— Ну вот, совсем другой человек! Садись.
Просить второй раз не пришлось. Джимм сел за стол и начал есть. У него чуть ли за ушами не трещало от удовольствия. А Леон забыл о котлете, пристально смотря на одноклассника. Когда тот обратил на это внимание, то вопросительно изогнул бровь.
— Чего разглядываешь, будто видишь первый раз?
— Пытаюсь понять, что ты задумал, — прищурился Леон.
— В каком смысле?
— Вдруг стал таким тихим, послушным. Не огрызаешься, не прогоняешь, не уходишь. С чего бы?
— Я просто подумал, что так тебе скоро надоест строить из себя заботливую мамашу и ты сам меня пошлешь. Ну, а пока ты такой добрый, почему бы мне не воспользоваться этим?
Светлые брови в удивлении поползли вверх, после чего Леон засмеялся:
— Ни хрена себе, какой ты меркантильный, оказывается! Ну, хорошо, если так. Побудешь у меня, пока хотя бы синяки не пройдут.
Теперь пришло время удивляться Джимму:
— Что, жить мне тут предлагаешь? Ты разве не говорил, что мой характер тебя бесит? Не боишься, что захочется самому меня прикончить?
— У меня никогда не было такого желания, Джимми. Я просто хотел тебя разозлить, чтобы ты хоть какие-то эмоции выразил.
— Хреновые у тебя методы воспитания, — хмыкнул Джимм.
— По крайней мере, не такие суровые, как у твоего папаши.
***
После ужина невероятно хотелось курить. Джимм весь извелся, пытаясь на что-нибудь отвлечься. Но мысли то и дело возвращались к злосчастной сигарете. О том, что Леон не курил, он знал точно. Этот красавчик ведь весь из себя такой спортсмен, вел правильный образ жизни. От этой показной правильности чуть ли не тошнило.
Пока Джимм обдумывал, где взять дозу никотина, Леон спокойно мыл посуду. Джимм прошелся взглядом по широкой спине одноклассника и, дойдя до округлого зада, тихо цокнул и отвернулся.
«Вот черт! Что я тут вообще делаю с этим… павлином».
Никогда раньше Джимм не оставался наедине с парнем. Хотя когда-то ему и нравился один однокашник и они даже общались, но виделись только в школе. А потом тот перевелся. Джимм мог лишь мечтать о взаимных чувствах, ведь понимал, что вряд ли что-то получится. Тем более, учитывая его жизненную ситуацию, ни о каких свиданиях речи идти просто не могло. Да и кому понравится вечно избитый парень, у которого все болит, и потому любое прикосновение принесет не приятные эмоции, а волну раздражения. Джимм давно смирился с тем, что, скорее всего, останется один. Навсегда.
Но теперь, сидя в одной квартире со спортивным красавчиком, в голову лезли совсем ненужные и неуместные мысли. Джимм понял, что, как ни странно, ему начало нравиться смотреть в серые глаза одноклассника и слушать его голос. Раньше он не переваривал Леона в принципе, потому как, кроме издевательств и подколов, ничего от него не слышал. А теперь он общался спокойно, хотя на его лице иногда и проскакивала ехидная улыбочка. Но люди не менялись в одночасье, потому и Леон, скорее всего, изменится не сразу. Правда, в его изменения до сих пор верилось с трудом. Однако действия одноклассника говорили сами за себя. Оставалось только надеяться, что под всем этим не скрывался злой умысел.
За окном все еще периодически срывался дождь, солнце клонилось к закату.
Леон домыл сковороду и подошел к Джимму.
— Надо обработать твои синяки.
— Обойдусь, — тихо ответил Джимм.
— Ну не начинай старую песню, брат. Так ты месяц с ними промучаешься.
— Что, уже хочется побыстрее от меня избавиться? — хмыкнул Джимм. — Ты только скажи — и я сразу уйду.
Леон недовольно сдвинул брови.
— Слушай, тебя в детстве головой вниз часто роняли?
— Конечно, каждый день по несколько раз. Даже расписание было, — огрызнулся Джимм.
Леон пропустил его колкость мимо ушей:
— Я же просто хочу, чтобы ты чувствовал себя хорошо. Или ты мазо, и тебе нравится боль? — Джимм ничего не ответил, снова отвернувшись к окну. — Так, короче…
Леон неожиданно взялся за майку Джимма и потянул ее вверх. Тот выпучил глаза.
— Какого хрена ты делаешь?
Он попытался одернуть футболку, но одноклассник не собирался уступать.
— Снимай ее на хер. Будем обрабатывать синяки.
— Бля, не трогай мою одежду! Что ты пристал-то к этим синякам?
