Миновав незатейливую вывеску со словами “Алхимические товары Вильгельма из всех известных миров”, Эринар приблизился к неплотно прикрытой двери лавки и, толкнув ее, шагнул в укутанное полумраком и приятной прохладой помещение. После шумных городских улиц царящая здесь тишина и необычайно свежий воздух дарили чувство покоя и умиротворения. Не было сомнений, что такой атмосферой лавка Вильгельма была обязана магии - это Эринар ощущал отчетливее, чем кто-либо другой. Но очень скоро воздействие этих чар резко затмило крайне неприятное и даже пугающее ощущение, донесшееся до чувств Эринара, возвестив о приближении хозяина лавки. Тифлинг сразу понял, что последние слова Странника об истинной природе Вильгельма были правдой. Но когда дверь в дальнем конце помещения распахнулась, навстречу Эринару вышел лишь высокий немолодой человек в изящной темно-зеленой мантии. Его выражающее добродушие и гостеприимность лицо было чисто выбрито, длинные белоснежно-седые волосы ровно лежали на широких плечах, а из-под густых бровей на нового посетителя взирала пара больших черных глаз, буквально сияющих жизненной энергией, заставляя своего владельца выглядеть заметно моложе.
- Добро пожаловать! Очень, очень рад приветствовать вас в “Алхимических товарах Вильгельма из всех известных миров”. Только взгляните, такой коллекции чудодейственных зелий и редчайших ингредиентов вы не найдете ни на одном из планов! - мужчина широко развел руки в стороны, обводя ими богатый интерьер лавки, заполняющие которую шкафы, полки и витрины с самой разной алхимической атрибутикой, какую только можно вообразить, тянулись до самого потолка.
- Ах да, Вильгельм - это я, как вы, возможно, уже догадались. - поторопился продолжить свою восторженную речь хозяин лавки, - Так чем я могу вам помочь? Вам нужны зелья? Быть может, необычные ингредиенты? Или вы ищите наставления в нелегком искусстве алхимии?
Эринар уже думал, что эта тирада не закончится никогда, и был готов перебить Вильгельма, когда тот вдруг решил дать посетителю своей лавки слово. Тифлинг был удивлен. Вовсе не таким он представлял себе “знакомого”, к которому отправил его Странник. Помедлив пару секунд, тифлинг извлек из мешочка на поясе небольшой свиток со списком нужных ингредиентов и молча протянул его хозяину лавки. Вильгельм с нескрываемым любопытством развернул свиток, начав вслух зачитывать его содержимое:
- Толченое алхимическое серебро, экстракт корня мандрагоры, жидкая эссенция пламени… хмм… - продолжая быстро бегать взглядом по поверхности свитка, Вильгельм ходил из стороны в сторону, время от времени поглядывая то на Эринара, то на забитые до отказа шкафы и витрины, - Да все это у меня есть. Хотя, разве что, кровь древнего вампира…
- Она нужна мне не меньше всего остального. - заговорил Эринар, пристально взглянув в черные глаза своего собеседника, - И я готов заплатить за нее столько, сколько потребуется. Как скоро вы сможете ее достать?
- Боюсь, такую вещь я раздобыть не смогу. - и голос, и лицо Вильгельма резко стали куда более серьезными, чем прежде, - Мне ведь не нужно говорить, как подобные ингредиенты добываются и насколько это может быть опасно? Хотя, если вы готовы рискнуть…
- Расскажите мне, что вы знаете. - твердо произнес Эринар, и Вильгельм после недолгой паузы, вздохнув, согласно кивнул.
- Вам знакомо место под названием “Застава”? - спросил хозяин лавки.
Уже давно обосновавшийся в Сигиле тифлинг сразу понял, о чем он говорит. Заставой называлось внушительное строение неподалеку от Улья, которого многие не без причины сторонились. Это была лечебница для душевнобольных. Последнее прибежище для тех, кому в своих путешествиях по планам не посчастливилось наткнуться на невообразимые ужасы и утратить разум. А также для тех, кто перешел дорогу влиятельным людям и после долгого заточения лишился разума в стенах самой Заставы. Многие боялись оказаться там, и все знали, что из этого места нет возврата.
