Я кивнула, не в силах что-либо сказать. Кэтлин ждала, пока я переварю информацию.

Наконец, я изобразила подобие улыбки, означавшей, что все тип-топ.

Но все было совсем иначе. Мой дух входил в крутое пике.

Кэтлин предложила мне осмотреться, и я попыталась собраться с мыслями. Это даже близко не походило на первый шаг журналистской карьеры. Я была в миллионе миль от репортеров и звонков в Белый Дом.

Я устроилась на работу совсем не туда.

Кэтлин провела что-то вроде «тура свистка» по этажу «Женского Дня», и я следовала за ней по унылому коридору из кабинета в кабинет, лихорадочно размышляя. Какой тупицей нужно быть, чтобы оставить надежное место в юридической конторе ради того, чтобы перепечатывать дурацкие письма в женском журнале? Да еще в таком, который, если верить моей новой сотруднице, находился на последнем издыхании.

– Когда у нас работало больше журналистов, все сидели вот здесь, а сейчас тут пусто.

Проходя мимо офиса мистера Коллинза, по ее словам, запертого, Кэтлин открыла следующую дверь справа.

– У машинисток был свой кабинет дальше по коридору. А теперь остались только мы.

Я заглянула в бывший офис журналистов, длинный, узкий, с двумя рядами пустующих столов, стоявших друг напротив друга, будто готовых к борьбе. Стол у самой двери был завален коробками, что противоречило всяческим правилам пожарной безопасности, но остальные были совершенно голыми – ни машинок, ни чернильниц, ни бумаги. На досках вдоль стен все еще висели газетные вырезки, следы некогда бурлившей в этом улье жизни. Некоторые из них уже пожелтели, и загибались по краям, и в комнате стоял странный запах – затхлая смесь ароматов табака и сэндвичей с сыром и огурцами.

– Давно здесь так пусто?

Кэтлин скрестила руки на груди, задумавшись.

– Очень. Все, кто остался, объединились, новых сотрудников не берут. Мистер Коллинз пишет статьи, и еще кое-кто со стороны по найму. Так дешевле. Пойдемте, познакомимся с остальными.

Она зашагала обратно по коридору. Я взглянула на часы. Двадцать минут десятого, а мистера Коллинза все еще нет. Словно я попала в музей, закрытый на ночь.

– Эта сторона коридора наша. Напротив отдел рекламы. То есть мистер Ньютон. – Кэтлин понизила голос, проходя мимо очередной двери. – Работы у него немного. А вот тут художники. Они отвечают за иллюстрации и выкройки платьев. – Она постучала в дверь и вошла, не дожидаясь ответа.

– Доброе утро, мистер Брэнд. Как ваши дела? Вот наша новая наборщица, мисс Лейк.

Вслед за ней я вошла в кабинет, который был таким же унылым, как и остальные, но где хоть что-то происходило. Пожилой мужчина в очках с толстой черепаховой оправой и густо набриолиненными волосами работал над драматической сценой: мужчина в форме моряка держал на руках женщину в обмороке.

– Как ваши дела? Еще вчера мы смеялись.

Необычное приветствие, но он определенно Личность Творческая.

– Здравствуйте. Простите, но… вы смеялись?..

– Еще вчера. Это история, над которой я сейчас работаю. Пойдет в следующий номер на тематическую.

– Ясно, – я сделала вид, что в курсе. – Очень милая.

Мистер Брэнд просиял.

– А это миссис Махоуни. – Кэтлин представила мне женщину средних лет, и она помахала мне из-за кипы ватманов.

– Здравствуйте, мисс Лейк. Я занимаюсь производством. Я очень добрая, но прошу сдавать все в срок.

Я поздоровалась, и она проводила меня ободряющей улыбкой, когда я и Кэтлин покидали кабинет.

