– Однако ты пытаешься вырастить из Аирии ту, кем не смогла стать сама. Я не могу простить себе, что возможно лишил тебя самого главного в жизни.
– Самое главное в моей жизни Тир, это ты и наши дети, и давай не будем возвращаться к старым спорам.
О чем они? Странно. Но моя жизнь резко изменилась после отъезда мальчиков. Мама требовала от меня безукоризненных манер, резко пресекала любую грубость или неуклюжесть. Мое увлечение придуманными историями и сказками пришлось оставить, меня начали учить языку соседней Танзарии, мама накупила книг по истории и географии, геральдике и этикету, физике и химии, моя голова пухла от обилия ненужной, на мой взгляд, информации. Когда мама от меня отставала, за мое обучение брался ворон. При этом они оба, не будучи знакомы полностью одобряли программу обучения друг друга. Однажды сидя по привычке на подоконнике Шеран задумчиво сказал.
– Знаешь ребенок, я не знаю, кем была твоя мама до замужества, но знания и манеры, которые она стремиться тебе привить говорят о происхождении как минимум на порядок выше, чем у твоего отца.
– Бабушка и дедушка – родители папы иногда к нам приезжают, -задумалась я, – а вот родителей мамы я никогда не видела, и она никогда не рассказывала о своем детстве. Раньше я как-то не обращала на это внимания.
– Вот то-то и оно, маленькая ты еще. Не пущу я тебя одну в академию, с тобой поеду. Птицей. Вряд ли кто из преподавателей меня там узнает. Я превращаться научился уже после того как закончил, к тому же магов и детей без дара учат в разных башнях.
– А тебе не жалко тратить на меня столько своего времени.
– Я маг, а маги живут долго, куда мне торопиться, если впереди несколько сотен лет? Ладно, двигайся, спать пора.
После отъезда близнецов Шеран снова перебрался в мою комнату и без зазрения совести спал в моей постели, и кстати, он продолжал пичкать меня пеплом ядовитого гриба.
– Знаешь Шеран, мама сразу поняла, что в моей постели спишь ты, – вспомнила я, – сразу, как только положила голову на подушку, спросила кто он?
– Не могла она меня почувствовать ребенок, я маскируюсь всегда, запах убираю, и все следы, даже ауру подчищаю. По привычке на всякий случай. Моего присутствия в доме не смог обнаружить даже проявитель магии.
– Она меня не обманывала Шеран, – я положила голову ему на плечо и зевнула, закрывая глаза, – я точно знаю, что не обманывала.
– Ладно, верю. Спи, завтра я улечу ненадолго, хочу кое-что прояснить.
В конце ноября лег снег, густым пушистым покрывалом покрыв землю вокруг фермы, деревенские ребятишки устроили катание на санках игру в снежки и просто возню в сугробах. Открыв окно, я слышала их веселые крики и смех, далеко разносящиеся по округе. Но это были не те ребята, с кем я дралась в детстве, а став старше играла в снежки и салочки, с кем бегала на речку и в лес. Это были их младшие сестры и братья, ребятам моего возраста уже не пристало играть как детям. Девчонки в большинстве своем были уже невесты, а мальчишки смотрели на меня как на невесту не подурачиться, не поиграть. Скучно. Закрыла окно, повернулась и встретилась глазами с нянюшкой, она смотрела на меня задумчиво даже с жалостью какой-то.
– Погулять охота дитятко? Поди развейся.
– Одна я, что ли по сугробам лазать стану? Снег мокрый простужусь перед праздником.
– Ну как знаешь.
– Нянюшка, а ты у нас давно живешь?
– Давно, как Милина с родителями своими и с сестрами разругалась, да замуж вышла, так я к вам и приехала.
– А у мамы есть сестры? Я не знала об этом.
– Были сестры, теперь нету! И не спрашивай меня больше об этом!
Нянюшка ушла, сердито поджав губы, будто злилась сама на себя.
Моего ворона не было уже несколько месяцев, я жутко о нем тосковала, не вернулся Шеран и в декабре. Перед днем середины зимы пришло письмо из академии Ирик занят со своим куратором и приехать не сможет, а близнецы получили взыскание за какую-то особо скверную шалость и теперь наказаны, поэтому тоже не приедут. Праздник прошел как-то скованно и грустно, мама и папа пытались шутить, но без ребят было совсем не весело. Да еще мой ворон так и не вернулся. Утром на моей кровати лежала целая гора подарков в разноцветных упаковках. Папа и мама сообщили, что подарки привезли ночью, когда я, почти воя от тоски убежала наверх спать. Самая большая коробка была от близнецов и Ирика, мальчики прислали мне огромный игрушечный замок. Сначала я решила, что это кукольный домик и уже хотела обидеться, но папа объяснил, это макет академии, внимательно изучив который я никогда не заблужусь в настоящей академии, куда мне предстояло отправиться уже будущей осенью. Вторая коробка была от родителей, здесь я нашла новый наряд. Третья маленькая коробочка была от Рэя Дэ Омерон, папа слегка нахмурился, когда я ее развернула, внутри оказался медальон белого золота на длинной, витой цепочке. На крышке была выгравирована оскаленная морда зверя. Медальон смотрелся слишком массивно и явно не был предназначен для юной девицы, скорее он подошел бы моему папе, но мне понравился. От чего то было очень приятно думать, что вот совсем недавно его держал в руках Рэй Дэ Омерон. Мама отнеслась к этому подарку еще более подозрительно, хотя и сделала вид, что не считает это чем-то предосудительным. А вот в последнем свертке была книга «Заклинания для первого курса», от кого это сокровище было понятно без слов.
