Уильям Хогарт. Совершенная жестокость (деталь)

В другой графической притче, «Четыре стадии жестокости», описана бесславная судьба жестокого мерзавца Тома Нерона. В детстве он истязает собаку острой стрелой, в юности насмерть забивает лошадь, затем принимается за людей. Однажды Том подстрекает беременную любовницу Энн Гилл на грабеж ее хозяйки, а затем хладнокровно убивает Энн.

Рядом с сундучком девушки разбросаны украденные вещи. Среди них особо примечательны молитвенник и книга, раскрытая на словах: «Бог мстит за убийство». Причем текст размещен горизонтально, как в современных изданиях формата флипбэк, что придает ему сходство с агитационным плакатом. На грозное предупреждение о высшей мести указывает почти оторванный женский палец – дабы зритель непременно обратил внимание на поучительную деталь. Той же цели усиления устрашающего эффекта служит увеличенное изображение книги в последующих оттисках гравюры по сравнению с исходным вариантом.

Уильям Хогарт. Совершенная жестокость, 1751, ксилография

Встревоженный дикарским поведением черни и разгулом преступности на улицах Лондона, Хогарт нуждался в крепко запоминающемся образе, которым и стала очередная вымышленная книга. Функция ее двоякая: для простолюдинов – прямолинейно воспитательная, для аристократической публики – аллюзивно символическая. Текст на книжном развороте встраивается в ряд ассоциативных перекличек с фамилией персонажа Нерон (античная идея мести), мучением грешника в сцене «Искушений святого Антония» (пытка стрелой) и композицией картины Антониса ван Дейка «Арест Христа».

Уильям Хогарт. Пивная улица, 1751, гравюра на меди

Уильям Хогарт. Пивная улица (деталь)

Почти одновременно с циклом о жестокости Хогарт выпускает парные гравюры «Пивная улица» и «Переулок джина», иллюстрирующие достоинства употребления английского пива и зло от употребления дешевого джина в разгар достопамятной лондонской джиномании. Довольные жизнью и пышущие здоровьем рабочие с Пивной улицы наслаждаются простыми радостями, веселятся, флиртуют – в разительном контрасте с обитателями Переулка джина, прозябающими в нищете и страдающими от болезней.

Социальная сатира не помешала Хогарту попутно изложить и свои эстетические претензии. Справа внизу на «Пивной улице» стоит корзина со связкой книг, предназначенных для утилизации. Здесь перемешаны реально существующие и выдуманные работы Джорджа Тернбулла «О древней живописи», «О королевских обществах» и «Современные трагедии», а также эссе Уильяма Лаудера о том, как Мильтон в «Потерянном рае» использовал чужие тексты и подражал современникам. Последнее выводило Мильтона плагиатором и было мистификацией. Как полагал Хогарт, все эти примеры, реальные и воображаемые, обнажали актуальные взаимосвязи между искусством и политикой.

Созданная незадолго до смерти самая последняя работа Уильяма Хогарта «Конец вещей» (авторское название «Низменное, или Падение возвышенного») исполнена глубочайшего скептицизма. На дальнем плане мы видим символические образы упадка и умирания: разрушенная хижина, засохшие деревья, тонущий корабль, виселица с телом, издыхающие кони на колеснице Аполлона (аллюзия на картину Николя Пуссена «Царство Флоры»), развалины башни с часами без стрелки, отправленной в бессрочный отпуск… В центре композиции – аллегорическая крылатая фигура Времени. Его песочные часы разбиты, курительная трубка сломана, из рук выпадает свиток с завещанием, согласно которому душеприказчиком Времени назначается Хаос. В облако табачного дыма крупно вписано латинское слово «Конец!». На земле валяются расколотый колокол, треснувшая палитра, разорванный пустой кошелек и объявление о банкротстве Натуры.

Уильям Хогарт. Конец вещей, 1764, гравюра на меди

Гравюра имеет как злободневный, так и вневременной смысл. Согласно авторскому комментарию, художник показал «способ опозорить самые серьезные предметы во многих знаменитых старых картинах, вводя в них низкие, абсурдные, непристойные обстоятельства». Тем самым Хогарт с присущей ему категоричностью признал напрасной свою смелую попытку создать независимую английскую школу живописи. Ну а ключом к пониманию глобального замысла этой работы вновь становится книга – последняя нарисованная Хогартом книга! – комедия, открытая на последней странице с финальными словами на латыни: «Все уходят» – указанием всем актерам покинуть сцену. Исчерпывающий эталонный образ смерти. Автор не указан, так что книга здесь представляет универсальную Комедию человеческих нравов.

Уильям Хогарт. Конец вещей (деталь)

Книги у Хогарта очень словоохотливы – им всегда есть что поведать взыскательному зрителю. В жизни они служили верными друзьями, а в творчестве – действующими лицами комедии нравов, подневольными слугами сатиры, суровыми судьями в вечной погоне за правдой. Реальные и вымышленные, всемирно известные и мало знакомые широкому читателю книги сделались «общим местом» и для последователей английского мастера.

Элегантным кивком или даже церемонным поклоном Хогарту можно считать работу менее известного его соотечественника Джона Коллетта (1725–1780) «Расстройство брака» – заключительную сцену четырехчастной масляной серии «Современная любовь» (1765). Продолжая бесконечную комедию нравов, Коллетт представил очередную семейную драму разврата и обмана. Книги – здесь их целых четыре – разыгрывают театральное представление на картине, являя отдельное моралите внутри общего сюжета, в котором низость комично сочетается с нелепостью.

Охладевшие друг к другу супруги сидят в гостиной по разные стороны камина. Мать семейства выглядит озлобленной и нездоровой. Рядом с пузырьками лекарств лежит небольшая книжка с надписью, которую можно перевести примерно так: «Непостоянство. Стихотворение. Вечная любовь. Не позволяй никому клясться». Это красноречивое пояснение происходящего сочетается с расстроенной гитарой на переднем плане и висящей на стене репродукцией картины Луки Джордано «Купидон покидает Психею».

Джон Коллетт. Расстройство брака, 1765, раскрашенная гравюра с картины маслом на холсте

Отец семейства с игривой ухмылкой косится на молодую служанку, которая посылает ответный кокетливый взгляд. Из кармашка у нее торчит листок с фривольной надписью «Горничная, согласная на все». Восседающая напротив хозяина обезьянка держит еще одну открытую книгу, на развороте видны название эпической поэмы Джона Мильтона «Потерянный рай» (1667), описывающей грехопадение первого человека Адама, и парафраз из нее же: «Хвала тебе, о брачная любовь, Людского рода истинный исток…»