– Вот это да!

Увидев это первым произнёс, Зинала.

– Да, красота!

Поддержал его Норман.

– Я тоже, други мои, вижу такое впервые!

Не менее восторженно вымолвил и Огонис.

– Я думал, что такое только в небылицах рассказывают!

Вновь поделился с друзьями своим мнением об увиденном Норман. И продолжил;

– Представляете, мне когда-то об этой реке не раз рассказывал отец. Говорил, что она такая длинная, что пересекает всю Рустонию. И можно свободно доплыть из одного города в другой. Что по ней плавают неспешно суда. На которых доставляют в города всевозможные яства и ремесленные товары. Один из городов находится на острове. Что остров этот, будто лошадиная подкова, возвышается в центре той реки. И добраться до него можно только по понтонному мосту, сделанному из огромных, надутых воздухом бурдюков, поверх которых положены тёсаные брёвна. При опасности он свободно убирается. А, один раз в году, в конце лета, когда стоит несусветная жара, вода отступает ровно на десять дней, оголяя дно с одного берега. И тогда город превращается в большой муравейник. От берега до стен крепости вырастает настоящая ярмарка. И товару на ней видимо, невидимо. Люди заново укрепляют стены крепости. Завозят в город по суши самое объёмное и необходимое. Я думал в детстве, что это выдумка. Лишь теперь понимаю, что отец рассказывал мне про Челуз. А про другой говорил, мол, тот находится на юге, где река такая широкая, что не видно её берегов. Там, люди живут на островах и питаются преимущественно рыбой. Я так понимаю, что это Элер.

– Однако, нам друзья пока не суждено побывать и там, и там.

Перебил воспоминания товарища Огонис.

– Нам вниз по реке пути всего день, а до Челуза не менее недели рысью.

– Ну, ничего! Я думаю, ещё увидим и Челуз, и Элер, и ещё много чего, не менее диковинного!

Успокоил друзей Зинала. И те, согласившись с ним, вновь повеселев, двинулись далее.

Уже совсем стемнело, когда повеяло холодом, и товарищи повернули лошадей от реки на Север. Небо резко затянуло тучами, стал накрапывать дождь, и друзья, недолго думая, стреножили коней, а за тем, соорудив шалаш, остановились на ночлег. В эту ночь, Норману вновь приснился странный сон. Словно на яви он снова увидел сидящего рядом с собой отца, который, держа его за руку с волнением в голосе говорил;

– Норман, сын мой, не дай ему завладеть собой! Он становится всё крепче. Но ты у меня сильный. Ты должен дать ему отпор. Помни, я с тобой, пока ты веришь и любишь. Жизнь прекрасна и разнообразна. Цени добро, верность и любовь. Только тогда ты будешь по-настоящему счастлив.

Молодой человек открыл глаза. Рядом с ним, справа, по-прежнему громко храпел Зинала, а по левую руку тихо сопел Огонис.

– Что за ерунда! Я спал или нет?

Спросил он мысленно сам себя.

– Кому я должен дать отпор? Ничего не понимаю!

Норман, кряхтя, повернулся набок, и снова заснул. Но уже спокойным, крепким, безмятежным сном.

Двадцать первая глава

Обряд

А спустя полторы недели пути друзья уже ехали по знакомой им дороге. Где проходили когда-то с великим воеводой Лертаком. Правда эти места были уже совсем не похожи на прежде виданные ими. Вместо обгорелых остовов домов сожжённых Кельтуками, на их месте красовались новые, пусть неказистые, но добротные деревенские дома с соломенными, а кое-где и покрытыми деревянной щепой крышами. По широким деревенским улицам с диким визгом и гиканьем носилась ребятня, которая, завидев вооружённых незнакомцев, тут же пряталась за ивовой изгородью. Предупреждая взрослых об их появлении. Тогда, навстречу троице выходили взрослые мужчины. Низко кланяясь, селяне, словно невзначай, спрашивали о цели визита не прошенных гостей, в тоже время, приглашая всадников отдохнуть с дороги. В который раз Огонису приходилось, в знак уважения слезать с лошади объясняя, куда и зачем они направляются. Вскоре его стали узнавать. И молодой человек, с гордостью пояснил друзьям;

– В эту деревню мы с отцом когда-то возили под заказ серпы с косами.