— Технически это моя одежда, — засмеялся Леон, все-таки стащив майку с Джимма. — Так что я имею право ее забрать. А теперь сядь! — он указал на кровать.
— Иди ты в жопу!
— Понятно…
Леон вздохнул и, наклонившись, схватил Джимма, закидывая его на плечо. Тот начал дергаться, но быстро понял, что такие активные движения приносили ему только боль.
— Я тебе, блядь, игрушка, что ли?! — завопил он. — Поставь меня!
— Обработаем синяки, и делай тогда, что хочешь, — спокойно ответил Леон, кидая Джимма на кровать.
Сердце забилось как сумасшедшее, на щеках проступил легкий румянец. Впервые в жизни Джимм лежал на кровати полуголым перед другим парнем. В голове от этого уже рисовались не очень приличные образы.
— А теперь перевернем, — проговорил Леон, взяв того за ноги и задорно улыбнувшись.
Кажется, ему нравилась эта небольшая потасовка.
— Стой! — закричал Джимм, подняв руки в примирительном жесте. — Я понял! Я сам…
— Хорошо, — пожал плечами Леон, все еще улыбаясь.
Джимм перевернулся на живот и положил голову на руки, пряча лицо. Леон сел рядом и, выдавив на ладони немного мази, начал обмазывать разноцветные пятна. Прикосновения были такими легкими и нежными, что у Джимма мурашки побежали от удовольствия. Заметив их, Леон спросил:
— Замерз, что ли?
— Нет, — тихо буркнул Джимм, стараясь унять реакцию тела.
Однако с каждым прикосновением все становилось только хуже. По жилам начал разливаться жар, а в штанах стало заметно теснее.
«Черт! Черт! Черт! Почему так приятно? Какого хрена ты такой нежный? Хватит!»
— Так, а теперь давай живот, — скомандовал Леон, когда наконец закончил обрабатывать синяки на спине.
От услышанного Джимм окончательно покраснел.
«Если я перевернусь, он точно заметит, что я возбужден!»
Выхватив мазь из рук одноклассника, Джимм вскочил с кровати и скрылся в ванной, по дороге бросив:
— Сам справлюсь!
***
Странный он, этот Джимм. Совсем не заботился о себе. Почему ему плевать на синяки и ссадины? Он так привык к ним? Это не укладывалось в голове. Как давно он так живет? Как давно отец избивает его? Несладко ему приходилось. А еще и сам Леон постоянно задирал его и издевался. Ему вдруг стало ужасно стыдно. Оказывается, так трудно понять человека, не зная всех тонкостей его жизни. Наверно, и у других, кого Леон не переваривал, есть причины быть именно такими. Может, прекратить донимать этих людей? Пусть у них станет на одну проблему меньше.
Леон хмыкнул и откинулся на кровать. Странная все-таки штука — жизнь. Вот так живешь счастливо, выстраиваешь принципы, отстаиваешь свои взгляды. А потом один случай заставляет изменить мнение буквально обо всем. Надо будет как-нибудь попросить у Джимма прощения.
К слову, вышел тот из ванной не очень скоро. Бросив тюбик мази на стол, он приземлился на стул рядом и отвел взгляд в сторону.
— Я думал, ты уже сбежал через окошко ванной, — усмехнулся Леон.
— Не дождешься, — буркнул в ответ Джимм.
— Как ты смотришь на карты? Сыграем?
— Не очень люблю азартные игры…
— Зря. Ну, можно тогда какой-нибудь фильм посмотреть. Любишь хорроры?
— Мне все равно…
Леон лукаво улыбнулся. Он просто обязан заставить Джимма показать настоящие эмоции. Чего он мог испугаться? «Пила»? Учитывая его постоянные драки с папашей, вряд ли он испугается крови. Тогда что-то мистическое? Изгнание дьяволов? Или призраки-полтергейсты? Быстро прокрутив в мозгу любимые ужасы, Леон остановился на одном.
— Видел «Искатели могил»?
Джимм отрицательно мотнул головой. Тогда Леон постучал по кровати рядом с собой, приглашая сесть. Джимм, словно нехотя, опустился рядом, пока Леон искал в приложении нужный фильм. Сюжет постепенно набирал обороты, а Леон постоянно следил за реакцией одноклассника. Тот же чем больше погружался в события фильма, тем сильнее напрягался. Неожиданно выскочивший скример заставил Джимма вздрогнуть и схватиться за руку соседа. Леон не смог сдержать смешок, однако Джимм не обратил на это внимания. И руку не отпустил. Леона это нисколько не смутило — если ему так спокойнее, пусть держится. Очередной неожиданный поворот в сюжете заставил Джимма прикрыть рот свободной рукой, тихо выругавшись.