– Что за глупая шутка? – возмутился папа, пытаясь отнять у меня сокровище.
– Не отдам! – завопила я, прижимая книгу к груди, – если я не смогу стать колдуньей, то хочу, по крайней мере, знать, как эта магия действует, и чего мне опасаться, если кто-нибудь ее против меня использует.
– Аирия, мы даже не знаем, кто тебе ее прислал!
– Я думаю, что знаю милый, – улыбнулась мама, взяв книгу и внимательно ее пролистав, – и уверена она безопасна.
Зима в том году была снежная и для лесного зверья голодная, участились случаи нападения волков на людей, несколько дровосеков пропали. Папа вызвал из города охотников, огромная стая людоедов была уничтожена, с охотниками приехали двое незнакомых магов, все они остановились в нашем доме, и мне пришлось уступить свою комнату, временно перебравшись в спальню родителей. Было здорово спать как в детстве с мамой и папой прижавшись одновременно в ним обоим. Это хоть как-то скрасило мое разочарование, когда среди приехавших магов я не увидела Ирика.
– Аирия, – покачала головой мама, – Ирислав сам еще студент, а сейчас как раз начались занятия.
Мой ворон вернулся ранней весной, когда речка из-за обильных снегопадов вышла из берегов, а озера затопили всю округу, превратив ее в болото. Папа выходил из дома в калошах поверх кожаных сапог выше колена и все равно ухитрялся промочить ноги.
– Привет ребенок! Почему форточка открыта? Простудишься, – жизнерадостно поздоровался ворон, превращаясь в парня и спрыгивая с подоконника, – ой какая интересная вещица! – он схватил медальон и сразу потерял к нему интерес, едва увидев модель академии.
– Шеран! – взвизгнула я, кидаясь на шею к любимому ворону, – я всю зиму спала с открытой форточкой. Тебя ждала.
– Вот так и знал, что ты меня когда-нибудь задушишь, – возмутился парень, однако, не пытаясь отстраниться, а напротив, прижимая меня крепче к своей груди, – ребенок я жутко соскучился.
– Где ты был!?
– Лучше спроси, где я не был, – усмехнулся Шеран, садясь на кровать и сажая меня на колени, – а что это ты такая тяжелая стала? Выросла, похорошела.
Жизнь вошла в обычное русло, мне было хорошо. Не смотря на снежную зиму и обильные весенние паводки, лето выдалось засушливым и жарким. Папа переживал, что без дождей урожай будет скудным, а предстоящая зима голодной.
Это случилось накануне моего дня рождения, Шеран растолкал меня ночью, комната была наполнена густым дымом, соображала я плохо, дико хотелось спать, встать самостоятельно я не могла. Шеран взял меня на руки, вылетел в открытое окно, бросил на клумбу с почти засохшими незабудками, и бросился обратно в дом. Я сидела на клумбе и смотрела, как пылает мой дом. Дом, в котором остались мои спящие родители, нянюшка, слуги, дом в который вернулся Шеран. От ужаса я не могла пошевелиться и даже закричать, вокруг начали собираться люди. Деревенские пытались потушить, они таскали воду из колодца, спрашивали меня, трясли, приводя в чувства. Я не могла отвечать, чувствуя, как задыхаюсь в беззвучном крике и не могу пошевелиться, чтобы броситься вслед за Шераном в пылающую ферму. Крыша рухнула со страшным треском, отправив в небо сноп искр. Кто-то меня обнимал, что-то говорил, я не слышала и не видела ничего, кроме пылающего дома и рухнувшей крыши. Мая жена нашего скотника увела меня в свой маленький домик, стоящий отдельно от большого дома. Мая была вся в золе, лицо, платье, руки, они обнимала меня, пыталась напоить, удержать кричала что-то своему мужу. Я не слушала, пыталась вырваться, хотела идти искать родителей и ворона, не знаю, сколько я билась в истерике, но в какой-то момент провались во тьму.
