Мне предстояло еще собрать гардероб для поездки. Внимание – лайфхак. Я «зашла» с айфона в свой гардероб, отметила нужные мне вещи, кликнула на два верхних чемодана от Луи Вьюттон, скинула инфу своей приходящей домоправительнице, застраховала и заказала доставку в один из отелей Уфы.

Гардероб, приготовленный для отдыха, мне пришлось с огромным сожалением отправить домой, я была на сто процентов уверена, что что в Несебр вернусь нескоро, но обидно не было, азарт жег.

Купальный сезон для меня – это весна и осень, я ненавижу жару, она не особо полезна для девушки, которой уже полвека. Это официально.

За час до посадки я ощутила смутное беспокойство. Оказалось, совершенно не зря, потому что самолет в Уфе не сел. В городе за последние несколько часов сгустился просто невероятный туман, и самолет долетел до Екатеринбурга. Представитель авиакомпании сообщил, что мы летим назад и по мере улучшения погоды вернемся обратно в Уфу. Может, кого-то это предложение и обрадовало, но я и еще несколько пассажиров сильно возмутились и потребовали выпустить нас с «вражеской территории». В результате двухчасовой ругани и препирательств, нервной таможни я вышла из аэропорта Кольцово и, вдохнув холодный уральский воздух, уехала в Уфу на такси.

Квартиру я сняла заранее, еще в Несебре. Это оказалась не особо большая и совершенно неуютная квартира в доме старой постройки. С невероятной слышимостью и с перемешанными запахами. С видом на нужный мне проспект. Приятным сюрпризом было то, что буквально через пять минут после приезда курьер доставил мои чемоданы. Надо было видеть его важное лицо…

А еще через несколько часов я нашла автора послания, столь резко прервавшего мой отпуск. Им оказался пожилой человек, ухоженный, хорошо одетый, но с легкой затравленностью во взгляде.

Он представился Динаром Дамировичем. Мы расположились в довольно уютном заведении одного из торговых центров города. Не скажу, что там было вкусно или полезно, потому что, если честно, еда – это оргазм стариков, а я еще молода. Ну, в общем, я достаточно равнодушна к греху чревоугодия. Чай вот был шикарен. Настоящий, плотный вкус. С чабрецом и молоком, кусками сотового меда в хрустале. Обалденно. Местный колорит, похоже.

Рассказ свой он начал совсем издалека. Помотав мне нервы пятнадцатиминутной ненужной инфой, то и дело перемешивавшейся громкими фамилиями, совершенно незнакомыми мне, он, наконец, перешел к делу. У него есть дочь. Ей двадцать пять лет. Два высших образования, работает в офисе. Не замужем. Бойфренда нет, детей нет, кошек и вредных привычек тоже нет. Так вот ровно полгода назад она вышла в дамскую комнату в своем офисе. Это было в 12 дня. И исчезла. Прошла неделя поиска. Ровно через неделю в 12.10 ручка двери в дамскую комнату повернулась, и она вновь вошла в офис. На все вопросы отвечала одно: «Я зашла, помыла руки, накрасила губы и вышла обратно». За последние полгода это повторилось три раза. В третий раз на ней была камера, которая перестала работать сразу, едва девушка исчезла, и включилась вновь, как только она вернулась. Первый раз она исчезла на неделю, зайдя в туалет, второй – когда вошла в лифт в торговом центре, там она потерялась на три дня. В третий раз отправилась в парк, зашла за поворот – и снова на неделю испарилась. Никаких физических повреждений. Не помнит абсолютно ничего. Единственное – у нее в кармане был этот кристалл – и Д. Д. показал мне довольно крупный темный топаз, раухтопаз.

Я неспешно вела беседу, держа камень в руках в надежде почувствовать хоть какую-то энергию. Ничего. Ни тепла, ни холода. Блок. Тишина. Пустота. Совершенно нехарактерно для такого опытного литотерапевта, как я. Или для такого мощного кристалла, как топаз.

Мы договорились о встрече с дочерью Д. Д. на следующий день, обсудили гонорар и возможные расходы. Камень я забрала с собой.

Д. Д. уже уехал, а я все сидела в кафе и думала, автоматически рисуя каракули на салфетке. Информация, полученная от Д. Д., мягко говоря, настораживала.

