Прошу принять к сведению следующее. В конце текущего месяца, на оформленную мной «зарплатную» карту банка дебитора, регулярно и ежемесячно, будут поступать денежные средства, в размере 12 тысяч рублей. Данные поступления будут постепенно увеличиваться, в связи с возможностью карьерного роста в организации работодателя.

50% от суммы поступлений, я готов разделить перед всеми кредиторами в равных долях. В течение года, планирую, вновь выйти на прежний уровень своевременной и полной оплаты ежемесячных платежей, каждому из кредиторов. Предполагаю, что, если принять такие условия и не расторгать договора кредитования, то это может быть выгодно обеим сторонам.

В случае отказа от моего предложения, мне придётся обратиться в суд. На сегодня, я выступил с таким предложением к каждому кредитору.

Прошу ответить в досудебном порядке, пожалуйста…»

Получив вместо заработной платы синюю банковскую карту, наш, освободившийся чуть раньше обычного, герой, пришёл в банкомат и снял всю имеющуюся на дебетовом счёте сумму. Созвонившись с дембелем, он напрашивался на совместное проведение пятничного вечера. Дембель, с радостью в голосе, объявил что ждёт его в гаражах у худого и как раз начинает продумывать вопрос о рассыпчатом, явно намекая, на то что квадратный вопрос уже решён.

Быстро доехав до мастерской худого, со знанием дела подходил к разрезанным бутылкам с водой, наш, предвкушающий необходимое состояние, герой. Моросящий мелким дождём, серый, прохладный вечер встретил мягким, почти чёрным, вкусно пахнущим кубиком. Баночка купленных в аптеке на всех, мелких таблеток, продлевала свет фонарей, в приближающейся к ночной, темноте. Собравшись и закрывая гараж, четверых, мокнущих под не заканчивающимся мелким дождём, ослепил яркий свет от фар серебристого автомобиля. Через минуту, выскочивший и отпустивший только приехавшую машину, худой, запрыгнул за руль своего авто и привёз к себе дембеля и нашего, никуда не торопящегося, героя. Занюхивая в бане и запах разгорающихся дров тоже, наш, будто снова приходящий в себя, только более сосредоточенного, герой, вдруг начал собираться домой. Сморщивший лицо дембель, протянув руку и подняв плечо к шее, уговаривал остаться, помыться и переночевать у него, ведь теперь он проживал в отдельной комнате общежития, неподалёку от своего дома. Потребовавший ещё немного покурить, герой, не сопротивлялся и раздевался в предбаннике.

Баня не успела протопиться, а потому зябнущим в ней ребятам, пришлось помыться быстро. За несколько минут добравшись на такси до какого-то тёмного переулка, дембель предложил выпить, в ещё работавшем кафе. Усевшись под навесом на улице, заказав бутылку водки и мясо, ребята безостановочно разговаривали. Выпив половину бутылки в ожиданиях шашлыка, ребята с жадностью допивали сок прямо из стеклянного, литрового графина, по очереди. Наш, описывающий своё состояние, как лучшее, герой, наблюдал, как заботливый шашлычник подавал шкворчащие, небольшие кусочки, ароматного мяса в белых, тонких, гнущихся, пластиковых тарелках, в окружении зелени, лука, хлеба и кругляшками нарезанного огурца. Незаметно и очень быстро закончилось всё на столе. Ребята, расплатившись, медленно брели к тусклому свету, круглосуточного киоска, на остановке общественного транспорта. Лишь подойдя к ней и долго закупая через окно пиво и всё к нему прилагающееся, наш, вглядывающийся во тьму, герой, сориентировался в пространстве и понял, где он находится.

Проходя по забетонированным, с лужами, площадкам, выложенным прямо вокруг пятиэтажек, наш, несущий тяжёлый пакет и следующий точно за дембелем, герой, возмутился угодив одной ногой в лужу и передал ношу, прыгающему налегке проводнику. Тусклая лампочка в подъезде освещала провалившийся вход и грязную лужу, у навсегда открытой кем-то двери. Зловонный пролёт, был раскрашен, поднимающейся снизу вверх, серо-зелёной плесенью. Украшенная плотным ковром из воняющих окурков лестница, вела наверх. Скосившись, она заводила ребят на второй этаж и упиралась в, судя по следам, в ни раз поджигавшуюся высокую дверь. Долго подбирая, сначала ключ к ней, а потом так же долго вставляя его и прокручивая, дембель почти засыпая заводил, нашего, осторожно передвигающегося, героя, в длинный, тёмный коридор, с огромным, грязным окном в конце, в которое ярко светила луна.

– Там у окна, слева, туалет, если хочешь, иди, а я пока в комнате приберу… – шёпотом и приложив указательный палец к вытянутым губам, выговорил дембель.

