Сёма и Сеня тоже вскочили вслед за Гаврюшей. Сначала принюхались, потом огляделись.
– Степь горит! – закричал Сеня. – Вон! Смотрите.
Тут все увидели дым и огонь. Горело жнивьё. Огонь и дым продвигались к ребятам. Сёма и Сеня бросились к курам. Гаврюша хотел было побежать за взрослыми на дальний участок. Да куда там!.. Полоса огня, подгоняемого ветром, двигалась на ребят, на куриное стадо очень быстро. Гаврюша не успел бы пробежать и полпути до дальнего участка, даже если бы он помчался туда стрелой.
– Нужно сгонять кур! – крикнул он Сёме и Сене. И, увидев, что ребята носятся по степи, сгоняя разбредшихся кур, кинулся к ним на помощь.
Куры, увлечённые поисками зерна, не чуя беды, не слушались ребят. Тогда Сеня снял свою рубашку и стал махать ею. Остальные сделали то же самое. Гаврюша засвистел. Сёма стал бросать в кур комья земли. Начался куриный переполох. Куры стали разбегаться в разные стороны. Некоторые побежали навстречу огню.
Пришлось снова сделать забег и повернуть молодых кур в сторону речки, куда, голося, будто сзывая остальных, бежал старый рыжий петух, уводя за собой добрую сотню кур.
Побежавшие навстречу огню куры остановились. Пахнуло дымом.
– Гони их к речке! К речке!.. – истошно кричал Гаврюша.
И ребята не помня себя гнали к реке куриное стадо. Они понимали, что речка преградит путь степному пожару. За рекой куры будут в безопасности. Но как их переправить за реку?… Двух, трёх, даже десяток кур можно переловить и перенести или даже перебросить, а ведь их тысяча!
Берег ближе и ближе. Но ближе и ближе огонь. Пусть он не страшен быстроногим ребятам, но для ошалевших кур это верная гибель.
Огонь уже совсем близко, но река ещё ближе. Вот уже первые куры и старый петух подбежали к кромке берега. Гаврюша оглушительно свистнул. Петух, вдвойне напуганный огнём и свистом, взвился вертолётом и благополучно перелетел речку. За ним последовало два-три десятка кур. Испуг вернул им давно забытую способность летать. Взлетело ещё два-три десятка кур. Некоторые, не долетев до противоположного берега, оказались в реке. Одни в испуге поплыли, другие, коснувшись дна, побежали как очумелые бродом.
Уже добрая сотня кур была спасена. Очутившись в безопасности на том берегу, они, не останавливаясь, удирали дальше. Это были старые, двух-трёхлетние куры. Молодые же никак не хотели взлетать. Вода страшила их не менее огня. Один молодой петушок, ополоумев, предпочёл кинуться в огонь.
Гаврюша оглянулся. Огонь наступал неровной, ломаной линией. Мальчик решил гнать кур берегом к пешеходному мостику. Он надеялся, что они успеют проскочить там, где огонь отставал, где река делала излучину. И ребята, замахав в три рубахи, погнали кур берегом к мостику.
Слева – огонь, справа – вода. Между ними стремительно мчащаяся белая туча кур. Они бежали раскрыв клювы, подгоняемые свистом, перескакивая друг через дружку. Некоторые, не выдерживая бега, перелетали через реку, где уже пришедший в себя старый петух истошно кричал: «Куда вы, куда? Сю-да, сю-да!» – будто в самом деле выговаривая эти слова. И молодь верит ему. Перелёты стали чаще. Не беда, что много кур уже на плаву.
«Не утонут, – думает Сёма, – доплывут до первой мели или до коряги и выйдут на берег».
Вот огонь уже совсем близко, но самые быстрые куры первыми бегут по мостику.
От огня и ребятам жарко. Пахнуло палёной шерстью.
– Сёмка, прыгай в воду! – кричит Сеня. – Волосы опалил.
– Сам прыгай, – отвечает тот, прикрывая голову рубашкой.
Огонь пожрал только трёх молодок. Он преградил им дорогу перед самым мостиком. Ребята видели их из речки. Перед тем как сгореть, куры взлетели так высоко, что могли бы перелететь не одну такую речонку.
– Вот до чего доводит трусость! – сказал Сёма, охлаждая водой ожоги.
