Они пялятся на меня в ответ, словно до них только дошло, и Джоэль широко улыбается.

— Она права. Я слишком крут для этого дерьма.

Роуэн сильно бьет его по руке деревянной ложкой, Джоэль вскрикивает и продолжает перемешивать тесто.

— Это мой сюрприз? — интересуюсь я, стараясь не рассмеяться.

Джоэль переводит взгляд голубых глаз на меня и светится от волнения.

— Ну же, Персик, — умоляет он. — Я должен отдать ей сюрприз!

Роуэн вздыхает и взмахом руки отпускает его, после чего достает рулон бумаги для выпечки.

— Да ну тебя. Иди, но я не дам тебе печенье.

Джоэль дует губы.

— Серьезно?

— Ладно, — ворчит Роуэн. — Возьмешь немного. Только уйди, пока я не засунула голову в духовку.

Адам и Шон усмехаются, а Джоэль наклоняется, чтобы чмокнуть мою лучшую подругу в щеку.

— Люблю тебя, Персик!

Он проходит мимо меня в гостиную, а я спрыгиваю со стула, чтобы присоединиться к Роуэн с другой стороны барной стойки. Она ставит кастрюлю, пока я скатываю тесто для печенья в шарики. Мы безмолвно работаем, когда Джоэль заканчивает доставать что-то из рюкзака на диване. Он становится рядом с Адамом и улыбается мне, пряча что-то за спиной.

— Готова?

— Лучше бы, чтобы это был достойный сюрприз, — предупреждаю я.

Джоэль с эпическим размахом подготавливается к вручению.

— Помнишь, ты говорила, что хочешь пойти на МаниФест?

— Ты не…— произношу я.

Уставившись на Джоэля, я перестаю месить тесто. МаниФест — огромный музыкальный фестиваль, который проводится каждый год, но совершенно непредсказуемо, где и когда, как и неизвестны выступающие артисты. Несколько недель назад фестиваль был анонсирован, но билеты были распроданы в течение суток.

Джоэль драматическим жестом вытягивает руку из-за спины, и я пялюсь на билеты в ней.

— Боже мой! — визжу я, хватая его за руку, и притягиваю ее над стойкой к своему лицу. Шесть билетов. Шесть долбаных билетов на распроданное дурацкое шоу!

— БОЖЕ МОЙ!

Я замираю, когда Джоэль спрашивает:

— Что? Я даже поцелуй не получу?

Я оббегаю барную стойку и падаю в его объятия.

— Как ты их достал?

Он крепко сжимает меня и ставит обратно на ноги, улыбаясь так, будто это я сделала ему сюрприз, а не наоборот.

— У нас уйма выступающих друзей.

Адам с Шоном начинают залпом произносить названия известных им групп, а я просто смотрю на билеты, чувствуя легкую тошноту и потрясение.

— Не думаю, что смогу пойти, — бормочу я.

— Что?! — недоумевает Джоэль. — На следующей неделе весенние каникулы! Почему ты не сможешь пойти?

Знаю, что он делает это, чтобы доказать свою заботу обо мне. Если я приму билет, что это будет означать?

— У меня проект.

— С каких это пор тебя волнуют проекты? — недоверчиво хмурится Роуэн.

— С тех пор, как я пообещала отцу подтянуть оценки.

У меня есть проект, и я пообещала.

Шон отталкивается от стены и вручает Адаму упаковку с чипсами.

— Что за проект?

— По маркетингу, — объясняю я. — Я должна найти местную фирму и придумать для них рекламный материал, а затем исследовать, как реклама влияет на бизнес. Это проект на весь семестр и до конца прошлой недели нужно было приготовить план, но я так и не приступила к выполнению.

Я избегаю хмурого взгляда Роуэн. Я пообещала ей заняться проектом на прошлых выходных, но... все так закрутилось.

— Оценка за проект составляет большую часть промежуточного балла.

Повисает неловкое молчание, а затем Адам нарушает тишину с полным ртом шоколадных чипсов:

— А как насчет группы?

— А?

— Как насчет того, чтобы сделать проект для группы, вместо фирмы?

Он изо всех сил пытается проглотить шоколадные чипсы, и кажется осторожным, когда добавляет:

— Нам нужно найти нового гитариста…

Верно. Потому что я испортила отношения с последним.

Сопротивляясь чувству вины, сжимающему свои ледяные пальцы вокруг моего горла, произношу:

— Почему бы просто не вернуть Коди?

