Свесив ноги на пол, Сергей повернулся налево и увидел, что его тело по-прежнему лежит на больничной койке с закрытыми глазами. Осознание того, что он умер, а то, чем он является теперь – это дух, призрак, душа, вышедшая из тела, пришло к нему в эту же секунду, но ничуть не испугало. Он теперь вообще не мог испытывать страх, стыд, обиду и прочие терзающие его при жизни чувства. Теперь он чувствовал лишь легкость и свободу.

Незнакомый низкий голос вновь разорвал тишину:

–Ну и что ты там копаешься, а?

–Куда мне идти?

Вновь ответом была тишина.

Сергей вышел в просторный холл больницы, белоснежный и пустой.

Один в один как в фильмах, где умирает главный герой, – вновь подумал про себя Сергей. Чуть правее двери, из которой вышел Сергей, располагалась регистратура, дальше стояло несколько кушеток между которыми выстроились большие горшки с цветами. Все выглядело статичным и безжизненным.

Голос вновь подгонял Сергея:

–Быстрее, мы торопимся!

Несмотря на то, что Сергей вышел из палаты и закрыл за собой дверь, голос не сделался дальше или ближе. По ощущениям расстояние от источника не изменилось.

В конце холла располагалась массивная деревянная дверь, ведущая на улицу. Она была распахнута и через дверной проем Сергей видел такую же пустую, залитую солнцем улицу. Он направился к выходу.

Проходя мимо регистратуры, в которой тоже не было ни души, Сергей заметил висящее слева большое зеркало. Как ни странно, свое отражение Сергей в нем увидел, только выглядел он совсем не так, как должен был. На него смотрел еще молодой, крепкий мужчина, с гладким свежим лицом, которого еще не коснулась уродливая рука пьянства, черные густые волосы были аккуратно зачесаны направо. Так Сергей выглядел, когда ему было двадцать семь лет, еще до знакомства с Настей. Он только сейчас заметил, что на нем была белоснежная шелковая пижама, в каких обычно изображают души умерших в фильмах – чаще всего комедийных.

–О боже, только не…

Сергей закрыл глаза, поднимая голову вверх, стыдясь видеть свое отражение в таком глупом наряде. Как бы ему сейчас хотелось, чтобы на нем была его любимая удобная одежда. Открыв глаза и посмотрел на себя вновь, Сергей увидел себя уже в его любимой черной футболке с принтом рок-группы и облезлых синих джинсах.

Сергей засмеялся:

–Вот как оно здесь все работает-то!

Голос становился злее:

–Сколько же я могу тебя ждать? И так уже десять лет жду!

–Десять лет? – переспросил Сергей.

–Выйди, пожалуйста, на улицу.

Взглянув на себя еще раз в зеркало и убедившись, что теперь он выглядит, как ему нравится, Сергей направился к выходу. Хорошо, что его невидимый собеседник наконец-таки указал ему нужный маршрут.

Выйдя на широкое каменное крыльцо больницы, Сергей осмотрел улицу в поисках хоть единого живого существа, но все было тщетно. Даже воздух вокруг, казалось замер, будто вода в аквариуме. Не было слышно ни звука.

–Я здесь, – раздался знакомый Сергею голос.

–Да где «здесь»? – начинал сердиться Сергей.

Он сбежал по ступенькам крыльца на тротуар, выбежал на проезжую часть, на которой не было ни одного автомобиля, и осмотрелся.

–Где ты? – задал свой вопрос он еще громче.

Теперь голос шел откуда-то сзади, из-за спины Сергея, а не звучал будто внутри головы:

–Не кричи, я здесь.

Сергей обернулся и увидел стоящие вдоль высокого крыльца больницы деревянные окрашенные светло-коричневой краской лавочки, разделенные между собой саженцем невысокого дерева. На одной из лавочек сидела собака. Это был черный как уголь, но с пылающей огнем грудью большой мощный ротвейлер, который смотрел прямо в глаза Сергею.

–Т-ты? – спросил Сергей.

–Ага, – ответил ротвейлер.

–Т-ты говоришь?

–Мы все тут говорим, хозяин, – ответил пес.

Глаза Сергея широко раскрылись, нижняя челюсть опала.

–Да ты чего стоишь? Иди, присаживайся рядом, – и пес приподнявшись отодвинулся на край скамейки. Сергей как завороженный побрел к нему.

Пес задиристо проворковал:

–Да расслабься ты, я не кусаюсь.

