Хорнет всё-таки отправился спать, растолкав Одноногого. И Фобос, коротая время за игрой в растлер с товарищем по оружию, даже не заметил, как солнце вынырнуло из-за горизонта, и над Бирденским хребтом занялся рассвет.

ГЛАВА 4.

Отряд добрался до Оштерауса за несколько часов. Высокий светловолосый законник с некрасивым сморщенным лицом стоял у ворот. Законников он заметил раньше, чем они его. Это был Корво Тредиц, один из ротных командиров Оштерауса.

– С возвращением, – сказал он, кивнув головой.

Заметив, что вернулось меньше людей, чем уезжало, Корво снял шляпу и приложил её к груди.

– Да сбережёт Мортар души воинов, что пали за имя его, – печально пробормотал Корво, открывая тяжёлые дубовые ворота и впуская законников. Они обменялись рукопожатием, а затем проехали по главной улице, выложенной булыжниками, до одноэтажной городской ратуши, там повернули направо и спешились у невысокого каменного строения, отдалённо напоминающего крепость. То было сердце охраны города – казармы.

Хромой конюх Уст и его помощник поздоровались с фронтменами, чьи лица были задумчивы и печальны. Уст лишь покачал головой, увидев голову Чёрного медведя, притороченную к седлу Бонки. Они увели лошадей, а законники пошли в казармы, чтобы доложиться командиру, Лейхелю Драйтеру.

Драйтер сидел в своём кабинете на втором этаже и распекал какого-то неосмотрительного новобранца-командира отделения за то, что тот потерял седло своей лошади.

Когда в комнату вошли четверо законников в запылённых сапогах и перемазанных кровью и грязью плащах, Драйтер лишь молча указал на дверь, и молодой командир вышел, даже не поздоровавшись со своими товарищами по оружию. Танго, державший голову бандита у себя за спиной, состроил страшную гримасу и вытащил трофей, помахав им перед лицом новичка. Тот позеленел и поспешно ретировался. Орвис засмеялся заливистым смехом.

– Всё твои шутки, Танго, – неодобрительно сказал Драйтер, закуривая папиросу, – рад, что вы вернулись, парни. Вижу, правда, что не все.

– Ага, – хмуро пробасил Хорнет, смотря в пол, – Мортар прибрал пятерых парней. Сид, Кривой, Герцер, Твигг и Фрид лежат в земле. Да найдут их души вечный покой.

– Печально, печально… – покачал головой Лейхель и неожиданно закашлялся, надсадно хрипя.

Годы брали своё. Командиру шёл шестой десяток. Столько не живут на свете, в особенности на Фронтире. Все это понимали, и уж тем более отчётливо это понимал сам Драйтер.

Танго вертел в руках головой Чёрного медведя. Одноногий стоял, опираясь на «Бесси» как на костыль, и чесал культю, отсоединив протез. Фобос скрестил руки на груди и молчал.

Когда Лейхель прокашлялся, он почесал свои седые усы и указал рукой на голову бандита, которую до этого старательно игнорировал.

– Это выбросьте, – неожиданно сказал он, – награду выдам из своего сейфа.

– Не понял? – удивлённо буркнул Хорнет, – он сбежал из Хангота, а в розыск его объявили в Бирдене. Мы должны переправить им голову ублюдка, пусть они и платят.

Драйтер лишь вздохнул.

– Сейчас не то время, Хорн. Прямо скажем, Бирдену не до этого. В Ханготе заваривается страшная каша. Они выпустили из тюрьмы Ларка, но даже он затих и ничем себя не скомпрометировал. А ведь это тот самый Ларк!

Когда-то Ларк был убийцей и грабителем, под которым ходило добрых два десятка душегубов. Но однажды он случайно спас от гибели командира Бирдена, перебив со своими молодцами засаду еретиков на границе с Лигией, и заслужил прощение.

После этого он был тише воды ниже травы, а затем, к удивлению всех, подался в законники, сообщив, что хочет смыть с себя позор прожитых лет. Бывший бандит неплохо провил себя в Раксвальде, казнив с десяток своих бывших подельников, а затем напросился в Оштераус.

Ларк командовал ротой в Оштераусе четыре месяца, пока Хорнет и Фобос гонялись за головорезом-колдуном по имени Ульфред Иссохшая рука.

