Итак, немного резюмируя все сказанное. Моя жизнь в первом классе была радостной, не включая время, которое Я проводил в школе, дальше шли те занятия, которые мне нравились – секции, тренировки вечерние, где Я отвлекался от мыслей о школе и ждал выходных. Ну и, конечно же, лето Я ждал еще больше, потому что вот уж где отдых так отдых – хочешь за городом на доме, хочешь у бабушки с дедушкой, еще мы выезжали отдыхать с родителями, ну и с папой иногда Я тоже ездил, тогда Я еще общался с ним спокойно.
Но кроме нелюбви к школе была еще одна моя сильная нелюбовь – к младшему брату. Да, это один из самых близких мне людей, да, он мне поможет, когда нужно будет, да, его нужно любить. Много всего говорит моя мама, но Я пока не готов ко всему этому. И я начинаю шуметь, когда он укладывается спать, Я не хочу особо ничего понимать из того, что связано с ним, мне все равно. У меня другие любимые и близкие люди. И Я ни за что не поверю, что все братья или сестры, или братья с сестрами дружат друг с другом, берегут друг друга и заботятся. Дудки. Точно это не про меня.
Глава 4
Моя мама
Устала, в постоянных заботах, малыш на руках, старший делает жизнь несколько сложной (мягко говоря), работаю из дома. Это же только те, кто не работал из дома с ребенком, могут рассказывать, как это здорово и классно, и сколько есть времени свободного (свободного для чего? Для того, чтобы заниматься ребенком, домом, готовить, убирать, собирать?). На самом деле офис я вспоминаю с теплотой и радостью, там я приезжала и отдыхала. По крайней мере, до первого звонка учителя, и необходимости срываться. Учительница первая моя, какой кошмар, как пугающе звучит для меня это устойчивое выражение. Ну ладно, я не об этом, а о чем? Ах, о граблях. Так вот о них. не в смысле о садовом инвентаре, а о том, что опять я делаю не то и не так. И если в лицее мне хотя бы советовали обращаться к психологам разным. К детскому – была у разных неоднократно, ничего не диагностировали, к неврологу – посмотрел на ребенка, на меня и задал вопрос: «Зачем пришли». Причем в какой-то момент даже промелькнула светлая мысль, что никому не нужен ни мой ребенок, ни я сама. Эта мысль царапала мне мозг после разговора с социальным педагогом в первой школе ребенка (вроде, так она называлась). Примерно вот такое ужасное повествование прозвучало из ее уст:
– Вот так в первом классе моего родного брата ударил одноклассник, и брат умер.
Она была горда собой в тот момент, что какую-то страшилку мне рассказала и произвела фурор, явно, это был успех. А я впала в легкий ступор несколько от других мыслей. Во-первых, в голове начали роиться мысли: «А были ли вы свидетелем происшествия? А зачем вы, будучи неким прокурором неизвестного мне ребенка, пошли в принципе в систему образования работать? А сколько детей уже от вашей ненависти пострадало и пострадает еще?» Вспомнились мне и слова моей мамы, которая была в первом классе ребенка моего на праздновании 1 сентября. Когда детей забрала учительница знакомиться в класс, а мы шли по первому этажу, она мне прямо без обиняков сказала: «Посмотри, как директор школы не любит учеников своей же школы. И это ужасно». И вот спустя время, мне показалось, что, как в той поговорке «рыба гниет с головы» или то, что выбирают себе подобных, именно поэтому и в школе все такие же, которые не жалуют детей, а некоторые явно их терпеть не могут.