Трое парней уставились на меня так, словно я предложила им слизать тесто для печенья с пола.

Резкий звонок духовки пугает меня, и Роуэн, чрезмерно улыбаясь, носится по кухне. Она вытирает руки о джинсы и выдает:

— Думаю, проект для группы звучит здорово. Ты могла бы придумать флаеры, онлайн рекламу и тому подобное. А исследование влияния будет легким, потому что, если они найдут гитариста, значит, сработало, — уголки ее рта поднимаются в торжествующей улыбке, а я начинаю рисовать в воображении флаеры.

— Я могла бы рекламировать вас на фестивале, — размышляю вслух. Это был бы легкий проект, и меньшее, что я могла бы сделать для ребят после всего того, что они сделали для меня.

— Значит, ты идешь? — спрашивает Джоэль, разворачивая меня за плечи, чтобы наградить обнадеживающей улыбкой, перед которой невозможно устоять.

Я вырываю билет из его руки, ворую у Адама шоколадные чипсы и плюхаюсь на диван, чтобы написать запоздалый план проекта.

Глава 10

Неделя, предшествующая фестивалю, проходит в тумане увольнения с работы, посещения занятий, наконец-то отремонтированной ребятами двери и снах о Коди. Каждую ночь, начиная с субботы, за исключением одной, когда мне приснилась мама, я просыпалась в холодном поту с лицом Коди перед глазами. Он всегда смотрит на меня так, будто хочет заживо съесть, говорит, какая я сексуальная, и как сильно он меня хочет. Собираясь каждое утро на занятия, я боролась с искушением надеть штаны для йоги и толстовку — мешковатую одежду, которая могла бы скрыть мои формы и не дать кому-либо неправильный сигнал.

Но вместо этого я носила короткие юбки, высокие каблуки и самую яркую улыбку. Я не позволю ему заставлять меня прятаться, даже если облегающая одежда стала мне свободной, потому что я не могу есть, спать и чувствую себя меньше, чем есть на самом деле. Постепенно исчезающие синяки на моих запястьях — постоянное напоминание, что это было больше, чем просто ночной кошмар, и я прикрыла их браслетами, кольцами и милыми митенками. Каждый день я относилась к жизни как к подиуму, расхаживала по ней с уверенностью, которую надеюсь когда-нибудь вновь ощутить.

В пятницу мы с Роуэн стоим в единственной приватной комнате гастрольного автобуса группы, глядя на одежду, в которую она меня вырядила. Безразмерная фиолетовая майка — я могу смириться с ней. Обрезанные джинсовые шорты — тоже неплохо. Но черно-белые Чак Тейлорс на моих ногах?

— Должно быть, ты шутишь.

Роуэн хохочет. Мы припарковались на музыкальном фестивале, готовимся к нашему первому дню выступлений и абсолютного хаоса, а она слишком сильно этим наслаждается. Обычно я одеваю ее, а не наоборот.

Она превратила меня в своего собственного сценического Барби-ребенка.

Должно быть, именно так и выглядит ад.

— Мне тоже нужно собрать волосы в неряшливый пучок? — скалюсь я, шевеля пальцами в самых плоских в мире ботинках. Они могли бы быть милыми, если бы у них была танкетка или что-то в этом роде, но ребята настояли, что у меня отвалятся ноги, если я не надену обувь на плоском ходу. Это привело к долгой пугающей беседе об ампутации, которая, вероятно, будет сниться мне в кошмарах в течение нескольких недель.

— На самом деле, наверное, да, — произносит Роуэн, протягивая мне резинку для волос. — Там жарко, как в пекле.

Я тычу в нее наманикюренным пальцем так, словно защищаюсь от Цербера. Даже несмотря на то, что мы находимся в центре какого-то безбожного пекла, в середине мартовской жары в крокодиловом государстве Джорджии, я не собираюсь тусоваться с прической университетского гика в стиле Роуэн.

— Ни за что, блин. Если я вынуждена носить эту безобразную обувь, у меня по крайней мере будут распущены волосы.

Несколько часов спустя мои шоколадные пряди прилипли к задней части шеи, а я еле волочу ноги, прогуливаясь со своей лучшей подругой и четырьмя распаленными рок-звездами вдоль палаток. Когда ребята подчеркнули, что фестиваль будет проходить «на Юге», и будет «тепло», я и понятия не имела, что по ощущениям это будет походить на прием солнечных ванн на экваторе. Отдаленная музыка со стороны сцен дрейфует к моим покрытым испариной ушам, но в данный момент мы ищем еду.