между темнорусью и Заболотьем лежит огромное, непроходимое болото. Но Заболотье – это тот же самый сказочный мир. Лес как лес, бор как бор, горы как горы, скалы как скалы. Ан нет, есть там скалы не совсем обычные.

– А какие?

– Бриллиантовые.

У девушки сверкнули глаза.

– Пойдешь жить в Заболотье? Всё равно у бабы Яги ее новый ворон тебе житья не даст, – робко поинтересовалась Алиса.

– Конечно, я же птица, куда угодно долечу. Наверное, к Лешему в услужение пойду. Понравилось мне у него.

– Ну, и ладно, иди.

Человек толкнул дверку и выпустил животинку наружу. Ворон выпорхнул. Но сказочное солнце так призывно манило, что Алиса не удержалась и распахнула дверь во всю ширь. Ей хоть краем глаза захотелось посмотреть на бриллиантовые горы.

Однако перед дитяткой предстали не манящие своим блеском бриллианты, а темный мшистый бор и избушка, на пороге которой сидела грязная, оборванная старушка и рыдала. Нет, нет, это была не баба Яга, а невинный «божий одуванчик» – уж слишком жалко она рыдала, подрагивая узкими беспомощными плечами, безвольно опустив голову.

У девочки от жалости застонала душа, и она сделала шаг наружу, а потом другой, третий… И оказалась рядом с незнакомкой.

*

Диана на том конце туннеля ждала сестру обратно, та ей объяснила, что она должна вернуться через одну минуту. И даже если Алиса проведет в другом измерении год-другой, то всё равно вернется через минуту-другую. Всё проверено!

– Зла немерено! – шипела Диана, прождав сестру полчаса, час, два.

Больше у нее не было сил ждать. Чертыхаясь, младшенькая полезла в темный лаз выручать старшую из беды. Не успела малышка проползти и метр сырого пространства, как за ней захлопнулась неизвестно откуда взявшаяся дверь. И вдруг в пещере стало светло, сухо и тепло. Пол под руками и коленками Дианы оказался деревянным, стены и потолок тоже деревянными, а свет болтался сам по себе. Он подмигнул красавице, и глаза девочки наткнулись еще на одну дверь, на которой было написано: «Темная Русь. Заболотье».

Матерясь, как дед Иван, внученька сердито толкнула дверь от себя, та распахнулась, и ребенок увидел свою сестру, склонившуюся над какой-то замызганной громко плачущей бабушкой, сидящей на крыльце трухлявой избушки, и прыгающего рядом Тимофея. Диана вздохнула, встала с колен и направилась к горемыкам.