– Значит, к пенсии не очень приспосабливается?

– Он не собрал ни одного сосуда души.

– Ни единого?

Мятный покачал головой.

– Это как минимум сотня несобранных душ – душ, не переданных новому владельцу. А кроме того, мы не знаем, что стало с теми, какие должны были собрать другие Торговцы Смертью.

– Я всегда предполагал, что когда Торговец Смертью умирает, на его место становится кто-то другой. Одри говорит, что мироздание просто само заботится о своей механике. Все стремится к равновесию.

– Одри – та, которая засунула вас вот в это маленькое чудовище?

Чарли подергал в воздухе когтями, словно бы отмахиваясь от замечания, – и осознал, что тем самым он, возможно, его только подчеркивает.

– Так вы утверждаете… что именно вы утверждаете?

– Ривера сказал, что у него в ежедневнике имена продолжали появляться, хотя сами души он не забирал. А что, если никто не собирал души, положенные убитым Торговцам Смертью? Что, если, разгромив Преисподников, мы сбили все равновесие? Что, если убитых Торговцев Смертью никто не заменил? Что, если тысяча душ не собрана с тех пор, как восстали Морриган? А то и больше. За это время многих в городе поубивали. Что, если кто-то из них был Торговцем Смертью, о ком мы не знали, и все души, которые приходятся на их долю, остаются несобранными?

– Я раньше слышал, как они снуют под улицами, окликают меня, если я даже с одной душой запаздывал, – сказал Чарли. – А когда они подгребли под себя все души из наших лавок…

– Разразилась говнобуря, – подхватил Мятник. – Теперь умножьте на десять-двадцать.

– Так вы считаете, что банши?..

– Я считаю, что эта сучка объявляет грядущие развлекухи.

– Бллятттть, – вымолвил Чарли, позволив “т” протащиться сквозь его многочисленные зубы.

– Угу, – сказал Мятник. – Знаете, где ваш старый ежедневник?

– У меня в квартире, наверное. Вряд ли Джейн его выбросила.

– Звоните ей. – Мятник вынул мобильник из кармана пиджака.

– Вам придется набрать мне номер. – Чарли снова помахал когтями перед носом. Не приспособлены они к сенсорным экранам и кнопкам. Он продиктовал Мятнику Свежу номер. Ответила Кэсси – и они подождали, пока та найдет ежедневник Чарли на три года, где использован был только один, а дальше Чарли умер.

– Он заполнен на весь год, Чарли, – сказала Кэсси по громкой связи. – Последняя запись – от сегодняшнего числа. Как такое может быть? – Чарли взглянул на Мятника Свежа и вновь пожалел, что ему недостает бровей. Будь у него брови, одну он бы точно дылде-Торговцу Смертью вздел.

– Не знаю, Кэсси. Сам пытаюсь сообразить. Давай-ка положим книжку на место, а я тебе перезвоню, как только что-нибудь пойму. Спасибо.

Мятник их разъединил.

– Значит, с вами и Риверой у нас пара сотен несобранных душ.

– А вы считаете, их могут оказаться тысячи.

– В одном только Районе Залива.

– Да, наверное, все в порядке – столько душ, и ничего пока не случилось.

– Банши, – произнес Мятник, воздевая длинный палец восклицательным знаком. – Она себя называет предтечей погибели, Ашер. Вам же известно, что такое “предтеча”?

– Очень надеюсь, что это марка скотча.

– Это тот, кто возвещает пришествие того, что еще только случится. В случае с банши смысл послания в том, что грядет смерть.

Чарли пожал плечами.

– Большая Смерть или маленькая смерть?

Теперь и Мятник пожал плечами – но еще и покачал головой при этом.

– Значит, вы должны помочь мне найти тело, – сказал Чарли.

– Что?

– Потому я и звонил. Вы мне поможете тело найти – а я потом вам помогу разобраться с тем, о чем нас предупреждает банши.

– Типа трупа тело?

– Не вполне. Мне нужен тот, кто станет трупом, – но до того, как он станет трупом.

– А это разве не всех касается?

– Я имею в виду – сразу до того, как они умрут. Типа мы должны оказаться в нужном месте в сам миг смерти.

