Это был, конечно, вызов. Глупым я себя не считал. Скорее весь свет был глуп, но не я. Ничего достойного себе я прежде не находил. Я и жил-то словно в одолжение кому-то – так мне скучно было на свете одному среди глупцов.
В общем, снял я гостиницу, мы всю неделю вместе в одной кровати прокувыркались – искали общие точки интеллектуального соприкосновения. Общение конечно было, но я больше сексом интересовался. Мне даже выходить из гостиницы особо не хотелось. После секса я в сон проваливался, либо мне нравилось лежать обнявшись на кровати и не двигаться – только так я мог почувствовать себя довольным жизнью.
Но, само собой, девушку развлекать надо было: водить в кино, рестораны, мороженым угощать. На то весь мой бюджет почти и вышел, но я не жалел нисколько, поскольку никогда у меня такой плотной половой жизни не было, я многому учился, хватал на лету, можно сказать.
Девушка моя уже с опытом была. Она уже пожила с мужчиной и не одним, поэтому я чувствовал ее нравственное превосходство над собой, да и культурно она меня превосходила, поскольку уже работала по специальности в обществе «Охраны памятников истории и культуры», а мне до культуры еще далеко было. Да и охранник из меня никудышний, по-правде сказать. Она и деньги настоящие зарабатывала, и уважением в обществе пользовалась, водила дружбы и знакомства в культурной среде. Ее парень известный в городе вокалист был, в консерватории выступал, сам музыку сочинял на стихи известных композиторов.
Через неделю, она решила к жениху в Ейск не лететь, билет сдать, поскольку у нас с ней какие-то отношения складываться начали. Что это за отношения мы пока не знали, просто почувствовали наверное, что нам вместе, и проще, и веселее будет. Решили вместе на квартиру собирать, а пока я своих родственников напрягал – может у кого жилье свободное найдется. Жилье нашлось, нам сдали однушку на месяц, но потом выгнали после шумного новоселья, и пришлось ей к бабушке возвращаться, а мне к тетке, а мы к тому моменту уже сжились, и возвращаться к раздельному проживанию нам уже не захотелось, стали деньги собирать на съемную квартиру.
Помимо охраны памятников, Юля занималась в обществе коммерческой деятельностью, чтобы изыскивать дополнительные денежные источники для реставрации памятников старины. В девяностые годы частное предпринимательство только начинало развиваться и это была еще свободная ниша, где сравнительно легко добывалась лишняя копеечка. Юлин отдел специализировался на туризме. Традиционно она проводила автобусные экскурсии для предприятий по историческим местам города. Потом стала собирать туристические группы в Прибалтику, Ленинград.
После окончания четвертого курса, мой друг, который устроил меня продавцом в магазин, ушел в свободное плавание, поделив бизнес с напарником и я попытался устроиться в музей, но мне не повезло с директором, который оказался гомосексуалистом, и мне через два месяца сотрудничества пришлось уволиться, чтобы не чувствовать себя в двусмысленном положении из-за его назойливых ухаживания.
Юля взяла меня к себе в штат и отныне она стала моей официальным руководителем не только по жизни, но и в области трудовых отношений.
Я какое-то время еще сохранял элементы анархисткого подхода к действительности, но постепенно все плотнее входил в трудовую колею, стараясь оправдать доверие, и прилежно выполняя возложенные на меня обязанности методиста.
Пользуясь давними связями с Ессентукским бюро путешествий и экскурсий, где я проработал до армии, нам удалось поставить на поток отправку групп отдыхающих из Иркутска на «воды», а на следующий 1992 год, Юля устроилась экспертом по туризму в управление железной дороги, где в то время прорабатывали схему отправки в Китай отдельного вагона в Манчжурию для «челноков».
