Говорил мальчик на наречии стран северного континента, признанного всеобщим, то есть на наречии Эдингола, королевства Стоун. Еверий должен был отметить, что никакого акцента при этом у мальчика не ощущалось, да и словарный запас был не в пример больше, чем у самого торговца. Даже Палладий не мог так свободно изъясняться на этом наречии, хотя и слыл хорошим оратором, при всякой удобной минуте демонстрируя это, усугубляя беседу красным словцом.

Порой мальчик, правда, вероятно в бреду, вел иной раз себя странно, заговаривал со своим орлом, словно с человеком, беседовал с ним как ни в чем не бывало на отвлеченные темы,– но это были всего лишь вспышки, которые часто не повторялись. Еверий не придавал этому значения, считая подобное происками болезни, бредом наяву, либо историческими воззрениями и обычаями племени, из которого, возможно, происходил мальчик.

Вскоре корабль прибыл в ближайший порт, расположенный на северном материке Нозфол. К этому моменту мальчик уже достаточно выздоровел, чтобы самостоятельно передвигаться, но при этом был еще очень слаб.

День был отличный, ярко светило солнце, освещая серые паруса. В небе блуждали клочкообразные облака, летали чайки, выискивая себе корма.

На палубе стояла вся торговая братия, о чем-то шумно споря с Еверием, который был явно раздражен.

– Пора, Еверий, пора,– настойчиво говорил разгоряченный Палладий, то и дело шамкая своими свежими красными губами.– Ты должен прогнать этого убийцу! Мы не можем отправиться дальше в плавание с ним под боком.

Как обычно, голосу Палладия вторила и остальная торговая братия, все время шумя, то поднимая, то опуская свои холеные руки, украшенные кольцами с разноцветными камнями. Даже капитан присутствовал при этом действии, как всегда в состоянии явного аффекта от выпитого еще утром. Он тоже энергически вскидывал и повышал голос, в общем-то толком не понимая о чем шла речь, но его бас звучал в унисон с другими возмущенными выкриками, повышая градус накала, поэтому его никто не прогонял.

Наконец, все умолкли и стали ждать реакцию Еверия, который с тяжелым сердцем слушал окруживших его людей.

Изо дня в день Еверий был участником таких вот концертов, но всегда отмахивался от товарищей или отбивался пространными заверениями о выполнении их просьб, однако сегодня, когда корабль прибыл в порт, его коллеги не в пример ретивее насели на него, сминая последнее сопротивление в пух и прах.

– Хорошо,– еле слышно сказал могучий торговец, по обыкновению нахмурив брови.– Я поговорю с ним и объясню в чем тут дело. Я думаю, что он поймет.

– Вот и отлично! Молодец, Еверий! Я знал, что ты не подведешь нас,– радостно отозвался Палладий, улыбаясь и сверкая заплывшими глазами.– Давай, сделай это! Пора прощаться с этим чудовищем в облике ребенка навсегда.

Рыжий гигант еще более нахмурился, но правда была на стороне этих прагматичных торговцев.

Еверию не терпелось открыть торговлю между южными странами и его северным домом, скорее мир бы начал сыпаться, чем он отказался бы от вполне уже исполнимого замысла. Дело оставалось за малым – это привести на его родину далеких южных дельцов, что он, собственно, и осуществлял в настоящий момент. Таким образом, он хотел открыть новый торговый путь.

Теперь же на кону стояло: первое, это своеобразная дружба с молодым пассажиром, второе же, воплощение давно зревшей мечты.

Знакомый коридор, ведущий в общие каюты для гостей, замыкался стеной, справа от которой находилась дверь, куда Еверий и держал свой путь. Она была не заперта, поэтому торговец вошел без стука, как уже делал на протяжении почти двух недель. Мальчик, находившийся в небольшой каюте, где из мебели был только простой деревянный стол, стул да что-то на подобии постели, тем временем быстро оглянулся, машинально хватая короткий кинжал. Впрочем, увидев гостя, он опустил оружие на место.

Мальчик лежал на постели, его верный орел был тут же, что-то клюя со стола и не обращая внимания на вошедшего. Движения больного были столь выверены, что Еверий невольно подумал, что мальчик не врал и вполне мог огрызнуться обидчикам даже на смертном одре, если бы такой шанс ему представился.

