Джимм хотел закрыть дверь, но Леон успел схватить ее и пролезть в дверной проем.

— Вот заладил. Не лезь, не лезь. Ты гробишь себя! Объясни, зачем?

— Джимм, кто там приперся? — донесся из глубины квартиры голос в жопу пьяного папаши.

— Сосед! — крикнул он в ответ. — Уже уходит!

Одноклассник попытался выпихнуть Леона, но тот схватил Джимма за руку и вытащил его на лестничную площадку.

— Я добьюсь от тебя разговора! — прорычал Леон.

Джимм быстро закрыл за собой дверь, видимо, чтобы отец ничего не услышал.

— Зачем тебе все это? — начал он. — Зачем ты лезешь, Леон? Хочешь всем в школе рассказать, как я живу? Мало ты и без того надо мной глумился, да?

Серые глаза блеснули яростью.

— По-твоему, у меня совсем совести нет? Да я думал, что ты просто зазнайка, раз ни с кем не хочешь общаться и никого не уважаешь. Ты ведь даже «спасибо» никогда никому не говорил. Твой дебильный характер бесит меня, но сейчас не об этом. Почему ты ни у кого не попросишь помощи?

— Чтобы отца лишили родительских прав, а меня отправили в приют? — хмыкнул Джимм, отводя ореховые глаза. — У меня больше нет родственников, кроме отца.

— Тогда почему не съедешь? — не унимался Леон. — Не снимешь комнату, не начнешь жить отдельно? Твой папаша вряд ли обратится куда-нибудь по этому поводу.

— На это нужны деньги. На все в этой жизни нужны деньги, лёва! А моей зарплаты не хватит даже на комнатенку в общаге.

— Неужели у тебя и правда нет друзей, чтобы попросить помощи?

— Нет. Никто не выдерживает моих проблем. А еще у меня никогда нет денег, а потому со мной им скучно, — повисло молчание. — Все узнал, что хотел? Уходи.

Джимм развернулся, чтобы зайти домой, но Леон его тут же одернул.

— Пойдем со мной.

— Чего? — Джимм ошарашенно уставился на одноклассника. — Куда? Зачем?

— Подальше от неадекватного папаши, от такой жизни. Ведь можно жить лучше, можно жить интересно, Джимм. Серьезно, ты хочешь так существовать и дальше?

— Обойдусь без твоей заботы. Прошу тебя, уйди! И забудь, что ты вообще тут был. Мы не друзья и не станем ими. А свою жалость засунь себе в жопу!

С этими словами парень зашел в квартиру, оставив Леона в полном замешательстве.

***

Почему этот пижон вообще к нему прикопался? Почему не оставит в покое? Он вряд ли сможет когда-нибудь понять. Для него весь мир — это веселье и радость; а те, кто так не считают, — отбросы. Что он вообще мог знать о реалиях жизни? У него-то по ходу никаких проблем нет, кроме постоянного вопроса «где бы еще оттянуться?»

Джимм вздохнул, услышав звук удаляющихся шагов, и отлип от двери. А когда поднял взгляд, увидел перед собой уже взбешенного отца.

— Любовничек твой приходил? Все-таки нашел под кого лечь?

— Он мне никто, и он уже ушел.

— Врешь, сучонок! — прокричал мужчина. — Это же он мне тогда руку вывернул? Не стал бы он тебя, паскуду, защищать, если бы ты был ему никто!

После этих слов последовала размашистая пощечина. Сила удара была такая, что Джимма отбросило, и он ударился виском о стену. В глазах тут же потемнело, и парень осел на пол. Сразу после этого последовал удар ногой по ребрам.

— Кого я вырастил? Почему мой сын стал шлюхой?!

Отец взял Джимма за волосы и потянул к входной двери. Выкинув его на лестничную площадку, он пробасил:

— Вали из моей квартиры! И приходи, только когда заработаешь денег!

Дверь захлопнулась, а парню потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Он сидел на бетонном полу в старых потертых джинсах и домашней майке. Оставаться в подъезде не имело никакого смысла, ведь если отец выглянет, он снова начнет его избивать. Для него Джимм — позор, который не должны видеть даже рядом с его квартирой.

На улице тихо прогремел гром, ознаменовавший скорое начало дождя. Джимм поднялся и медленно побрел вниз.

«Жаль, сигареты остались в куртке», — подумал он, бредя вдоль улицы.

