Роберт Хоуп доброжелательно улыбнулся собравшимся актерам.

– Хочется верить, что эти старинные стены встрепенутся от разнообразия ваших талантов. Многие из вас знакомы между собой, но я хотел бы особо поприветствовать Ребекку Брэдли, которая прилетела из Америки, чтобы привнести в нашу застоявшуюся британскую жизнь толику голливудского блеска.

Все глаза в комнате обратились на Ребекку, которая пряталась в углу, ошеломленная видом такого количества английских знаменитостей.

– Привет, – покраснев, улыбнулась она.

– Передаю эстафету Хьюго Мэннерсу, чей замечательный сценарий позволит вам проявить себя наилучшим образом, – продолжал Роберт. – Чуть позже мы предоставим всем окончательный вариант сценария. Администратор Стив также раздаст каждому его расписание. Мне остается только пожелать вам успешных съемок. Теперь слово Хьюго.

Раздались аплодисменты, и вперед выступил оскароносный сценарист Хьюго Мэннерс. Ребекка слушала его вполуха, только сейчас начиная осознавать, во что ввязалась. Больше всего ее беспокоило произношение. В Нью-Йорке она брала уроки дикции и произношения и последние пару месяцев старалась говорить в обыденной жизни как англичанка. И все равно понимала, что, приняв эту роль, идет на огромный риск. Британская пресса обожала критиковать американских актрис, играющих англичанок. Для журналистов не имело никакого значения, что она получала стипендию в Джульярдской школе и стала лучшей актрисой года, сыграв Беатриче в «Много шума из ничего». Все голливудские актрисы считали себя «серьезными», даже если пришли в профессию с модельного подиума. Ребекка к ним не относилась. Эта роль давала возможность подтвердить классическое актерское образование и получить признание критиков.

Когда Хьюго закончил, все вновь захлопали, и Стив начал раздавать экземпляры сценария и расписания.

– Завтра вы не задействованы в съемках, Ребекка. Утром у вас встреча с художником по костюмам для примерки нарядов, а после этого вас хотят видеть стилист и визажист. Роберт также предлагает вам позаниматься с консультантом по сценической речи – пройтись по роли перед первым днем съемок.

– Отлично. А когда я смогу попасть в отель? Хотелось бы разобрать вещи и устроиться.

– Скорее всего, там до сих пор отираются фотографы, так что Роберт договорился с лордом Астбери, чтобы вы некоторое время побыли здесь. Можно сказать, вам повезло – мне досталась каморка над местным пабом, – с улыбкой добавил Стив. – К тому же вы сможете погрузиться в атмосферу.

К Ребекке подошел поразительно красивый мужчина с тонкими чертами лица.

– Мисс Брэдли, если не ошибаюсь? Я – Джеймс Вог, играю Лоренса. У нас с вами будет, если можно так выразиться, несколько достаточно интимных сцен, – подмигнув, сказал он, и Ребекка мгновенно попала под очарование выразительных голубых глаз, которые, несомненно, помогли Джеймсу выйти на передний край британских киноактеров.

– Рада знакомству, Джеймс. – Ребекка пожала протянутую руку.

– Бедняжка, – сочувственно сказал он, – вы, должно быть, в шоке: не успели прилететь из Штатов – и произвели такой фурор своей помолвкой с Джеком Хейвордом.

Ребекка не знала, что сказать.

– Я… вообще-то, да…

– Кстати, примите мои поздравления. Он счастливчик. – Джеймс все не выпускал ее руку.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила она.

– Если вдруг возникнет желание пройтись по нашим сценам до съемок, дайте мне знать. Я сам в шоке. Страшно подумать, что придется работать на одной площадке со всеми светилами кино и театра.

– Да, – согласилась Ребекка, внезапно проникшись к Джеймсу симпатией.

– Уверен, вы будете неотразимы, а если соскучитесь в этой глуши, только свистните.

– Хорошо. И спасибо.

Вог многозначительно посмотрел ей в глаза, отпустил наконец ее руку и удалился.

Стесняясь общаться с незнакомыми актерами, Ребекка вновь села и стала изучать расписание, удивляясь непринужденности, с какой англичанин ухитрился чуть ли не в одном предложении поздравить ее с помолвкой и дать понять, что не прочь познакомиться поближе.

