«Тысячеглазый Уладар» – осенило Фобоса.

Десятки глаз самых разных форм и размеров вырастали из мясистого шара с волчьим оскалом пасти и пристально изучали души людей, бредущих через бесконечно тянущееся Небытие.

Когда чья-то душа не нравилась Уладару, то из очередного глаза выстреливала молния, оставлявшая на месте несчастного лишь эфирный сгусток, расползавшийся во все стороны и исчезавший в окружающей черноте.

Глаз, напоминавший око змеи с вертикальным зрачком, неожиданно возник над самим Фобосом. Остальные души, окружавшие законника, исчезли. Фобос затравленно огляделся по сторонам, но осознал, что остался наедине с пронзающим взглядом Уладара.

– Хм-м-м, – прошелестело мясное облако.

Ужасное око заглядывало в само нутро законника, и, глядя в глаз Уладару, Фобос видел, как в отражении проносится вся жизнь законника.

– Хм-м, – вновь повторило жуткое божество.

Законник съёжился, когда увидел электрические разряды, заструившиеся по хрусталику глаза. Приготовился к самому худшему. Но он не мог отвести взгляда от гипнотизирующего ока, готовившегося забрать последнее, что было у Фобоса – его душу.

– Нет, – раздался чей-то тихий и печальный голос.

Рядом с безобразно пульсировавшим туловищем Уладара заклубился колдовской зелёный туман. Из сгустков его вышла фигура, принадлежавшая мужчине.

Он был одет в старинные массивные чёрные доспехи. Лицо его было бледно, а вместо глаз зияло два бездонных чёрных провала. Фобос хотел что-то сказать, но не смог. Он поднёс руки к своему рту. Но рта у законника не было.

– Хм-м… – с какой-то необъяснимой печалью произнёс Уладар и убрал свой жуткий глаз от законника.

Пришелец в доспехах медленно двигался к Фобосу, протягивая ему свою руку в чёрных железных перчатках и невесело улыбаясь. Туман струился за ним.

Что-то необъяснимое заставило Фобоса протянуть свою руку навстречу, будто бы они собирались обменяться рукопожатием. И как только рука законника коснулась руки божества, на Фобоса обрушилась темнота…

Он проснулся и резко выдохнул.

Голова шла кругом. Несколько минут законник не до конца соображал, где находится. Рядом сопел Одноногий.

Фобос потянулся к фляге, прополоскал горло водкой и сплюнул. Омерзительно. Но это хотя бы вернуло его к реальности.

Наскоро позавтракав, законники оседлали лошадей и отправились в путь. До вершины горы, где расположился монастырь Мортара, оставалось не так много, однако времени всё равно было в избытке для того, чтобы поразмышлять об этом странном сне.

Солнце уже встало и принялось греть размокшую за ночь землю. Вскоре законники взмокли и сняли свои плащи.

– Такая ч-чертовщина снилась, парни, – неожиданно сказал Одноногий.

Фобос, желавший произнести то же самое, слегка разинул рот от удивления.

– Мне тоже, – пробурчал Йеспер, – как будто я в Небытии, бреду с потоком мёртвых душ.

– Твою мать! – испуганно произнёс Одноногий и пристально поглядел на ханготца, – мне снилось то же самое! Не м-может быть.

– А потом появился Уладар, – подал голос Фобос. Законники изумлённо воззрились на него. Фронтмен продолжил: – и принялся таращиться на меня.

– И саданул молнией, – закончил Йеспер.

Фобос не стал говорить о том, что финал его сна был немного другим. К чёрту. Раз уж троим законникам приснилось почти одно и то же, значит это легко объяснить загадочной аурой воздействия монастыря.

Многие поговаривали, что старинные магические реликвии времён Этельвельда были похоронены в этом месте, из-за чего монастырь Мортара сначала был местом притяжения паломников, а уж потом стал монастырём.

Возле дороги стоял небольшой каменный идол, изображавший Мортара с непомерно большой головой. Законники слегка поклонились ему – все, кроме Фобоса.

Они въезжали на территорию монастырских угодий. Значит, наступало самое время обсудить план грядущих действий и подготовиться к операции по поимке преступника Танго.

ГЛАВА 10.

Монастырь Мортара занимал довольно крупную территорию, ограниченную по периметру каменными идолами бога Смерти.

Дорога поднималась всё выше и выше в горы, обступаемая чёрными пихтами, растрёпанными рультами и высокими соснами. Где-то с другой стороны, по слухам, имелся и пеший маршрут – огромная лестница из тысяч ступеней, выложенных человеческими черепами и костями. Но монахи умели хранить свои тайны.

Путник, впервые оказавшийся в угодьях монастыря, тут же ощущал едва уловимое дыхание некоей безысходности и предопределённости. Нет, святилище бога Смерти не внушало тревогу или страх, как могли ожидать многие, поднимающиеся сюда. Но каждый человек, оказавшийся тут, ощущал себя песчинкой в бесконечном и бессмысленном потоке Бытия, в конечном итоге впадающем в Ничто.

Вот и законникам сделалось не по себе.

– Тишина-то какая, чёрт возьми, – тихо пробормотал Йеспер.

Одноногий сглотнул, всматриваясь в чёрную громаду лесов. Солнце скрылось за облаками, и пейзаж вокруг имел самый зловещий и хмурый вид.

– П-парни, – прошептал Одноногий, хватаясь за ружьё, – там, в лесу!

– Что? – спросил Фобос, взведя курок «Насмешника».

И он тоже увидел чью-то неясную тень, мелькнувшую за деревьями.

– Или п-показалось? – неуверенно произнёс стрелок и протёр глаза.

– Вряд ли нам обоим, – пожал плечами Фобос, продолжая напряжённо вглядываться в лес.

Тень промелькнула вновь, но уже дальше.

– Монахи, может? – спросил Йеспер.

Ему не нравилось, что они остановились. Ему хотелось как можно скорее добраться до монастыря, разыскать там ублюдка Танго, прикончить его и найти свою дочь.

– Возможно, – медленно произнёс Фобос, пряча пистоль в кобуру. Они двинулись дальше.

Через некоторое время они добрались до небольшого плато, на котором раскинулось несколько акров пшеницы.

– Не-неужели? – удивлённо произнёс Одноногий.

Даже здесь фермерские наделы были заброшены. Несколько покосившихся сараев стояло посреди полей с пожухлой пшеницей и овсом.

Законники дали лошадям шенкеля и отправились вперёд, туда, где узкая тропа поднималась всё выше и выше.

Как высоко они забрались? Дышать здесь было чуть труднее. Жаль, что густой лес скрывал тропу – с горы мог бы открыться прекрасный вид на Фронтир и ближайшие земли Лигии и Хафенбаума.

Дорогу перегородила каменная стена с тяжёлыми чугунными воротами. Чугунное литьё было выполнено в форме оскалившегося черепа. По виду, их не открывали давным-давно. Паутина разместилась по углам ворот, а на дороге перед ними лежали кучи прошлогодней перегнившей листвы.

– Нужно спрятать лошадей, – сказал Фобос, слезая с Бонки, – не стоит идти напролом. Перелезем через стену.

Одноногий лишь вздохнул.

Место, где можно было укрыть лошадей, находилось чуть ниже. Одноногий, по понятным причинам, туда не отправился, а остался следить за воротами.

Когда Йеспер и Фобос вернулись, взмокшие и тяжело дышавшие, он сказал, что к воротам кто-то подходил.

– Хорошо, что мы не наделали шума, – сказал командир, а затем двинулся вдоль стены направо от ворот. Законники последовали за ним.

За воротами и тропой стена резко уходила вниз, а потом – влево. После чего начала резко подниматься и упёрлась в навал камней и бурелома.

– Здесь не перебраться, – сказал Фобос, попытавшийся залезть на кучу. Та опасно зашевелилась. Ему вовсе не хотелось скатиться по склону горы и умереть от ушибов, а поэтому он повел свой поисковый отряд назад. Иронично пытаться убежать от Смерти в её святилище.

С другой стороны навалов не было, однако сразу за стеной начинался обрыв. Фобос с сомнением поглядел на Одноногого, но тот довольно ловко перебрался.

Зато сам Фобос едва не свалился в пропасть, в последнюю секунду зацепившись за какой-то уступ на стене. Сердце бешено билось.

Законники втащили его обратно и отправились дальше.