Встречающиеся прохожие отводили взгляд, стараясь не привлекать внимание «разукрашенного» подростка. С неба стали падать первые капли, и совсем скоро по плечам начал барабанить холодный ливень. Джимм забежал под первое попавшееся дерево и сел на землю, опершись спиной о ствол.

С каждым годом нападки отца становились все жестче. Еще прошлой осенью он ни за что не выгнал бы сына под дождь без верхней одежды. А сейчас Джимму ничего не оставалось, кроме как обхватить себя руками и терпеть холод. Так и заболеть недолго. А если он попадет в больницу, то врачи обязательно заинтересуются синяками, и уже соврать о драках с хулиганами не получится. Ведь тогда заставят «тыкнуть пальцем» на этих самых хулиганов, а подставлять никого не хотелось.

В животе заурчало. Джимм не ел нормально уже несколько дней. На плечо упала пара капель, пробившихся сквозь листву. Вздохнув, парень положил голову на обхваченные руками колени. Но задремать не успел.

— Так и будешь сидеть тут и мерзнуть? — раздался рядом знакомый голос.

«Как же ты достал…»

========== 6. Методы воспитания ==========

***

Присев рядом с одноклассником, Леон легонько постучал по его затылку.

— Я знаю, что ты не спишь, не надо меня игнорировать.

— Почему ты просто не свалишь? — не поднимая головы, отозвался Джимм.

— Не могу я закрыть на это все глаза, совесть не позволяет.

— Она у тебя разве есть? — хмыкнул парень в ответ.

Леон прищурился и скривился в ехидной усмешке:

— Представь себе! Вставай, блин, скоро оба промокнем насквозь!

— Я тебя здесь не держу, — ответил Джимм, наконец подняв ореховые глаза на одноклассника.

Увидев совсем свежий кровоподтек на виске Джимма, тот нахмурился:

— За что он тебя так ненавидит?

— Не твое дело.

— Ну да, ну да, — вздохнул Леон, поднимаясь. — Так, либо ты идешь со мной добровольно, либо я потащу тебя на собственном плече. Думаю, ты понимаешь — у меня получится, учитывая, что я уже это делал. Правда, тогда ты был в отключке… Но я в своих силах не сомневаюсь. Так что выбирай.

Посверлив Леона взглядом пару мгновений, Джимм все же поднялся на ноги.

— И что? Куда ты меня поведешь?

— Сначала зайдем в аптеку, а потом домой. Не думаю, что в таком виде ты согласишься пойти в какое-нибудь кафе.

Джимм тихо хмыкнул и поплелся за Леоном. Он всю дорогу следил, чтобы Джимм никуда не смылся. Но, к его удивлению, тот спокойно шел следом.

Купив в аптеке мази и пластыри, а еще зайдя в маркет, где на Джимма люди кидали недовольные взгляды, и купив там полуфабрикаты, парни пришли в квартиру Леона.

— Иди в душ, — скомандовал он, кинув в Джимма чистым полотенцем. — Сил нет на тебя грязного смотреть.

Тот снова тихо хмыкнул, но все же зашел в ванную.

«Странно, чего это он такой смирный, — думал Леон, ставя на плиту сковороду и выкладывая замороженные котлеты. — Так рьяно сопротивлялся, а теперь вдруг слушается во всем. Причем даже слова против не говорит. Что-то задумал? Надеюсь, он не собирается обчистить мою квартиру ночью. Мало ли какие еще черти водятся в этом тихом омуте».

К тому времени, как хозяин квартиры дожарил котлеты и порезал простой салат из свежих овощей, Джимм вышел из душа. Леон кинул на него быстрый взгляд.

— Видать, придется тебе дать какие-нибудь свои шмотки.

— Прямо мать Тереза, — буркнул Джимм. Леон порылся в шкафу и выудил оттуда светлые джинсы и футболку с изображением глаза иллюминатов.

— Эти джинсы мне малы, а тебе должны быть норм, — прокомментировал он, отдавая одежду однокласснику.

Джимм вздохнул и снова зашел в ванную.

«Стесняется при мне переодеться? Странный, я ведь ему не так давно синяки на всем теле обрабатывал. Что я там не видел? Может, с тех пор все стало выглядеть еще хуже?»

Леон сел за стол и откусил кусок котлеты. Джимм вышел почти сразу, критично оглядывая себя. Джинсы сели как влитые, а вот майка была немного великовата, скрывая худую фигуру подростка. Леон довольно улыбнулся: