Смерть графини (деталь)

Что в итоге? История мезальянса и падения династии с трагическим финалом в шести картинах и «трех томах». Книги тут не просто живописные детали, но развернутые метафоры, внутренние цитаты, символические указатели. Ключи к расшифровке «кода Хогарта».

Книга как важный элемент иконографии присутствует и во множестве других работ Уильяма Хогарта. Еще за двадцать лет до «Модного брака» он создает сатирическую гравюру «Маскарады и оперы», известную также под названием «Дурной вкус города» и высмеивающую слепое подражание иностранной культуре, вульгарные увеселения, дурновкусие в искусстве. В то время как малосведущая публика бьется в экстазе восторга от грубых зрелищ, подлинные шедевры – представленные томами Уильяма Шекспира, Бена Джонсона, Томаса Отуэя, Джозефа Аддисона, Джона Драйдена, Уильяма Конгрива – сваливаются в тачку и отправляются к старьевщику.

Столпы драматургии дискредитированы и обесчещены. Грустное впечатление усилено преувеличенно крупными названиями книг и превращенным в транспарант выкриком торговки: «Макулатура для магазинов». Нарочито размещенный на переднем плане, этот фрагмент выражает горечь и негодование художника, объявившего войну аристократам-всезнайкам. Его бесило заимствованное из французского новомодное слово конессёр (connoisseur), которое означало великосветского знатока и ценителя искусств.

Уильям Хогарт. Маскарады и оперы, 1723, резцовая гравюра на меди

Витийствующих конессеров, самостоятельно не создавших ни одного произведения, Хогарт считал самоуверенными дилетантами, ратуя за профессионализм суждений. Не лучшие образчики искусства активно насаждались графом Ричардом Бойлем на пару с живописцем Уильямом Кентом, чье изваяние Хогарт изобразил нагло возвышающимся над статуями Рафаэля и Микеланджело на портике Академии искусств. Согласно другой версии, эта гравюра – язвительная шпилька королю, пригласившему Кента для росписи Кенсингтонского замка вместо Джеймса Торнхилла, учителя Хогарта.

Продолжая тему любовных отношений и пародируя французскую галантную живопись, Хогарт выпускает парные гравюры «До» и «После». В первой сцене дама притворно противится страстному натиску кавалера. Вторая сцена представляет ту же даму в смятении, униженно обращенной к усталому возлюбленному, спешно натягивающему панталоны.

Уильям Хогарт. До…, 1736, гравюра на меди

Уильям Хогарт. …После, 1736, гравюра на меди

До соблазнения на туалетном столике лежит книга с надписью «Рочестер» на обрезе. Имеется в виду выдающийся английский поэт Джон Уилмот, второй граф Рочестер (1647–1680), снискавший скандальную славу своей непристойной, но блистательной лирикой. Эталон кутежа и распутства, утонченный либертин, которому был высочайше пожалован титул Джентльмен Спальни, – ну кому еще, как не Рочестеру, присутствовать в будуаре, да еще в такой пикантный момент?

Хогарт использует лаконичный и притом тонкий художественный прием, не давая книге названия. Книга здесь не деталь, но персонаж – персонификация своего автора, незримо – но, надо думать, с явным удовольствием! – наблюдающего за развратом. В финале любовных утех возле опрокинутого столика и разбитого зеркала появляется трактат Аристотеля, на странице которого написано по-латыни: «Каждое животное после совокупления печально». Как в «Модном браке», томик размещен аккурат под ногами пресыщенного кавалера, акцентируя морализаторский пафос.

Любопытно, что в исходной, масляной версии того же сюжета 1731 года книжная интрига куда проще и прозрачнее. В эпизоде соблазнения из выдвинутого ящичка туалетного столика, словно по иронии судьбы, выглядывает руководство о правилах ухаживания. Это и пародия на дамские читательские вкусы, и назидательное указание на несоответствие книжного мира реальному. В эпизоде расставания книги вовсе отсутствуют, лишь песик дремлет на разбитом зеркале – все понятно и без книг…

Книга использовалась Хогартом и как выразительная портретная деталь. Яркий пример – сатирический портрет скандально известного декадента, основателя клуба сатанистов Френсиса Дэшвуда. Представленный в облике святого Франциска, вместо Библии он изучает эротический трактат французского историка и писателя Николя Шорье «Изящные латинские диалоги» (1757). Под благопристойным названием скрывалась грандиозная энциклопедия сексуальных практик XVII столетия. В соседстве с обнаженной женской фигуркой эта книга содержит целый букет аллюзий.

Уильям Хогарт. Френсис Дэшвуд, ок. 1764, холст, масло

Натаниэл Данс-Холланд. Френсис Дэшвуд, 1776, холст, масло

Прежде всего это весьма недвусмысленный намек на порочные увлечения и непристойные занятия портретируемого. В более тонком подтексте – ассоциация с собранной Дэшвудом обширной библиотекой порнографии и черной магии. И наконец, образная проекция: Френсис Дэшвуд – оживший персонаж скабрезных произведений Николя Шорье. Немудрено, что ходили слухи, будто и сам Хогарт был принят в сатанинский клуб – в знак признательности за столь изысканный и многослойный образ его основателя.

Репродукцией этого портрета оформлена обложка книги Джеффри Эша «Клубы адского огня: история антиморали» (2000), красноречиво отражая ее эпатажное содержание. Сравним Дэшвуда в исполнении Хогарта с его же портретом кисти другого англичанина, Натаниэла Данс-Холланда (1735–1811). Визуальное сходство очевидно, но сколь разнятся детали. Сэр Френсис здесь тоже с книгой напоказ, но явно благочестивой, с какой впору позировать живописцу. Меняем книгу – и вместо макабрического типа получаем благопристойного господина, ведущего члена парламента от партии тори. Какое милое лицемерие!

Книжные образы эксплуатируются Хогартом и в работах, посвященных низшим сословиям. Так, на гравюре, открывающей дидактическую серию «Трудолюбие и праздность», с помощью книги воплощены те же принцип парности и прием контраста. Идея этого цикла незатейлива: усердие и прилежание справедливо вознаграждаются, а леность влечет всевозможные бедствия. Столь же прост и сюжет: рассказ о двух подмастерьях – работяге Френсисе и лоботрясе Томе. Первый вкалывает от зари до зари и становится лорд-мэром Лондона – второй деградирует в преступника и заканчивает жизнь на эшафоте в Тайберне, упомянутом в «Модном браке».

Наплевательское отношение Тома к работе красноречиво демонстрируют прикрепленная к станку над его головой страница из знаменитого плутовского романа Даниеля Дефо «Радости и горести знаменитой Молль Флендерс» (1722) и валяющееся под ногами изодранное «Руководство подмастерья». Тогда как Френсис всерьез занят делом, добросовестно трудится – и его экземпляр «Руководства подмастерья» в полном порядке. По Хогарту, отношение к книге – зеркало отношения к жизни.

Уильям Хогарт. Подмастерья на ткацкой фабрике, 1747, резцовая гравюра на меди, офорт