– Вы меня что, просите помочь вам кого-нибудь убить? Потому что нет.

– Давайте я лучше Одри позову. Она объяснит.

– Чод, – сказала Одри. Только “д” на конце почти не прозвучало.

– Чё? – переспросил Мятник Свеж. Он никак не мог отвести взгляда от изумленной запятой ее прически, за что был ей благодарен: она отвлекала его от Чарли, а смотреть на Чарли было неловко. Придя, Одри тут же потребовала, чтобы Чарли выбрался из кладовки, поэтому теперь все они сидели за дубовым столом в комнате для завтраков: они с Одри – на стульях, Чарли – на перевернутой банке от ореховой смеси на самом столе.

– Чод – это обряд, который я проведу, чтобы добыть Чарли новое тело[8].

Когда несколько лет назад Мятник впервые увидел Одри у себя в магазине, она была худа как щепка, не носила никакой косметики, а бритая голова ее поросла щетиной, – легко было поверить, что она буддистская монахиня, хотя он припоминал, что в то время счел ее пациенткой химиотерапии. Теперь же, с этими ее волосами королевы трансвеститов и девическими формами, которыми круглились ее джинсы и терма “Сан-Францисских гигантов”, к подобному заключению перескочить было трудновато. И вот этой женщине тибетский учитель передал тайные книги мертвых? Как такое возможно? Да она с куклой шашни водит!

– Она не может применить обряд пховы насильственного переноса, который задействовала, чтобы вселить души в Беличий Народец, – пояснил Чарли.

– Никак не узнать, была в чьем-то теле другая душа раньше или нет, – сказала Одри.

– Мы не знаем, что именно тогда произойдет, но в лучшем случае дело закончится битвой личностей у вас внутри, – добавил Чарли.

– Но вероятнее – два безумца в одном теле, и ни один ни на что не способен, – поправила его Одри.

– И вы, это… почему именно не можете просто труп взять? Для вашей фигни неумирания?

– Пховы, – подсказала Одри.

– Потому что это не насовсем, – сообщил Чарли. – Помните старушек, которые тут в буддистском центре были, когда мы с вами сюда только приехали? Их записали мне в книжку, но они не умерли, потому что Одри применила к ним пхову неумирания?

– Ага – они тут не жили разве?

– Ну, все они умерли.

– Полгода, – сказала Одри. – Дольше никто не протянул.

– Правда? Какая жалость. А чего мне не позвонили?

– В “Большущей книге” сказано, что мы не должны были вам звонить, – ответил Чарли. – Да и вы сами, полагаю, говорили нечто вроде: “И не звоните мне, Ашер. Никогда, никогда, никогда”.

Мятник поник и кивнул. Такое он и впрямь говорил. Он сказал:

– Но вы же позвонили – и вот сидите, и у вас с вашими маленькими друзьями все прекрасно. Прошел год, на вашем волхвическом халате ни пятнышка, а вот те старушки померли через полгода.

– Мы не вполне понимаем, как они действуют – Беличий Народец, в смысле, – сказала Одри, чуть поморщившись в сторону Чарли.

– Это ничего, – сказал тот, когтем потрепав ее по руке для успокоения. – Я один из них.

Одри вложила указательный палец в когтистую лапку Чарли и заглянула в его черные глаза, лишенные всякого выражения.

– Погодите, – произнес Мятник Свеж. – Вы, это… не?..

– Нет, – сказал Чарли.

– Фигушки, – сказала Одри.

– Это была бы жуть, – продолжал Чарли. – Хотя вот это я вам показывал? – И он принялся развязывать поясок на халате, под которым у него, казалось, вокруг талии намотана автомобильная камера.

– Нет! – воскликнул Мятник Свеж. – То есть – да, вы мне это показывали. – И он поднял руку, закрываясь от вида Чарли, и подглядывал между пальцев, пока кукольная личность с крокодильей головой снова не завяжет на себе халат. Он убедился, что с видом Чарли ему – проще, если он делает вид, будто Чарли – просто очень сложный говорящий телефон. Но вот говорящий телефон с исполинским концом – это, в конце концов, немного чересчур.