Сергей плюхнулся на скамейку рядом с собакой, продолжая смотреть на нее удивленными глазами.

–Ну что, как жизнь? – тут пес демонстративно будто бы осекся, – ой, извини… Ну ты понял, – и вывалил язык из своей большой пасти, показывая удовольствие от того, что ему удалось так удачно пошутить.

Сергей дрожащим голосом спросил:

–М-марс? Это ты?

Вид собственного мертвого тела в палате не шокировал его, но вот говорящий пес произвел сильное впечатление. Он совершенно не ожидал его тут увидеть.

Марс радостно ответил, завиляв хвостом:

–О-о-о, признал хозяин. Да, он самый.

–Но…

–Что «но»? Не рад меня видеть, хозяин? Но что поделать, такие у нас тут порядки, – Марс будто обиженно отвернулся в сторону.

–Нет, постой. Просто… Что ты тут делаешь?

Пес вновь повернулся к Сергею с радостной мордой преданного друга:

–Помнишь, ты мне как-то принес полную миску сухого корма, а я перевернул ее лапой и все рассыпалось по полу?

Сергей не помнил такого, Марс был его питомцем очень давно, но он решил не вдаваться в подробности:

–Да, помню.

–Ты меня тогда назвал «глупой собакой», так вот я долгие годы ждал тебя тут, чтобы сказать тебе, что сам ты тупой! – язык вновь вывалился из пасти и закачался в такт дыханию, морда будто бы растянулась в широкой улыбке.

Сергей смотрел на своего питомца, не зная, что ответить, но тут Марс заговорил вновь:

–Поверил, да? Значит, ты правда глуповат, хозяин, уж извини, – тут он прервался на небольшой порыв смеха, который звучал, как что-то среднее между человеческим смехом и собачьим лаем, затем продолжил, – Ты что, никогда не слышал о том, что первыми на «том» свете человека встречают его питомцы?

Сергею стало стыдно, его унижал собственный пес. Он решил соврать:

–Слышал, – ответил он слегка смущенно.

–Ну так вот он я, – сказал Марс, повернулся к Сергею в анфас и радостно завилял хвостом, – были бы руки, я бы их сейчас эпично развел в стороны.

Тут Сергей сам не выдержал и засмеялся.

–Да, кстати, – продолжил Марс, – врешь ты скверно, ты не знал об домашних питомцах. Улыбка сползла с лица Сергея:

–А где мы сейчас вообще? – спросил он Марса.

–Ну-у-у, -задумался Марс, – это то, каким ты видишь загробный мир.

–Что? – удивился Сергей.

–Да, скудноватое представление, согласен, – продолжил Марс. –Наверное, сложилось под впечатлением тех фильмов, что ты смотрел со своей подружкой по телевизору. Да я и удивился бы, если бы пьяница смог придумать что-то поинтереснее, – тут Марс вновь засмеялся своим необычным смехом, затем увидел, что Сергей вновь как-то смутился от его слов, поэтому ткнул его лапой в плечо, – Да ладно тебе, подумаешь подбухивал пока сердце не стало, – и вновь засмеялся.

Сергей обиженно пробубнил:

–Вообще-то, я не пил последний год.

Марс перестал смеяться, повернулся к Сергею и ответил:

–О-о-о, ну да, не пил целый год. А до этого бухал лет пять.

–Так, все! – вскипел Сергей. – Если все это вокруг – мое представление, то и ты, получается, тоже часть этого представления, и я…

–Нет уж, хозяин, извини, – перебил его Марс. – Как бы не было сейчас обидно, но я единственный из всего вокруг, кто существует здесь не по твоей воле. Ты прямо сейчас можешь изменить это место до неузнаваемости одной силой воли, но меня стереть тебе не получится, – и Марс самодовольно улыбнулся. –Давай попробуем? Представь, что эта скамейка стоит, например, в Нью-Йорке?

Сергей откинулся на спинку скамейки, закрыл глаза, сконцентрировался, представил себе Нью-Йорк таким, каким он его видел на фотографиях или фильмах и открыл глаза.

Теперь они сидели не у знания больницы, а у подножия небоскребов. По четырехполосой проезжей части сновали во все стороны автомобили, желтые такси и большие автобусы. Люди по тротуарам спешили куда-то, многие из них разговаривали по мобильному телефону на ходу. Стоял невыносимый после гробовой тишины гул машин и людских голосов, приправленный звуками сигнализаций автомобилей, сиренами полицейский и пожарный автомобилей, гудками.