Тараканий охотник
Егорушка проводил последнюю перед школой зиму в старом доме у дедушки с бабушкой в большом селе. Дел у Егорушки было хоть отбавляй. И деду нужно помочь на конном дворе, и с бабушкой нужно на птичьей ферме побывать. А тут ещё сани, лыжи, снежная хижина… Да и сорок тоже кто-то должен на всякий случай палкой пугнуть, и дорожку в дровяник нельзя запускать. Занесёт её снегом – и не доберёшься. А больше всего приходилось воевать с тараканами.
– Откуда это они! – удивлялась бабушка. – Лет десять их не было, а теперь хоть из дому не уходи.
И гусиным-то крылышком сметала их бабушка в ведро с водой, и кипятком-то шпарила, и морила чем следует, а они наползали опять.
– Да что это за наказание такое, – жаловалась бабушка. – На всех управа находится: на мышей – кошки, на комаров – лягушки, на змей – ежи, а на них нет охотника.
– Нет, есть, – сказал дед и подмигнул внуку.
Подмигнул дед внуку и пообещал тараканьего охотника на этой же неделе в дом поселить.
– Кто это? Как его звать? – допытывался Егорушка.
– Как придёт, сам себя назовёт, – отшучивался дед. – А теперь давай домишко для охотника сооружать.
Сказал так дед и принялся сколачивать маленькую скворешенку. Подвесил он скворешенку на стену под потолок и в подпол полез. Добыл дед из подпола проволочную мышеловку и сказал:
– Теперь, Егор Сергеевич, давай на охотника охотиться.
«Неужели мышь – тараканий охотник? – подумал Егорушка. – Но как она под потолком в скворешенке будет жить?»
А дед тем временем насторожил мышеловку и приманку на крючок подвесил – сало. А потом велел Егорушке поставить мышеловку во дворе на столбик возле черёмухи и караулить из окна.
Как сказано, так и было сделано.
Долго Егорушка дежурил у окна. Даже устал. И вдруг смотрит – птичка прилетела. Жёлтенькая с чёрненькой головкой и белыми щёчками. Он сразу узнал её. Это была большая синица.
«Неужели это и есть тараканий охотник? – удивился Егорушка. – Но как птица может попасть в мышеловку?» А синица, учуяв сало, всячески старалась проникнуть к нему.
Вернулся дедушка, а синица всё ещё крутилась возле мышеловки, ища вход. И наконец нашла его. Прыг в ловушку. Хвать за сало. Крышка мышеловки захлопнулась.
Ура!
Дед с внуком побежали за синицей.
– Теперь давай приручать охотника, – сказал дед и прикрыл мышеловку платком.
Птица утихла и перестала биться. Часа через два, когда уже смеркалось, дед добыл синицу и сунул её в скворешенку.
– Пусть теперь там обсидится, – сказал он.
Синица притаилась в скворешенке. Как сгинула.
Прошла ночь. Егорушка поднялся вместе с дедом.
– Теперь давай, Егор Сергеевич, учить охоте тараканьего охотника, – объявил дед. – Хоть это и не обязательно, а всё же для порядка не помешает.
Были пойманы штук пять тараканов и брошены в скворешенку. Послышалось – тук-тук!
– Ага! – Дед подмигнул внуку. – Проголодался охотник.
Егорушка не спускал глаз со скворешенки. Он увидел, как два таракана выползли из неё.
– Упустил охотник добычу, – сказал дед.
Да этого не случилось. Птица высунулась в отверстие скворешенки и увидела убегающего таракана. Раздался охотничий клич. Взмах крыльев. Таракан был настигнут и проглочен. Синица снова скрылась в скворешенке.
– Вот это да! – радовался Егорушка. – Вот это охотник!
Большая синица – пугливая птица, но она скоро привыкает к людям. Не прошло и двух дней, как тараканий охотник орудовал у бабушки на кухне. А через неделю или чуть более тараканы исчезли. Редко-редко какой захудалый таракашка выползет из щели, но вскоре и эти редкие удачи оставили тараканьего охотника.
Синица стала промышлять разбоем. Стоит сливочное масло на столе… Улучит синица минуту… Кинется камнем на стол… Отсечёт, как топориком, своим клювом кусочек масла – и в скворешенку.
– Пора, видно, нам расставаться с охотником. Мусору много от него, – как-то сказала бабушка.
Егорушке не очень хотелось отпускать синицу, но пришлось. Птице полагается жить на воле.
Выпустили тараканьего охотника. Поскучали без него денёк-другой, а потом забыли. Но однажды раздался стук в замороженное стекло кухонного окна. Это была большая синица.