– Ребекка, через несколько минут все возвращаются в отель на ужин, – обратился к ней выросший словно из-под земли Стив. – Все необходимое сюда привезут завтра утром, а тем временем я попросил вашу новую лучшую подругу миссис Треватан подать ужин. Вы растрогали ее до глубины души; она говорит, что вас нужно подкормить.

– Очень мило с ее стороны, но я лучше почитаю новый сценарий, – ответила Ребекка.

– Что-то не так? – Стив озабоченно посмотрел ей в глаза.

– Все в порядке, просто смена часовых поясов, и, если честно, я переволновалась от встречи с таким количеством знаменитостей. Боюсь не справиться.

– Понимаю. Если вас это утешит, могу сказать, что работаю с Робертом много лет, и он ни разу не промахнулся с выбором актеров. Он очень высокого мнения о ваших способностях.

– Спасибо, Стив, – искренне поблагодарила она.

– Тогда до завтра. Приятного вечера и доброй ночи во дворце. Здесь до вас точно никто не доберется.

Администратор отошел и начал торопить актеров. Когда все разошлись, Ребекка наконец смогла осмотреться. В огромные окна светило июльское солнце, придавая строгой мебели красного дерева теплый оттенок. В центре комнаты возвышался огромный мраморный камин, вокруг которого стояли диванчики и легкие кресла. Ребекка вздрогнула, почувствовав вечернюю прохладу.

– Вот вы где, красавица! – В комнату вошла миссис Треватан. – Стив сказал, что вас надо накормить. У меня есть кусок пирога с мясом и почками и немного картошки, оставшиеся от ланча его светлости.

– Я не слишком голодна, меня вполне устроит салат.

– Понятно, вы на диете. – Экономка критически оглядела хрупкую фигурку гостьи. – Да будет мне позволено сказать, мисс Ребекка, что вас скоро ветром унесет.

– Мне нужно следить за фигурой, – смущенно ответила Ребекка.

– По-моему, вам не повредило бы немного нормальной человеческой еды. Принести ужин в комнату?

– Было бы очень любезно с вашей стороны, спасибо.

Ребекка действительно ограничивала себя в еде: что поделаешь, если от этого зависит твоя карьера?

Выйдя из гостиной, она прошла в величественный холл, откуда вела лестница наверх, остановилась и подняла голову к великолепному куполу. Стеклянные витражи посылали блики света на мраморный пол под ногами.

– Добрый вечер, – произнес глубокий мужской голос за спиной.

Ребекка подпрыгнула от неожиданности и обернулась. В дверях стоял мужчина лет пятидесяти пяти, одетый в допотопный твидовый пиджак и поношенные брюки из рубчатого плиса, заправленные в высокие сапоги. Спутанные волосы, тронутые сединой, явно нуждались в стрижке.

– Здравствуйте, – неуверенно ответила она.

– Я – Энтони, а вы?..

– Ребекка, Ребекка Брэдли.

– А-а, – в глазах мужчины блеснул огонек узнавания, – кинозвезда из Америки. Говорят, вы невероятно знамениты, но боюсь, что никогда о вас не слышал. Я не из любителей кино. Извините.

– Можете не извиняться, вы не обязаны обо мне слышать.

– Это правда. Ладно, мне пора. Нужно поработать, пока не стемнело. – Сдержанно кивнув, он скрылся за дверью.

Ребекка прошла через вестибюль и поднялась по лестнице, рассматривая написанные маслом картины, на которых были изображены различные поколения семьи Астбери. Следом за ней в комнату вошла миссис Треватан с подносом.

– Вот и я, милочка. Нашлось немного супа, свежий хлеб и масло. И я захватила для вас кусочек бейкуэлльского пирога с франжипаном и ванильным кремом, – произнесла она, торжественно снимая крышку с десерта.

– Спасибо.

– Желаете что-нибудь еще?

– Нет, спасибо. Потрясающе красивый дом!

– Что правда, то правда. Если бы вы знали, на какие жертвы приходится идти, чтобы сохранить его! – тяжело вздохнула миссис Треватан.

– Представляю. Кстати, внизу я встретила садовника, – добавила Ребекка.

– Садовника? – Миссис Треватан удивленно подняла бровь. – В доме?