В стране, переживавшей экономическую перестройку, был тотальный дифицит товаров народного потребления, при избытке наличности, которую стремительно обесценивалась инфляцией, вот, предприимчивый народ и рванул в Поднебесную за товаром, тем более, что визу на 2-3 дня брать не нужно было – достаточно было иметь заграничный паспорт и можно было общим списком «туристов» границу переходить. Список заверяли печатью восемь туристических организаций, которые вошли в межправительственное соглашение между Китаем и Россией. Фирмам даже не надо было самостоятельные группы организовывать – они перепродавали бланки с печатью организаторам перевозок и получали свои деньги. Железная дорога, через свои коммерческие центры, осуществляла перевозку этих туристов, предоставляя отдельный вагон до Манчжурии. Это было эксклюзивное предложение, потому что все остальные фирмы предлагали туристам автопереход в Забайкальске, а это дополнительные расходы и хлопоты, тем более что за перевозку груза нужно было платить, а тут все под боком и в арендованный вагон можно было забивать товаров столько, сколько влезет, так что конкурентов у Коммерческого центра ВСЖД на этом рынке на тот период не было.
C первой же своей поездки в Китай, куда Юля поехала сопровождающей группы, она привезла почти семьсот долларов. Китайские партнеры ее не встретили на границе, но ей удалось договориться с китайскими пограничниками, которые поселили ее в свою гостиницу даже по более низкой цене, чем она расчитывала. Гостиница оказалась пусть и хуже по условиям проживания, но гораздо ближе к рынку, что наших туристов совершенно устраивало, тем более, что они же помогли с быстрым переходом китайской границы в обратном направлении и группе без труда удалось проскочить российскую таможню.
Объемы провозимых товаров первыми российскими челноками были незначительны. Как правило, вся поклажа «туриста» умещалась в пару «рисовок», которые забивались до отказа, специально сжимая товар на особом прессе, чтобы груз занимал как можно меньший объем.
В начале девяностых, в первую свою поездку «челнок» отправлялся с мизерной суммой денег, которая порой не превышала двухсот долларов. Вся поездка с билетами стоила челноку порядка шестидесяти пяти долларов. Распродав товар, челнок получал до тысячи долларов прибыли и такая стремительная скорость обогащения, ранее никак не связанного с торговлей человека, кружила ему голову и гнала в следующую поездку за новым товаром.
Первыми челноками были недавние инженеры на заводах, где месяцами не платили заработной платы, врачи, учителя, младшие научные сотрудники, организаторы самодеятельности на заводах, пожарники, домохозяйки.
В поезде за два с половиной дня дороги соседи по купе сбивались в сплоченный коллектив. В дороге люди выпивали, закусывали, знакомились, влюблялись, сбивались в пары, а спустя неделю, возвращались к своим семьям, и так до следующей поездки. Это был какой-то совершенно новый для людей образ жизни «на колесах», который они быстро усваивали, и в котором было гораздо больше романтики и свободы, чем они знали прежде, служа в своих конторах, офисах и цехах. Здесь, в дороге, они чувствовали себя независимыми людьми, у них появились свободные деньги, прорезался голос и способность к танцам в китайских забегаловках.
Сначала я только наблюдал за челноками со стороны, провожая и встречаю Юлю на вокзале. Первые челноки везли в Китай на продажу металлические вешалки, солдатские шинели, советские фотоаппараты, щенков. Позднее никто уже не пытался ничего продавать китайцам, все ехали исключительно с долларами.
С каждой поездки Юля возвращалась возбужденная, привозила модные китайские шмотки что-то оставляла себе остальное расходилось по знакомым. Постепенно Юля и меня стала привлекать к работе в Центре. Сначала это были группы китайцев, которые ехали в Иркутск с товаром для реализации его на местном рынке. Благодаря связи Коммерческого центра с управлением железной дорогой, мы легко согласовывали проход прицепных вагонов до Забайкальска, где его уже ожидали китайские торговцы, чтобы загрузить свой товар в поезд.
Проблема состояла в объеме в грузов, которые они перевозили через границу в обычном плацкартном вагон. Моя задача состояла в том, тобы уговорить проводников не возражать против загрузки товара, превышающего все лимиты в несколько раз.