- Есть там один “целитель” по имени Дариус, для которого безвольные и беспомощные пациенты Заставы являются нескончаемым запасом пищи. Если бы вам удалось добраться до него, вы бы, возможно, смогли заполучить нужный вам ингредиент, а заодно избавить бедняг хотя бы от одного из их бессердечных мучителей. Это будет благородным поступком. - продолжил Вильгельм, - Но он почти никогда не покидает Заставу. А ее врата всегда закрыты, и если попасть туда очень трудно, то выбраться и вовсе невозможно. И, думаю, мне не нужно говорить, насколько опасен древний вампир в схватке…
- Что ж, спасибо за информацию. - прервал его Эринар на полуслове, стараясь подражать манере речи своего разговорчивого собеседника, - Я… подумаю над этим. А пока мне бы хотелось купить те ингредиенты из списка, что есть у вас в наличии.
Отправиться на встречу с вампиром ночью многие посчитали бы очень плохой затеей. Но Эринар решил вернуться к Улью именно под покровом тьмы по одной простой причине - в темное время суток для него открывались пути, доступные лишь тем, кто обрел связь с тенями. Как только сумерки наступающей ночи укрыли Город Дверей, тифлинг шагнул в мрачный переулок где-то на окраине трущоб, без труда отыскав уже известный ему проход на теневой план. Один уверенный шаг сквозь завесу непроглядной тьмы перенес его в теневое отражение Сигила, где он продолжил путь к своей цели.
Громадные врата Заставы, что были всегда закрыты в реальном Сигиле, здесь были распахнуты настежь, приглашая самоуверенного путника в свое жуткое чрево. Не просто распахнуты, они были повреждены и перекошены, словно нечто громадное силой вырвалось из-за них наружу. Сквозь высоченную арку виднелся пустой внутренний двор лечебницы, а медленно текущие из нее навстречу Эринару потоки теней несли с собой ощущение ужаса, боли и отчаяния. Возможно, это было отражение чувств узников Заставы, а может… на теневом плане это громадное строение было вовсе не таким пустым, каким казалось со стороны. Так или иначе, витающие в воздухе отголоски чужих эмоций, дополняя холодный воздух теневого плана, вызывали на теле Эринара мурашки. Но тифлинга это не остановило, и он, преодолев внутренний двор, очень скоро оказался в здании Заставы.
Внутри тифлинга встретил бескрайний лабиринт окутанных тьмой коридоров. Грязные облезлые стены и низкий потолок окружали его со всех сторон, пока он наугад шел по разветвляющимся и пересекающимся проходам, все сильнее чувствуя повисшие в воздухе страх и уныние. Чужая боль насильно вторгалась в его сознание извне. И, кому бы она ни принадлежала, Эринар знал, что с каждым шагом он становится все ближе к ответу на этот вопрос. Вскоре каменные стены сменились рядами ржавых металлических клеток. Многие из них были открыты или сломаны, в других виднелись груды костей и истлевшие останки, по которым нельзя было понять, кому они принадлежали при жизни. Здесь кошмарное эхо безграничного отчаяния было сильнее, чем где бы то ни было. А потом к этому чудовищному ощущению, терзающему разум Эринара, добавился донесшийся до его ушей лязг металла о каменный пол. Что-то приближалось к нему. Нечто, с каждым своим жутким шагом заставляющее его собственный страх, загнанный в самые дальние уголки его сердца, вновь напомнить о себе. Когда же это нечто показалось из-за поворота коридора и предстало перед Эринаром, тифлинг понял, что даже самое бесстрашное сердце содрогнулось бы при виде этого существа. Когда-то оно, вероятно, было человеком. Тело этого бедняги было изуродовано до неузнаваемости. Жуткие конструкции из ржавых металлических прутьев пронизывали его насквозь, окруженные кошмарными гноящимися ранами, заставляя это существо ползать на четвереньках, касаясь грудью пола, подобно ящерице, и оставлять за собой длинный кровавый след. На его бледной коже, покрытой кровавыми разводами и множеством вырезанных на ней кошмарных символов, не было живого места. Челюсть была вывихнута, рот был разрезан от уха до уха, а из него, закрывая добрую половину того, что когда-то можно было назвать лицом, торчала еще одна кошмарная стальная громадина, напоминающая крокодилью пасть. Картину завершали лишенные век глаза, беспорядочно вращающиеся в глазницах, в которых отчетливо было видно безграничное безумие - все, что осталось у этого существа. Неописуемо изуродованная душа в жестоко истерзанном теле.