Но вернемся к теме моей работы над собой и ребенком. Была я и у семейного психолога. О, это было самое фееричное. Напомню, я была склонна тогда анализировать себя и ребенка. И вот однажды мне сказали, что надо обязательно примириться с отцом ребенка, договориться обо всем, ну вот эти красивые слова и пафосные фразы. Скажу сразу – я ни с кем не ссорилась. Более того, когда на бракоразводном процессе (затеял отец ребенка, чтобы подписать со мной документ, что я остаюсь с ребенком и больше ни с чем) судья увидела, как я улыбаюсь, то спросила: «А вы отдаете себе отчет в том, что остаетесь одна с ребенком, у вас забирают все без зазрения совести?». Я ответила, что да, я в адеквате в общем, просто погода хорошая, у меня есть ребенок, голова на плечах, которая мне позволяет работать и заботиться о себе и ребенке, чего мне тут истерики закатывать. На это, конечно, судья не выдержала и рассказала все, что она думает про мужчин вот таких, закончила бракоразводный процесс и прогнала нас взашей. Так вот я хочу сказать, что мне абсолютно все равно на отца ребенка, я с ним не ссорилась, мириться мне не нужно. Более того, даже будучи во втором браке, я консультировала его по бизнесу. Но тут иная тема. НЕВОЗМОЖНО договориться о единой линии поведения с ребенком двум независимым взрослым. (Будем честными, даже родители, живя счастливо друг с другом и с детьми, не всегда могут прийти к общему знаменателю в отношении воспитания детей, что уж говорить про бывших супругов.) Тут может быть или равнодушие одной из сторон, и тогда она просто не вмешивается в процесс воспитания, и все проходит ровно в единой стратегии, либо бывают невыраженные давние претензии, обиды, как угодно это можно назвать, но суть в том, что одна из сторон начинает целенаправленно гадить. Надеясь, как можно больше (вонюче, фигурно, объемно) нагадить в душу бывшему супругу, эта сторона не отдает себе отчет в том, что гадит на самом деле в душу ребенка. Своего. Собственного. Ребенка. Но на войне, как на войне, все методы хороши.
Но тогда опять же я была далека от подобных рассуждений, и мне казалось, что да, надо все пробовать, чтобы исправить ситуацию с ребенком. Первый психолог умилил меня своими текстами, и вообще он такой прекрасный психолог отношений мужчины и женщины, а сам в разводе (или не раз в разводе), потом опять в браке. Правда, апогеем стала сумма за посещение. Когда он ее назвал, я внутренне сдерживала смех, потому что замешательство отца ребенка была на лице у него ярко отражено, а с учетом того, что он не хочет нести бремя содержания собственного-то ребенка, обозначенная сумма была прямо верхом неприличия для него. И я бы даже заплатила, но так расхихикалась внутри, что надо было скорее бежать в туалет.
В какой-то из таких визитов уже к другому психологу я вдруг подумала – блин, а почему я должна слушать какой-то бред о совместном кафе-мороженом с человеком, который мне уже не близок совсем, бросать детей своих, мужа и нянчиться с великовозрастным мужиком. Нет, увольте. И уволила саму себя с этих встреч.
А потом был совет уже в новой школе, который меня поверг в ужас. Надо зайти на какой-то сайт, и там можно задать вопрос о поведении своего ребенка, все анонимно, и вам ответят специалисты. Анонимные. Кто они? Аноним их знает, но отвечают хорошо.
Н-да, это фиаско, братан, хорошо хоть близилось лето, а на конец мая я запланировала поездку на море с детьми, чтобы немного прийти в себя. А про анонимов я, пожалуй, подумаю завтра. Или летом. Или никогда. А ведь совет этот дали мне специалисты школы. Не абы кто. И это пугает еще больше. Уж лучше бы Аноним мне написал этот совет в СМС/Вайбер/Вотсап/Телеграмм…
Правда, спустя некоторое время, уже когда ребенок больше года был учеником третьей школы, я вот, о чем думала. Ведь ни один из учителей, которые были у ребенка, н разу не поинтересовался у меня, как дела и успехи у ребенка. Ни разу. Ни один. (Здесь мне есть с кем сравнить – моя бабушка, будучи учителем начальных классов, знала о своих учениках практически все, даже после того, как они уезжали из деревни, даже не смотря на отсутствие таких мобильных средств связи, как есть сейчас.) Так вот ни разу никто не проявил никакого интереса. Да и Бог с ними, конечно.
А еще одна мысль, которую я крутила в голове была примерно следующей. В первой школе ребенка, он же лицей, говорили вот так: «Мы выбираем лучших из лучших детей, чтобы они могли сиять». Но я не видела почти ни разу, чтобы на уровне городских, региональных или межрегиональных конкурсов были лауреаты или победители из этого самого лицея. Странно же, что вот так кичится лицей этой своей возможностью выбора лучших из лучших, и где они все? Что с ними происходит? Видимо, не мое это дело.