Помимо миссис Бёрд, так напугавшей меня, все остальные казались вполне дружелюбными. Я пыталась подбодрить себя, но выходило не очень. Правда была горькой, все это было совершенно не тем, о чем я мечтала. Не надо было писать об этом Эдмунду, он теперь подумает, что я круглая дура. И Банти тоже. И девчонки с пожарной части. Так мне и надо. Вообразила себе головокружительную карьеру.

Я сама во всем виновата. Что ж, придется с этим смириться.

– Давай-ка, Лейк, – пробормотала я себе под нос, – соберись уже.

Мы вернулись в наш маленький офис, и Кэтлин принялась объяснять мне, как работает система внутренней связи, а я пыталась делать вид, что мне интересно. После краткого знакомства с вокальными данными миссис Бёрд я не видела нужды в подобной системе.

– Всегда начинай с проверки почты, затем клади письма на стол миссис Бёрд. И только подходящие, ничего лишнего, – с самым серьезным видом сказала она.

Я взглянула на оставленный открытым номер на столе. Рядом с фотографией, сделанной примерно в 1915-м, на которой миссис Бёрд выглядела готовой затеять драку, стояло краткое пояснение.

Миссис Генриетта Бёрд поможет вам

Любую проблему можно решить, призвав на помощь здравый рассудок и волю.

Миссис Бёрд ответит на волнующие вас вопросы. Пришлите конверт со штемпелем и обратным адресом, если хотите, чтобы вам ответили анонимно. Примите во внимание, что почтовый ящик миссис Бёрд всегда полон и ответ может прийти не сразу.

Я вспомнила Банти, печатавшую военные депеши в министерстве обороны. Да уж, с вот этим вот не сравнить. На странице для писем разыгралась битва леди с собственными опухшими коленями.

– Уверена, что найду чем заняться, – я старалась радоваться. – А насколько большой почтовый ящик миссис Бёрд?

– Не очень.

– А почему написано, что он всегда полон?

– Потому, что все так пишут. Нам мало кто пишет. Нас мало кто читает.

– Господи, – я читала письмо от читательницы под псевдонимом «Застенчивая», стеснявшейся своих толстых рук. Ответ миссис Бёрд был краток:

«Представьте, что это крылья самолета, и машите ими над головой что есть силы».

Мне стало очень тоскливо. Всего в двадцати милях от Британии была Европа, раздираемая войной, а здесь – «Женский День», который никто не читал, и толстые руки. Я-то думала, что буду печатать про Муссолини.

– И самое главное, – все так же серьезно продолжала Кэтлин, – миссис Бёрд не станет отвечать на неприличные письма. Как только увидишь что-то подобное, сразу же избавься от него.

Она принялась копаться в ящике, а я читала письмо от девочки с проблемными деснами. Миссис Бёрд отвечала, что той придется завязать со сладостями. Не очень-то дружелюбный ответ.

– Если кто-то присылает подобное письмо, его режут на кусочки, а конверт со штемпелем отправляется в коробку Добрых Дел. Кэтлин указала на большую картонную коробку с надписью «ШТЕМПЕЛИ» и возобновила раскопки.

Я взяла еще одно письмо от леди, взявшей на попечение трех эвакуированных сирот, обеспокоенной тем, что эти весьма милые дети научили ругаться ее собственных. Неудивительно, что миссис Бёрд совершенно не переносила бранных слов, и ответила в том же духе.

Интересно, какая участь ожидала меня.

И тут же представила ответ:

– Эврика! – воскликнула Кэтлин, протягивая мне лист бумаги, озаглавленный ПРАВИЛА МИССИС БЕРД. На листе стояла красная печать «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО».

Темы писем, которые не будут опубликованы, и на которые миссис Бёрд не станет отвечать

Супружеские отношения, отношения до свадьбы, внебрачные связи, физическая близость, незаконная деятельность, вопросы о политике, вопросы о религии, вопросы о религиозных убеждениях (исключая вопросы о религиозных собраниях и службах), вопросы о войне (исключая касающиеся нормирования провианта, добровольной службы, клубов и практической стороны дела), кулинарии.