Сначала очередь двигается быстро, милиционер смотрит за порядком. Потом милиционера начинают бить, кого-то без очереди пустил. Бьют штатские, с молчаливого одобрения военных. Торговля на время сворачивается. Девушка там ждет, весь на нервах. Стоишь и думаешь: ... твою мать! Зачем летать, плавать, сексуально голодать? Рисковать жизнью? Американскому летчику палубной авиации за сто взлетов и посадок присваивают звание "центурион" - высший класс, дают специальный нагрудный знак, чтобы все видели и уважали. А у меня взлетов и посадок на палубу в два раза больше! Причем мы взлетаем и садимся даже в Заполярье, где американцам запрещено взлетать, скользко. И вот я стою, переживаю: хватит или не хватит водки? Какое там шампанское, какой коньяк... Дождется девушка или плюнет и уйдет? Главное, конечно, девушка. Спиртное и конфеты так, необходимый этикет, как у некоторых - цветы. Но прийти с цветами, а не с водкой, слишком ответственно, может не так понять. А зачем мне это нужно. Очередь наконец трогается, пошла. Но всего полчаса до закрытия осталось. Рванулся без очереди - граждане, мне надо! Я из похода пришел, меня ждут, войдите в положение! Я летчик, я катапультировался над Индийским океаном! "Пошел ты!.." - сзади схватили за шиворот, какая-то баба с синей мордой. Китель треснул. А дать бабе по морде нельзя - защитник Отечества. Вылез из очереди, уже не до любви. Дрожу от возбуждения. Думаю: да зашибись ты, весь военно-морской флот, надводный и подводный, политуправление флота и все министерство обороны с такой организацией жизни и быта военнослужащих! Вот что теперь делать?
Но слава богу, девушка не ушла, дождалась. Терпеливая оказалась. Из тех, что уже привыкли ждать... У нее дома, в комнатушке в общаге, и припасенная заранее поллитра нашлась. Нажарила картошки. Поставила пластинку "Когда усталая подлодка из глубины идет домой". Говорю: я не подводник, я, наоборот, - летчик. Она говорит: какая разница, лишь бы защитник Отечества. Но я так перенервничал в очереди - водку выпил, оставил подарки и ушел. Я впечатлительный. А девушку, конечно, жалко.
До сухого закона американцы над нами тоже издевались, но по другому поводу. Сойдутся в воздухе два вертолета, наш и ихний, где-нибудь над Средиземным морем, и какой-нибудь негритос, сверкая белыми зубами, показывает пилоту нашей "вертушки" резиновую бабу. Мол, хочешь, русский? Знаем, как у вас с этим напряженно - электрификация, индустриализация, фигурное катание, а секс, в основном, виртуальный. Наглецы, конечно. Но не кричать же: "Янки, убирайтесь домой!" А самое скверное, когда понимаешь, что твой идеологический противник прав. Морально разоружает.
Однажды американский вертолет, изловчившись, пролетел над нашим авианосцем и сбросил на палубу эту пресловутую бабу. Сначала думали, что - бомба, поразбегались. Потом поняли. И баба мгновенно исчезла. Как ее ни искали по всему авианосцу, не нашли. Попробуй найди: полторы тысячи экипажа, одних коридоров тридцать километров, две тысячи помещений. Где-то в этих дебрях баба и исчезла. Особый отдел на уши становился: янки могли заразить бабу СПИДом, чем угодно, вызвать эпидемию на нашем флоте. Всех поголовно допросили, все обыскали - безрезультатно.
А спустя какое-то время мичман-сверхсрочник Лошаденко стал давать эту бабу напрокат доверенным лицам - за десять рублей. Тогда еще кило колбасы, хоть и по талонам, - три рубля стоило. И за два похода - в Корей-скую Народно-Демократическую Республику и в Мозамбик, с визитами, - заработал себе на трехкомнатную кооперативную квартиру и седьмой модели "Жигули". Потом демобилизовался и уехал на Украину. Особый отдел собрал на него все улики, но к тому времени Украина почти отделилась, и Лошаденко стал для нашего правосудия недосягаем. Украинская прокуратура говорит: частное предпринимательство надо поощрять, панове, и не выдает Лошаденку.
А когда ввели сухой закон, американцы вообще оборзели. Проходу не дают. К примеру, идет наш авианосец в международных водах, никого не трогает. Как тут догоняет его на параллельном курсе и занимает позицию слежения фрегат "Сайдс". Маленький кораблик, по сравнению с авианосцем, но до чего наглый. Дистанция между кораблями - кабельтовых два-три, морды американцев хорошо видны. Здоровые амбалы, как на подбор. За доллары ребята служат, это не наши пацаны. Плывем и друг на друга смотрим. Мы - офицеры и матросы, свободные от вахт, все в форме. Они - как пираты, хотя корабль военный, в джинсах, в шортах, в кепочках с длинными козырьками от солнца. Потягивают что-то из бутылок. Не лимонад же они пьют. Пустую посуду небрежно выкидывают за борт. Кричат нам: ну как вам, джентльмены, сухой закон? Сухой закон и Америку чуть не угробил. Знаем-знаем ваше незавидное положение. Как же вы теперь вообще плаваете и летаете: в бордели не пускают, а теперь еще без водки? Не армия, а детский сад. И вы собираетесь воевать с нами - ковбоями, гангстерами, рейнджерами лихими? Не смешите нас. Военный человек не собака на привязи, он должен иметь достаточно степеней свободы, чтобы чувствовать себя мужчиной, воином, а не дрожащим перед каждым, кто старше по званию, говном. В Америке даже заключенному время от времени полагается женщина. И нам вас жаль по-человечески, хоть вы и являетесь нашими вероятными противниками, засранцы...
Все это, конечно, по-английски, а у нас не все английский знают, да и не слышно - расстояние четыреста-пятьсот метров... Но все равно обидно. Стоим на взлетной палубе возле своих самолетов, сжимаем кулаки. Думаю: ну, джентль-мены, насчет спиртного вы, допустим, ошибаетесь. Крепко ошибаетесь. Перед походом на авианосец загрузили сорок тонн спирта, техника без спирта мертва. Сейчас пойду и назло вам выпью. А вот насчет секса... Крыть нечем.
Опять поднял вопрос на политзанятиях. Говорю: сейчас другое время, перестройка. Чего раньше было нельзя, теперь можно, хоть и в небольшом количестве. "Луку Мудищева" в магазине купил! Вот придем в Африку обязательно в бордель схожу. Просто так, для расширения кругозора. Плюну на все и схожу, что я - мальчик?
Но пришли в Африку, и меня вообще на берег не пустили. Десять дней, пока на рейде стояли, наблюдал жизнь дружественной экзотической страны с верхней палубы. Причитающуюся валюту не дали... Как, почему, за какую провинность все только плечами пожимают. И так я стал на авианосце вроде диссидента. Инакомыслящий. Приказали на берег не пускать. Об этом мне лично сообщил сам начальник Особого отдела, тоже капитан, когда мы выпивали в узком кругу. Кроме начальника Особого отдела был еще врач Зозуля, старший лейтенант. Пили медицинский.