Дойдя до белой, подсвечиваемой луной двери и со скрипом отворив её, наш, впервые пребывающий в столь замиксованном состоянии, герой, смог чётко разделить три хлынувших по его ноздрям запаха. Один из них напоминал запах хлорки. Всматриваясь в наружную часть стены, обложенную светлой, средних размеров плиткой, наш, перекрывший себе изнутри, верхние дыхательные пути, герой, приметил выключатель. Брезгливо, мизинцем дотронувшись до клавиши выключателя, наш, вдруг резко захотевший опустошить мочевой пузырь, герой, не наблюдал включения света, после характерного щелчка. Убедившись, что свет не включается, коснувшись тем же мизинцем выключателя, наш, со скрипом приоткрывающий дверь уборной, герой, увидел, как свет, отражающийся от луны, ровной полосой лёг на дыру в полу. Подойдя к ней ближе, оказалось, что это и есть удобства, типа гальюн. Отклонившись в сторону открытой двери и вдохнув воздуха ртом, наш, спешно расстёгивающий ширинку, герой, никак не мог найти взглядом приспособление для смыва. Решив перетерпеть, он быстро застегнулся и с грохотом выскочил из смрадного помещения, ногой прикрыв за собой, громко заскрипевшую дверь.

В ту же секунду соседствующая дверь открылась, проливая расширяющуюся полоску жёлтого света от лампочки, в тёмный коридор. Медленно высунувшийся из-за двери дембель, держал в руках упаковку с сосисками и махнув рукой, звал идти за ним. Крадучись, проходя по скрипучим, деревянным полам коридора, ребята свернули в ещё более узкий, короткий коридор, ведущий в общую кухню, с большим окном. По-хозяйски громко, включив свет, в ничем не ограждённом помещении, дембель доставал кастрюлю, наливал воду в неё и ставил на газовую плиту. Разжигая плиту, прикурил от неё сигарету и приоткрыв окно, принялся распаковывать пачку сосисок.

– А тут что за двери? – указывая на коридор, шёпотом спрашивал у дембеля, наш, осматривающийся по сторонам, герой.

– Тут ванная, а там ещё один туалет с унитазом. – держа сигарету в зубах, прищурившись и тыкая ножом в упаковку, громко ответил дембель.

– С унитазом? – резко направившись в сторону второй двери и открыв её с рывка, снова шёпотом спрашивал, наш, увидевший перед собой, унитаз, герой.

Сосиски быстро сварились, запах от сигаретного дыма, разносился по всему длинному коридору. Войдя в комнату дембеля, где продолжал гореть жёлтый свет, наш усевшийся на разложенный диван, герой, приметил раскладное зеркальце, на обеденном столике. Выставив на стол, еду, дембель, громко втягивал воздух носом, закрывая большим пальцем то одну, то вторую ноздрю. Высыпав на зеркальце из крошечного пакетика, абсолютно белый порошок, разделив его лезвием для бритвы на две тонких и коротеньких полоски, он попросил дать ему купюру и скрутив её, носом вдохнул в себя, одну из полос.

– Мне тут диск с фильмом сестра оставила, «Тупой ещё тупее» называется, смотрел?

– Конечно смотрел, это одна из любимых комедий моего детства! – громко ответил, наш повторивший движение за дембелем, герой.

Впервые за долгое время, пересматривая фильм, наш, воспринимающий с самого начала его, герой, как фильм о двух американских наркоманах, постоянно шмыгающих носом и вытворяющих, совершенно неестественные для человека в трезвом уме, вещи, наблюдал как дембель с кем-то созванивается.

– Сейчас активный подъедет, он тут рядом, на районе. – усевшись за стол и поедая, обильно поливаемые майонезом из пакета сосиски, сказал, с набитым ртом, дембель.

Через мгновение дембель отвечал на входящий звонок и запихнув очередную сосиску с хлебом в рот, вышел из комнаты. Как всегда, широко улыбающийся активный появился и застыл на пороге. Дождавшись дембеля он прошёл в комнату и вытянул длинную руку, растопырив на ней пальцы, для приветствия, нашего, вяло встающего с дивана, героя. Посмотревшись в зеркало, все трое усаживались досматривать, оказавшийся уже на середине фильм. Дембель и активный ржали в голос, с дивана, а наш, устроившийся на стоящем в углу комнаты стуле, возле стола, герой, молча недоумевал над абсолютно раздражающим его фильмом. Все весёлые впечатления из детства, словно выходили из него. К героям картины он испытывал отвращение, за то, что они его обманывали и изображали людей под воздействием наркотических веществ, а значит не играли роли, а просто кривлялись. А уж то на сколько это было выверено режиссёром, сколько раз отрепетировано ими, да кто вообще мог написать такой сценарий, как такая красивая актриса согласилась вообще участвовать в таком позоре, все эти вопросы, злили и выводили из себя нашего, вдруг почувствовавшего себя абсолютно прозревшим, героя.