Некоторые условности были мне неизвестны. Например: когда мистер Дрю улыбался, нужно было смотреть ему в лицо и искать небольшие морщинки в уголках глаз. Каждый художник знает об этих морщинках. Такие следы делают улыбку более естественной. Тогда я был ещё не совсем художником. Пока нет. Поэтому я не понял: чего-то не хватало.

Я также не знал, что процедура знакомства может иметь большое значение. В понимании не укладывался негласный посыл, когда на вечеринке кто-то пожимал тебе руку и представлялся; или когда мистер Дрю представлял меня. Я не знал, что мне вообще требовалось всё это как-то интерпретировать. Как жаль – я тогда не понимал, что мистер Дрю ждал от меня озарения. Ждал, когда у меня в голове что-то щёлкнет, и всё встанет на свои места.

Я не знал, что мистер Дрю внимательно наблюдает за моей реакцией.

– Привет, Бенди, – сказал я, подыграв мистеру Дрю. Тот рассмеялся и отложил рисунок.

– Так ты его не знаешь, да? – спросил он.

Я мотнул головой. Правда не знал.

– Прискорбно, – пробормотал мистер Дрю, скорее обращаясь к самому себе, нежели ко мне. Это я понял, поэтому ничего не ответил.

Дело в том, что в тот момент мистер Дрю считал, будто я должен знать, кто такой Бенди. Готов поспорить, многие бы задались вопросом: почему я не знаю о Бенди? В конце концов, он был героем короткометражек, которые появились до полнометражных фильмов. А ещё его изображение красовалось на консервных банках с супом. Ради всего святого, маленький дьявол рекламировал военные облигации! Я знаю, знаю, мне должно быть стыдно.

Не то чтобы я никогда прежде не видел Бенди. Как писал ранее, он показался мне знакомым. Так что я не узнал персонажа не потому, что о нём не слышал. Просто когда ты живёшь в Нижнем Ист-Сайде, там растёшь, ходишь в школу, затем бросаешь её, чтобы заработать денег… Когда твой опыт, связанный с кинематографом, ограничивается Доном Миллером, который придерживает дверь чёрного входа в кинотеатр… В общем, ты не можешь посмотреть столько же мультфильмов, сколько обычно смотрит среднестатистический ребёнок. Если бы про Бенди продолжали выпускать комиксы к тому времени, как я начал рисовать, то всё было бы иначе. Ведь вокруг комиксов вращалась вся моя жизнь.

Ничьей вины в этом нет. Во всём можно было винить лишь бедность. Лишь моё стремление помочь маме, работая по двенадцать часов в сутки.

И давайте будем совершенно откровенны: мультфильмы про Бенди уже не были такими популярными. Пик их популярности пришёлся на время, когда я только появился на свет. Так что маленький дьявол не являлся чем-то важным. Он из себя ничего особого не представлял. Уже почти ничего не значил.

Только вот для мистера Дрю Бенди был всем.

– Вот и я о чём толкую. В этом-то всё и дело, – сказал он, выпрямившись. Затем начал расхаживать по комнате. Мистер Дрю всё ещё говорил сам с собой. Однако он рассуждал настолько громко, что я не мог сейчас просто это проигнорировать.

– Извините, сэр, вы о чём? – спросил я.

Мистер Дрю взглянул на меня, но продолжил ходить из стороны в сторону.

– Куда катится эта студия? К чему мы пришли, если ребёнок твоего возраста не знает Бенди? Вот в чём соль. И вот она – причина.

Мистер Дрю всё ещё говорил что-то непонятное. В голове не укладывалось: как несколько предложений, в которых вроде бы читался смысл, могли звучать как полная бессмыслица?

Тебе нравится такая формулировка, да, Дот? Я знаю, что нравится. Ты любишь забавную игру слов.

Надеюсь, ты мной гордишься.

Надеюсь, ты это читаешь.

Надеюсь, ты жива.

Так на чём я остановился?

Точно.

– А, ясно, – отозвался я. Не знал, что ещё можно было ответить.

Наступила тишина. Мистер Дрю перестал расхаживать из стороны в сторону. Я умолк. А затем глава студии громко хлопнул в ладоши. Неожиданно и резко. Хлопок заставил меня подскочить на месте. Он прозвучал, словно выстрел – я едва не бросился в укрытие.

Я навсегда запомнил тот момент: из всех воспоминаний, которые теперь переплелись между собой в этом разуме, в этой голове, – то воспоминание по какой-то причине выделяется. Как раз в ту секунду, когда мистер Дрю хлопнул в ладоши, снова включились лампы. Казалось, будто бы они ждали его команды. Словно он их контролировал.