– Да ты не из-простеньких, Огонис?

Улыбнувшись, спросил друга Зинала.

На что тот, вполне серьёзно ответил;

– Мой отец, голова в деревне! А Ребицы, самое крупное в округе поселение.

И повернувшись в седле к Норману, добавил;

– Помнишь, Норман, нашу встречу?

– Конечно!

Усмехнулся тот.

– Как можно забыть выпученные с испуга глаза, да ещё высоко на дереве.

Зинала громко заржал, а Огонис, пропустив это замечание мимо ушей, продолжил как ни в чём не бывало;

– Я тогда у отца посыльную табличку спёр, чтобы сбежать к Лертаку.

– Ох и будет тебе от предка!

Теперь уже не сдержавшись, захохотал и Норман.

Огонис, окинув вначале строгим взглядом товарищей, вкрадчиво улыбнулся, а потом, не удержавшись, тоже разразился громким смехом. Пока друзья шутили и непринуждённо разговаривали, солнце медленно опустилось за кромку леса, роса мокрым одеялом легла на траву и наступила ночь. До Ребицы оставалось рукой подать. Но появляться дома у Огониса ночью, словно разбойники, друзьям не очень-то хотелось. А вскоре, сам по себе появился и повод к отсрочке. Выехав на пригорок, товарищи невдалеке увидели большое зарево костра. Думая, что это пожар, молодые люди пришпорили коней. Но спустившись в низину, они оказались у небольшой речушки, где за деревьями, у костра, собралось немалое количество людей. И Огонис, поняв в чём дело, обрадованно заявил;

– Да сегодня же праздник, друзья!

– Вот дурные!

Поддержал его Норман.

– Совсем забыли про огонь и купели.

– Не будем пугать народ!

Слезая с коня, вяло пробурчал Зинала. И товарищи не споря, последовали его примеру.

– Пойдёмте хоть одним глазком посмотрим на обряд! Я, наверное, вечность не видел этого красочного зрелища.

Внезапно предложил Огонис товарищам. И Зинала тут же поддержал его;

– Я согласен!

– Нет, друзья! Вы идите, а я посторожу лошадей.

Вдруг, внезапно, всем на удивление, возразил Норман. Друзья, недоумённо переглянулись, но всё же согласились с желанием друга. А сами тут же отправились по направлению к костру, видневшегося за деревьями. Норман, выждав пока товарищи скроются из вида, не торопясь снял с себя верхнюю одежду. А за тем, выбрав удобный подход к речушке, решил ополоснуться.

– Нужно хотя бы пыль с себя смыть. А то явлюсь в гости к другу словно пугало. Нехорошо! Да и глядеть крадучись тоже не к лицу воину. Не стану я этого делать.

Так мысленно рассуждал парень, натирая своё тело глеем и окунаясь в прохладную воду. Повторив, таким образом, процедуру дважды, он уже выходил на берег, когда увидел плывущий по течению связанный чьими-то умелыми руками маленький венок из цветов. Любознательность взяла вверх над чувством осторожности и Норман, вновь зайдя в воду, подобрал его. Но лишь он обернулся, как на берегу возник силуэт необыкновенно красивой черноволосой девушки, босой, с распущенными волосами, в длинной бело тканной рубахе. Она была похожа на фею, явившуюся из сказки. Красавица, с волнением, перебирая в руках букетик из таких же цветков, наблюдала за молодым человеком с нескрываемым удивлением, в тоже время наполовину смешанным с любопытством. Парень остановился, в нерешительности шагнуть ей навстречу, боясь этим напугать красивую незнакомку. Наконец оцепенение прошло, и Норман тихо прошептал;

– Ты кто красавица?

– Я хозяйка твоей находки!

Журчащим, словно ручей в роще, голосом ответила та. И поинтересовалась;

– А ты откуда, суженый?

– Я в гости к другу!

Нелепо ответил Норман, почему-то застеснявшись пристального взгляда девушки. И та, поняв его смущённость, тут же отвернулась, отойдя с тропинки, ведущей с реки на берег, мелодично пропев;

– Одевайся, я не стану подглядывать!

Норман мигом влетел на берег, поспешно напялил рубаху на мокрое тело и уже не спеша, натягивая сапоги, проговорил;

– Ты, верно, здесь недалече живёшь?