– Да, как видишь, я выхожу замуж. Сама не знаю, как так вышло, просто… – девушка слегка прикрыла глаза, всецело отдаваясь приятным воспоминаниям. – Гарри вообще здесь проездом, его босс послал его договориться о сделки на продажу магазина… ну, знаешь, тот небольшой, который находиться возле дома Нюбеллов?! А я уже месяц как работала там, и в общем мы… Не знаю, Вэли, как это объяснить, но походу любовь и все дела. В общем, на следующей неделе я говорю пока Стогвурду и начинаю жить жизнью замужней девушки или как там это говорится.
От Тиффани можно было ожидать всякого, но никак не скорого замужества. Учитывая ее непостоянство в школе, я была просто шокирована. Но еще больше меня удивило то, что говорила про «походу любовь и все дела» девушка серьезно. Значит, этот Гарри особенный, и, наверное, Ти сейчас завидуют многие. Почти каждая выпускница в Стогвурде мечтает, чтобы ее забрал прекрасный принц, который подарит ей настоящую сказку. Мне кажется, на выпускном моей сестры об этом не грезили только Кесси и сама Тиффани, хотя они и были на противоположных сторонах корабля.
– Поздравляю, – я с трудом выдавила из себя улыбку.
Во всем доме воцарилась тишина. Только изредка на улице был слышен гул машин и радостные выкрики. Мы с Тиффани лишь переглядывались, не в силах продолжить разговор. Я ждала момента, когда девушка не вытерпит и начнет говорить то, ради чего пришла на самом деле. Сомневаюсь, что новость о своем замужестве она решила сообщить мне просто так. Мы с ней не были даже подругами.
– Черт, совсем забыла, – Тиффани аккуратно достала из пакета большой вишневый пирог. – Мать испекла вчера в честь дня города. А вы всегда его любили, я знаю. Особенно ты и… Кесси.
При упоминании имени моей сестры девушка напряглась, поджимая под себя ноги. По этой странной реакции я поняла, что развязка уже близко. Поблагодарив Тиффани, я отнесла пирог в холодильник. Вернувшись, я обнаружила, что девушка еще больше побледнела, и на этот раз ее глаза прямо смотрели на меня. Лишь потом я поняла, что этот взгляд, который я прежде никогда не видела у Ти, был взглядом человека, который признавал себя виноватым в чем-то и готов идти на раскаяние.
– Глупая получилась тогда история…на той вечеринке, – Тиффани попыталась было улыбнуться, но улыбка вышла жалкая и неестественная. – Да, Кесси тогда…перегнула палку. Но, а кто бы не перегнул, Вэли? Мы все были пьяны, и даже не так: мы были просто в полнейшее говно, никто ничего не соображал, и тот идиот, что придумала то сраное желание…Мы с легкостью могли замять эту историю, и я засунула бы телефон с фотографией того поцелуя всей школе прямо в … Но я так не сделала. Не знаю почему, из-за дурацких принципов? Тогда меня захватило типа чувство ревности, пусть даже я и намеревалась порвать с этим идиотом на следующий день. Тогда мне хотелось отомстить Кесси, а сейчас я понимаю, какой дурой была, хотя времени, ну, знаешь ли, прошло не так много. Если честно, я так много раз хотела плюнуть на чертову гордость и просто обнять ее. Но я медлила. А потом она типа умотала, и я подумала – и плевать, все равно я и Кесс хреновые подруги, какой бы дальнейший дуэт из нас вышел? А потом эта авария и я…
По щекам Тиффани начали скатываться крупные слезы. Она опустила голову и сжала кулаки. По дрожащим губам я поняла, что она хотела бы еще много сказать. В один миг мне стало ясно, почему она так долго не решалась зайти сюда. Ей стыдно за ситуацию с Кесси, и она чувствует, что виновата в чем-то. Но в чем? Сестра сейчас учиться, ее жизнь не остановилась после того поцелуя и всеобщего гонения, не остановилась и после аварии. Ти наверняка это знает, уж она-то точно должна быть на моей стороне. Может она винит себя за эту катастрофу, случившуюся с сестрой? Или из-за того, что не пришла к ней больницу тогда, когда она там находилась. В любом случае, в этот момент я ощутила себя священником, который должен отпустить грех тринадцатилетней неопытной девочке. Поразительно, но в тот момент именно такой предстала Ти передо мной. Ее неподдельные эмоции, дрожащие губы, бледность и скромная одежда показались мне настолько чистыми, насколько это вообще было возможно. Я вдруг подумала, что Тиффани хранила это в себе как минимум с аварии моей сестры, размышляла, как поступить лучше, намеревалась сделать хоть какой-нибудь шаг, а Кесси после выпускного будто вычеркнула ее из своей жизни. Это она всегда умела делать: просто взять и оборвать все связи, забыв о человеке. Но я знала, что в глубине души она вспоминала и о Томасе, и о Брюсе, и о Тиффане. Конечно, Кесси никогда бы не созналась в этом хоть кому-нибудь из нас, но я знала, во сколько на самом деле она засыпала, а иногда слышала тихое бормотание.