Из замусоленного окна, покрытого копотью, застаревшим и пожелтевшим жиром, а также паутиной светило солнце. Лучи, попадая на грязное толстое стекло, изменялись и превращались в тусклые и невзрачные свои копии. Однако окно было слегка приоткрыто, поэтому некоторые яркие лучи все же освещали приют больного, а морской бриз наполнял помещение воздухом.

С пристани пахло рыбой, раздавался гомон и окрики людей. Там чувствовалась жизнь без прикрас, наполненная деловыми буднями и торопливостью тех, кто привык зарабатывать свой хлеб тяжкими усилиями.

Еверий, рыжий, косматый как медведь, переваливаясь из стороны в сторону, вошел в низенькое помещение. Коротко взглянул в сторону выздоравливающего, а потом также быстро направил свой взгляд на пол.

Мальчик сразу понял, что что-то произошло.

– Понимаешь, они меня заставили… – начал было Еверий, оправдываясь, но больной, который в продолжении месяца так и не назвал своего имени и цели путешествия, поднял правую руку, в знак того, чтобы говоривший остановился.

– Они сказали, чтобы я уходил с корабля?!– произнес мальчик безучастно, чуть привставая с постели.– Я вполне готов это сделать, ведь вы выполнили свою часть сделки! Я же на материке Нозфол?

Еверий подтверждающе качнул своей головой.

– Отлично! Дальше я доберусь до нужного мне места самостоятельно! Я, конечно, был бы доволен, если бы вы довезли меня до Эдингола, как мы и договаривались изначально, но в силу произошедшего, я согласен и на эту пристань. Дай мне двадцать минут, и я покину судно!– быстро проговорил мальчик.

– Хо-хорошо…– только и промычал Еверий.

Мальчик начал собираться, торговец виновато посматривал на него, как будто что-то пытаясь спросить. Наконец, Еверий решился:

– Послушай, может это меня и не касается, но куда ты держишь свой путь? Возможно, я смогу что-то тебе подсказать или направить в нужное место?

– В этом нет необходимости, я и сам найду дорогу!

– Но может я смогу как-то иным способом тебе помочь, ты ведь сейчас слаб! У меня много друзей!

– Я справлюсь…– поспешно ответил подросток, однако потом на секунду задумался и добавил: – Может подскажешь, где приобрести кое-какие вещи, если это тебя не затруднит?

– Конечно-конечно,– радостно отозвался великан, трясся своей рыжей бородой.– Я знаю этот порт, как свои пять пальцев, если он не изменился за время моего отсутствия! Что тебе необходимо?

– Одежда и кузнец! Впрочем, можно просто оружейного мастера или умельца, который бы вынул из рукояти моего меча этот красный рубин, а потом сделал рукоять более удобной… Я хочу предупредить всякие поползновения на мою персону в дальнейшем. Не хотелось бы, чтобы возникали иные недоразумения в моем путешествии, подобное тому, которое произошло на корабле. Этот рубин я оставлю тебе, торговец, если ты мне поможешь!

– О-однако,– протянул Еверий удивленно.– Не слишком ли большая плата за такую простую просьбу?!

– Ничуть, мне этот камешек без надобности!

– Хорошо, молодой человек, я как раз знаю, где найти достойного кузнеца, если он еще жив,– не скрывая радости, произнес Еверий, и заторопился к выходу.

Когда мальчик остался один, орел прекратил свою деятельность на столешнице, связанную с трапезой. Птица с интересом стала наблюдать за своим хозяином, который собирал скудные пожитки, состоявшие из того, что он носил на себе и небольшого мешочка с деньгами, а также той самой пресловутой палки со скрытым клинком.

Времени у него на это ушло немного.

Затем мальчик, застегивая на себе темно-серый плащ, обратился к орлу, разговаривая на южном наречии эльфийского племени Инуи, которое распространено в одноименном королевстве. Слова лились столь красиво, а выражение лица, с которым мальчик обращался к птице, было такое, как будто перед ним находилось не глупое животное, а вполне разумный человек.