Это было не так. Но я тогда сделал именно такой вывод. По какой-то причине мне хотелось верить, что, может быть, мистер Дрю владеет какой-то сверхъестественной силой.

Но это не так. Он не обладал ею. И сейчас не обладает. Не дай никому убедить тебя в обратном.

Мистер Дрю заметил появление света и рассмеялся: «Ха!» Да, именно так, как я написал: «Ха!» Он повернулся ко мне и снова улыбнулся.

– Пошли, парень, я проведу для тебя экскурсию.

Я кивнул. Все странные мысли, промелькнувшие в тот краткий миг, исчезли. Я оживился. Мне покажут студию, которая производит мультфильмы. Мне доведётся познакомиться с другими художниками. Когда я проснулся утром, то даже представить себе не мог, что мой день пройдёт именно так.

– Здорово! – я мгновенно подскочил на ноги и последовал за мистером Дрю из его кабинета в теперь уже ярко освещённый холл. Рядом с дверью за столом сидела женщина. Она была миниатюрной, с чёрными как смоль волосами, завитыми в идеальные локоны.

– Мы отправляемся на экскурсию, мисс Родригес, – объявил мистер Дрю, когда мы проходили мимо неё.

– Том здесь, – отозвалась женщина, не открывая взгляда от своей пишущей машинки.

И в самом деле – рядом с лифтом в одном из кресел сидел высокий широкоплечий мужчина. Он расположился закинув ногу на ногу, и держал на коленях свою шляпу. Рядом стояла жёлтая сумка, похожая на чемоданчик с инструментами, со словом «Gent» на ней.

Я покосился на мистера Дрю и заметил: его улыбка дрогнула, словно лампочка, которая должна была вот-вот погаснуть. А затем вновь стала яркой. Мистер Дрю указал на мужчину рукой и произнёс: «Томми Коннор!» Это не было вопросом.

Мужчина встал, взяв с соседнего кресла длинный узкий тубус из картона. Мистер Дрю заметил тубус и кивнул на него, но ничего не сказал. Его улыбка стала ещё шире.

– Да, сэр, – ответил Том, хотя никакого вопроса не прозвучало. – Он здесь.

Что здесь?

– Прости, Бадди, мне нужно на встречу. Большие планы, парень, большие планы, – сказал мистер Дрю. – Приходи в другой раз. Первым делом мы тебя устроим на работу. – Он не смотрел на меня, но твёрдо похлопал рукой по спине, пока другой рукой указывал в сторону своего кабинета. – Прошу сюда, Томми.

– Мистер Коннор, – поправил Том, проходя мимо.

Мистер Дрю лишь рассмеялся на это – хотя я не понял, в чём заключалась шутка. Они скрылись в кабинете, закрыв за собой дверь.

Я остался один.

Я подошёл к секретарше. Та и не взглянула на меня. К тому моменту я этого от неё и не ожидал. И ещё я не знал, что сказать.

– В качестве кого он тебя нанял? – спросила мисс Родригес.

– В качестве помощника. Может… Может, художника. Он сказал, что я буду в художественном отделе. – Я уже не был уверен в том, в чём именно будет заключаться моя работа.

Мисс Родригес перестала печатать и отклонилась назад, глядя вниз. Она открыла ящик стола и вытащила пухлый конверт, набитый бумагами. Наконец она посмотрела на меня и протянула мне конверт:

– Заполни всё это и принеси завтра с собой. Подходи к девяти утра и зарегистрируй своё появление у миссис Миллер, которая сидит на первом этаже в лобби.

Я взял бумаги и кивнул.

– Спасибо.

Мисс Родригес на мгновение задержала на мне взгляд – будто хотела что-то сказать. Но ничего не произнесла и просто вернулась к печатной машинке.

Я не сразу направился домой. Сначала нужно было встретиться с мистером Шварцем. Сообщить ему, что костюм доставлен, а мистер Дрю остался доволен.

А затем мне нужно было уволиться.

Увольнение, эээ, не прошло как по маслу. Однако меня не слишком волновало, насколько красным стало лицо мистера Шварца или как яростно он тыкал в мою сторону пальцем. Завтра утром я собирался начать работать в студии Джоуи Дрю. Никто не смог бы меня остановить. Единственное, что меня пугало, – это то, что мистер Шварц может направить свой гнев на мою маму и уволить её. Но он этого не сделал. Мама была слишком хороша в своём деле. Иногда я мечтал о том, чтобы она просто взяла и открыла своё собственное ателье.