Тиффани, кажется, немного успокоилась. Она начала вытирать слезы. Я хотела подать ей бумажные платочки, но вспомнила, что с тех пор, как мама лежит в больнице, их покупкой никто не занимается. Поэтому я решила действовать без лишних прелюдий.
– Ти, послушай, – я начала искать ее взгляд и вскоре добилась этого. Глаза были чуть припухшими, но уже слегка просветлевшими. – Я знаю, что ты не хотела зла Кесси. И, если уж говорить начистоту, то я осуждаю сестру за тот поцелуй и полностью на твоей стороне
Конечно же, я солгала. Но для Ти сейчас важно было услышать именно это. Не знаю, почему в моих мыслях промелькнуло это, но вскоре поняла, что не ошиблась: Тиффани смотрела на меня как на спасателя, плывущего к утопающему. Меня это хоть и приободрило, но все же слегка задело. Я никогда не пойду против сестры, пусть даже она переспит с будущим мужем Ти, я все равно ее оправдаю.
– Но прошлое должно оставаться в прошлом, и его надо отпускать, – продолжила я. – Да, возможно, вы с Кесси и не совсем созданы для дружбы, но главное то, что сейчас вы обе нашли себя. Ты выходишь замуж, и я за тебя рада. Правда рада. А Кесси сейчас в Крингстоне, она учится, и ей вроде как нравится. Поэтому не переживай, в любой момент ты можешь заехать туда, или сестра, например, может приехать и вы…
Я замолчала, потому что снова увидела это. Реакция папы на упоминание о Кесси, вздохи мисс Одли на мои утверждения, сочувственный взгляд мышонка- все это теперь отражалось и в Тиффани. Мне стало настолько обидно, что я была готова заплакать. Ведь именно в ней я видела свою главную поддержку для себя. Ее речь с раскаянием настолько воодушевили меня, что я подумала – вот тот человек, с которым я против всего гребаного мира! Но оказалось, я вновь осталась одна, а надежды на понимание растворились так же быстро, как и мое воодушевление. Я давно поняла, что людям нравятся трагедии и драмы, но разве до такой степени?! Неужели всем так хочется буквально заживо хоронить мою сестру? И мне одной придется противостоять им… С другой стороны, у меня есть отец. Я не могу представить, что он верит в смерть Кесси, однако он смирился с тем, что все вокруг нас так считают. А я с этим соглашаться не намерена, и в этом заключается основная проблема нашей семьи.
Мы с Тиффани молчали, кажется, около десяти минут. Каждый обдумывал свое, и в итоге каждый остался на своем. Но все же мне показалось, что с плеч Ти слетела огромная глыба, которую она за собой таскала. Хорошо, что хоть кто-то будет счастлив сегодня. Я же в очередной раз убедилась, что людям легче создать иллюзию, чем принять непростую действительность. Это всегда поражало меня в нашем мире. В пятом классе классе один мальчик, имя которого давно выскользнуло из моей памяти, попал в аварию со своими родителями недалеко от школы, где я училась. Это было ночью, моросил дождь, водитель, то есть отец парня, был изрядно пьян, он не справился с управлением и белый внедорожник на большой скорости врезался прямо в дерево. Мальчик сидел на переднем сидении, и они с отцом скончались прямо на месте. Его мать умерла спустя два дня в больнице. По рассказам, ходившим в школе, крови были много. Пассажиров и водителя не спасли ремни безопасности, а одна из веток воткнулась прямо в несчастного пятиклассника. Если учесть осколки и прочее, то картина, должно быть, и вправду была страшной. Тем не менее, наш директор и учителя сочли нужным донести до нас то, что это авария – «несчастных случай с ужасными последствиями». Хотя все знали, что эта трагедия произошла не только из-за плохой погоды. Отец погибшего школьника пил, и был настолько пьян, что, не раздумывая, сел за руль, вот почему они погибли, и это было всем очевидно. Но все в Стогвурде будто забыли об этой «маленькой» детали, предлагая установить еще пару фонарей на той самой улице. Вместо того, чтобы посмотреть правде в глаза и обвинить погибшего, люди сочли нужным списать это все на природу, потому что так будет легче. Ведь никому не нужна эта огласка, никому не нужны воспитательные беседы и повышенный контроль за детьми и их родителями. Так было всегда. И вряд ли изменится.
