В записке было:

      « Дорогая!

         Не волнуйся, всё в порядке. Просто мне необходимо не на долго отлучиться. Буду к ужину. Скажи повару, пусть приготовит мою любимую долому.

         Целую. Твой муж, Араш.

      P.S.   Покорми Двина».

   Иванна вздохнула, как бы говоря: «Ну, что с ним поделаешь», пожала плечами и посмотрела на Двина: – Ты есть хочешь? – и не дождавшись ответа, хлопнула в ладоши. Тут же в комнате появилась служанка.

– Пускай подадут дичь, лаваш, шурпу, фрукты и вино, – распорядилась принцесса.

– И пива, если можно, – робко произнёс Двин.

– Можно, – улыбнулась хозяйка. – Принеси ещё пива, – добавила она служанке и жестом отпустила её.

– Мне бы это, руки помыть, – оглянулся по сторонам Двин.

– Аревик, – обратилась к подруге Иванна, – помоги гостю, поухаживай…

   Аревик вспыхнула, покраснела и потупив взгляд быстро вышла из покоев, куда вскоре вернулась, неся лужёный, медный таз, кувшин с водой и перекинутое через плечо, чистое полотенце. Вслед за ней шёл слуга, державший в руках, украшенный замысловатой резьбой, табурет.

– Умываться подано, – шутливо произнесла Иванна.

– Вот спасибо, – довольно ответил Двин, закатывая широкие рукава своей рубахи.

   Пока он умывался, перед кроватью появился невысокий, но длинный стол, на который слуги выставляли всевозможную снедь. От блюд шёл замечательный аромат. Да, в родных краях Араша умели готовить. У Двина, от всех этих запахов, рот мгновенно наполнился слюной, которую он судорожно сглотнул. Быстренько закончив омовение и поблагодарив за помощь Аревик, он направился к столу и уселся на заботливо положенные, для удобства сидения, подушки.

   Пока Двин утолял голод, Иванна внимательно разглядывала старого приятеля. Казалось, что она хотела проникнуть в мысли этого добродушного увальня, но судя по тому, как периодически устало прикрывала свои прекрасные глаза, похоже потуги её были безуспешны.

– Спасибо тебе, хозяюшка. Накормила, – отвалившись от стола, довольно произнёс, ничего не заметивший Двин. – Я, честно говоря, уже недели две нормальной пищи поесть не мог. Всё в сухомятку, да, урывками.

– А, что так? – спросила Иванна.

   Двин махнул рукой: – Ай, не бери в голову. Было дело – да, сплыло. Ты мне лучше расскажи как ты живёшь, что у вас новенького?

– А, Араш, разве ничего не говорил?

– Да, говорил он, но ты же сама знаешь какой из него рассказчик. Вечно с пятого на десятое…, толком и не понять ничего.

– А тебе это и вправду интересно или ты из вежливости спросил?

– Зачем так сказала? Обидеть хочешь? – насупился Двин.

– Ну, извини если обидела , – примирительно произнесла Иванна. – Так, что тебе рассказать-то?

– Да, мне всё интересно! Ну, вот, уехали вы: ты, Араш, Хатч, а как добрались? Что потом делали. Как сейчас живёте?

– Ладно. Если ты такой любопытный…

– Я не любопытный, а любознательный!

– Хорошо. Если ты такой любознательный, то слушай…

                Глава 3.

      Всадники неслись по мощённой камнем дороге. Проскакав пару вёрст, Араш свернул на еле приметную тропинку, уводившую путников в густо заросшее кустами ежевики и жимолости, узкое ущелье. Зивуру ничего не оставалось делать, кроме, как последовать за ним. Поплутав с полчаса по ущелью, тропинка вывела их к скале, уходящей своей вершиной высоко под облака. Подъехав вплотную к скальной стене, Араш что-то сделал с шероховатым выступом, и как по волшебству, перед всадниками открылась небольшая щель. Небольшая, но вполне достаточная для того, чтобы через неё проехал не только простой всадник, а и рыцарь в полном вооружении. Араш призывно махнул Зивуру рукой и первым направил коня в образовавшийся проход.

– Вот мы и на месте, – произнёс арамеец, остановив своего коня в укромной, подземной конюшне.

   Несколько факелов горели бездымным огнём, освещая подземелье ровным, жёлтым светом. Зивур огляделся, всё было устроено надёжно и добротно. Они соскочили с коней, тут же к ним подошёл юноша, который принял поводья и увёл жеребцов стойла. Арамеец повёл своего гостя по освещённому, такими же как и в конюшне факелами, проходу. Этот проход вывел наших героев в небольшой тамбур, из которого дальше вели три, обитые железом, дубовые двери. Араш развязал верхние тесёмки своего кафтана и снял с шеи длинный шнурок, на котором висел блестящий в свете факелов, гладко отполированный ключ, с бородкой необычной формы. Он вставил этот ключ в замочную скважину средней двери, три раза повернул его вправо, затем слегка надавив, утопил стержень ключа почти по самое кольцо и повернул его на один оборот влево. Раздался металлический щелчок, дверь приоткрылась, как бы приглашая гостей пройти внутрь. Зивур шагнул за Арашем и оказался в большом, хорошо освещённом зале, необычной, овальной формы.

– Добро пожаловать, – улыбнулся арамеец и обвёл хозяйским жестом убранство помещения, – моя, скажем так, негласная резиденция.

   Зивур с интересом огляделся, внимательно рассматривая убранство зала: – Ну что, жить можно, – подытожил он, удовлетворённо кивая головой. Затем посмотрел на Араша и спросил, – А зачем тебе это?

– Видишь ли, некоторые опыты, которые я иногда провожу, требуют уединения, а в замке, сам понимаешь, полного уединения не найти.

– И зачем такое уединение?

– Дело в том, что эти опыты не совсем безопасны, а мне не хотелось бы рисковать чужими жизнями.

– А своей, значит, рискуешь?

– Иногда.

– Ты бы заканчивал с риском, – Зивур осуждающе посмотрел на арамейца, – поясняю: раньше ты был сам по себе, а теперь у тебя есть жена, и слава богам скоро наследник появиться. Хочешь жену вдовой оставить, а дитё – сиротой?

   Араш смущённо взглянул на шпиона: – Да, знаю я. Но не поверишь, до сих пор не привыкну, что…

  Он запнулся.

– Что есть для кого себя беречь? – подсказал Зивур.

– Точно! Лучше и не скажешь: «Есть для кого себя беречь».

– И ещё, друже, необходимо осознать ту ответственность, которая при женитьбе ложиться на плечи мужчины. Но это приходит не сразу, а со временем. И чаще всего осознаётся с рождением первенца.

– Ты-то откуда знаешь? – удивлённо воскликнул арамеец, но увидев как вдруг окаменело лицо Зивура, тихо добавил, – или у тебя?..