Но что-то произошло, бывший преступник совсем отбился от рук и настолько разложил роту в моральном плане, что его не только выгнали с позором из города, а ещё и посадили под замок в Ханготе, где тот и находился последний год.

– В чём дело? – спросил Фобос.

– Пока я не могу ничего сказать, – усталым голосом ответил Лейхель, – но советую готовиться к худшему. Связи с Бирденом нет никакой, в городе вводят военное положение. Там разгораются бунты. Бирденский полк бросили на Рейсвид.

У законников отвисла челюсть. Рейсвид был городом Фронтира. Что происходит?

– Они окружили Рейсвид, чтобы ни одна мышь не проскользнула, – продолжил Драйтер, – будто бы не хотят дать просочиться какой-то важной информации. Но я пока не знаю, какой именно. С форпоста Рогена в Раксвальд направили батальон конных стрелков, и те попали под обстрел недалеко от города.

– Бандиты? – спросил до этого молчавший Танго. Драйтер лишь пожал плечами.

– Чёрт его разберёт. Одни говорят, что это дело рук хафенбаумских дезертиров из зельдского полка, которые подались на запад. Другие талдычат о том, что видели группу ханготских стрелков, удиравших оттуда. Третьи говорят, что сами раксвальдцы открыли огонь.

– Хангот, – задумчиво сказал Хорнет, – слишком часто ты упоминаешь этот дрянной городок, Драйтер. Расскажи всё, что знаешь.

Командир пошевелил усами и поведал несколько пугающих слухов о Ханготе.

В городе закончилась провизия. Командир Хангота добровольно сложил с себя полномочия, и стрелки устроили грызню за власть. Около сотни жителей уже сбежало оттуда на восток, в Лигию. Некоторые преступники, в том числе, упомянутый Ларк, который раньше был командиром одной из оштераусских рот, получили амнистию и ушли. Имелось и несколько десятков раненых, и даже погибшие.

Повисло молчание. Все смотрели на Хорнета, неожиданно вспомнив о том, что и он собирался сняться с должности командира. Здоровяк помрачнел, но всё же подошёл к столу Драйтера и опёрся о него.

– Вот что, старина, – тихим голосом произнёс Хорнет, но не для того, чтобы скрыть что-то от своих людей, – мне придётся кое-чем тебя огорчить.

Усатый командир сразу же понял, в чём дело. Его седые брови нахмурились.

– Даже не думай, – грозно ответил он, – мы уже по колено в дерьме, и только люди вроде тебя не позволяют нам нырнуть в него по уши. Я не приму твою отставку, Хорнет.

Командир набычился и приказал фронтменам выйти из кабинета.

«Сейчас полетят искры», – усмехнулся про себя Фобос, захлопывая дверь.

***

Фобос не мог вырвать из своего разума тревожные семена сомнения, которые заронил Хорнет своими пессимистичными речами. Что-то тёмное давно довлело над фронтменом, но он никогда не обращал на это внимания, стараясь занимать голову чем-то более обыденным, чем мысли о смерти и том, что останется после человека.

Но сейчас, выпив несколько пинт крепкого эля за счёт Шелби, владельца трактира «Удача фронтмена», он мрачнел с каждой минутой.

Партию в растлер Фобос проиграл всухую, лишившись трети награды, которую им выдал батальонный казначей. Но не это его тревожило.

– Ты какой-то кислый, Фоб, – заметил Танго, усаживая на колени какую-то девку, – быть может, тебе не хватает женской ласки?

– Нет, – бросил Фобос, глядя в кружку с мутноватым элем.

– А возможно, ты из тех, кому хочется мужской ласки? – нахально подмигнул ему Орвис.

Фобос уставился на фронтмена. Девица захохотала. Танго был пьян вдрызг. А когда он напивается, то следить за языком ему становится очень трудно.

– Лапай свою шлюху и не лезь ко мне, – посоветовал Фобос.

Одноногий помалкивал. Из-за своего физического дефекта ему не везло с женщинами и, говоря честно, он их стеснялся. Поэтому он сидел, неловко краснея и застенчиво улыбаясь, когда девицы лёгкого поведения бросали на него оценивающие взгляды, и вжимал голову в плечи.

– А ты что улыбаешься, человек-деревяшка? – вдруг обратился к нему во весь голос Танго. Стрелок опустил глаза и что-то замямлил. Орвис захохотал. Шлюха на его коленях тоже. Одноногий был готов сквозь землю провалиться.