Я не помнила за почти тридцать пять лет карьеры, чтобы человек проваливался во времени таким образом. Три раза практически подряд за короткий промежуток времени, и не получив при этом никаких внешних и моральных повреждений. Кроме всего, Д. Д. сказал, что дочь была абсолютно не напугана, медицинское освидетельствование не выявило никаких повреждений, нарушений или изменений в состоянии здоровья.

Обдумывая информацию, я шла пешком домой, как вдруг слева и справа от меня оказались смуглые, крепко сбитые парни. Судя по походке, они немало времени провели в спортзале. Я резко остановилась и спросила, что им надо. Парень слева слегка смутился и, мне так показалось, покраснел. Второй напрягся, но глаз не отвел.

– Булат, – сказал левый.

– Азат, – представился правый.

– Буду знать, – ответила я.

– Тут ситуация такая, – начал Азат. – Бай хочет с тобой поговорить.

– Хочет, пусть говорит, – согласилась я. – Всегда готова к диалогу с баями (в душе я выдохнула, эта парочка оказалась деловой, а не за жизнью, часами или кошельком).

Баем был бодрый мужичок под полтос. Местный, коротконогий, слегка нагловатый. На «Тойоте Ленд Крузере», автомобиль был свеж, возможно, всего пару месяцев из салона, но в дико колхозном «тюнинге», на лобовом стекле все – навигатор, регистратор, датчик камер и прочий хлам, сверху свешивалась куча пластика от сглаза, перемешанная с молитвами из Корана, на креслах из кожи лежали шкуры, номер X 666 AM, все, как положено в нашей деревне, «ненуачо».

Владельца авто звали Владиком.

– Владик, – сказала я, – у меня общение платное, с третьей минуты начинается отсчет в долларах.

Владик сразу сделал слащавое лицо и присогнутые ноги.

Суть проблемы Владика заключалась в следующем – в одном из районов под Уфой в небольшом городке человек по имени Ташбаш открыл контору ростовщического направления. Он брал деньги под один процент, выдавал под другой и между делом совершенно незаконно проворачивал спекулятивные сделки с недвижимостью по материнскому капиталу. В марте он припозднил выплаты, а в апреле исчез. Вместе с деньгами, которые ему принесла на ответственное приумножительное хранение вся уголовно-блатная и начальствующая часть города. Смысл посыла Бая Владика был: «Помоги найти, за пироженко-мороженко дело не встанет».

«Да надо мне оно, отвали, вообще сладкое ненавижу», – подумала я, вежливо отказав вслух.

– Пожалуйста, уважаемая госпожа Маркес ханум, не губи, мы общиной собрали тебе гонорар, – и он начал открывать багажник.

«Ого, мне еще в багажнике гонорары не привозили», – почему-то промелькнула мысль. Я ожидала всего что угодно, даже того, что в багажнике окажусь сама, Крыма, Рыма, огня или медной трубы. Но только не это. Краски молодого Шагала резанули глаз, одна из самых первых работ, определенно подлинник.

– Это на сколь же вас опрокинул, что вы такой гонорар откопали?

– Два ярда рублей, – слегка смутившись, ответил Владик.

– Ух, беднота-то какая у вас в деревне собралась, – только и смогла я ему ответить.

– Надо нам быстро, – сказал Владик. – Там многие в банки залезли, чтобы Ташбашу в рост дать.

Шоу жадности, только и смогла подумать я.

– Ок, в любом случае Шагала я заберу, независимо от результата. Если все получится, миллион перечислите на счет, который я сообщу позже. От вас вся информация, которую вы знаете о Ташбаш. И еще – никогда больше не смейте ко мне приближаться, если я сама вам не позвоню. Иначе пропадете быстрее и надежнее, чем ваш Ташбаш.

Я забрала Шагала, это была очень приметная ноша, дошла до своей квартиры и за пять минут нашла себе другое жилье. Дорогое, с охраной.

Упаковала свой приметный Луи в сумки торгашей, наклеила усы, надела кепу, спортивный костюм и вышла через задний ход во внутренний двор.

Лайфхак – ничто так не меняет облик, как сумка торгаша.

Все это время мне на Ватсап шла информация о Ташбаше. Финансовые документы, связи, фото, место, где в последний раз видели его. Фото гелендвагена и берега реки, где нашли его одежду. Доклад группы водолазов и прочие мелочи про короткую, но яркую жизнь деревенского финансового воротилы. Инфа шла от моего проверенного информатора – местного детектива. Он делала все быстро, дотошно, недорого, но крайне занудно.