Воспоследовали несколько часов покоя, и миссис Джо как раз собиралась засесть за долгие дневные труды, когда явился Роб и объявил, что в колледж прибыла делегация Союза молодых христиан[40], в ее составе есть двое-трое ее знакомых и они хотят зайти поздороваться.
– Сейчас дождь пойдет, так что готов поспорить, они не появятся, но папа сказал – ты, наверное, захочешь подготовиться на случай, если они все-таки сюда доберутся. Ты ведь мальчикам никогда не отказываешь, хотя с бедными девочками ведешь себя бессердечно, – заметил Роб, которому брат уже успел поведать об утренних посетителях.
– Мальчики не изливают восторгов, так что их можно потерпеть. В последний раз, когда я впустила группу девочек, одна из них упала мне в объятия с криком: «Ненаглядная, ах, как я вас обожаю!» Очень хотелось ее стряхнуть, – ответила миссис Джо, энергично вытирая перо.
– Ну, мальчики этого точно делать не станут, но попросят автографы, так что лучше подготовь несколько дюжин заранее, – посоветовал Роб, доставая пачку листков для заметок: он был юношей гостеприимным и чувствовал душевное расположение к поклонникам своей матери.
– Девочек им все равно не превзойти. Помнится, во время визита в колледж Икс я написала свое имя раз триста: после моего отъезда на столе осталась целая гора открыток и альбомов. Не было еще на белом свете столь же абсурдной и докучной мании.
Тем не менее миссис Джо раз десять вывела свое имя, надела черное шелковое платье и внутренне смирилась с предстоявшим визитом; после этого она вернулась к работе, не переставая, впрочем, уповать, что пойдет дождь.
Хлынул ливень, и, уверовав в собственную безопасность, она взъерошила волосы, сняла манжеты и спешно заканчивала главу; цель ее состояла в том, чтобы писать по тридцать страниц в день, вот она и старалась успеть до наступления вечера. Джози принесла цветов, чтобы поставить в вазы, и как раз заканчивала прихорашивать букеты, когда на склоне холма замаячило несколько зонтов.
– Идут, тетушка! Вижу дядю – он бежит через поле, чтобы их встретить! – крикнула она от подножия лестницы.
– Не спускай с них глаз, дай знать, когда доберутся до подъездной дорожки. Я за минуту приведу себя в порядок и спущусь вниз, – откликнулась миссис Джо, отчаянно орудуя пером, поскольку серийные романы никого не ждут, даже Христианский союз в полном составе.
– Их там не два-три. Я полдесятка насчитала, – крикнула от дверей прихожей Джози. – Ах нет! Скорее, целый десяток. Тетушка, берегись! Они все пришли! Что будем делать?
Джо так и съежилась при мысли, что на нее стремительно надвигается эта черная туча.
– Помогай нам Боже, их там сотни! Сбегай поставь таз у дверей черного хода – пусть туда стекает вода с их зонтов. Скажи, пусть оставят их и проходят в прихожую, а шляпы сложат на столе: на вешалку все не поместятся. Стелить коврики у дверей поздно – бедные мои ковры!
Миссис Джо помчалась вниз, чтобы приготовиться к вторжению, а Джози со служанками метались по дому в ужасе от мысли о нашествии такого множества грязных сапог.
И вот они появились: длинная череда зонтов, мокрых ног и разрумянившихся лиц; дело в том, что джентльмены отлично провели время в городе, где дождь им был не помехой. Профессор Баэр встретил их у входа и сейчас произносил краткую приветственную речь, а миссис Джо, тронутая их раздрызганным видом, подошла к дверям и жестами приглашала их войти. Оставив хозяина дома разглагольствовать под дождем с непокрытой головой, юноши поспешно поднялись на крыльцо, довольные, разогревшиеся и целеустремленные; они прижимали к груди шляпы и сражались с зонтами, ибо был получен приказ занять позицию и сложить оружие.
Топ-топ-топ – семьдесят пять пар сапог пересекли прихожую; вскоре вода с семидесяти пяти зонтов уже невозбранно стекала в гостеприимный таз, владельцы зонтов сгрудились на первом этаже дома, хозяйка безропотно пожала семьдесят пять крепких рук, хотя некоторые оказались мокрыми, другие – очень горячими и почти на всех присутствовали следы длинного дня. Один герой, здороваясь, продемонстрировал ей черепашку, у другого оказалась с собой целая кучка палочек из разных исторических мест – и все мечтали получить что-нибудь на память о Пламфилде. На столе таинственным образом появилась стопка карточек, на которых были написаны просьбы дать автограф, и, позабыв свои утренние зароки, миссис Джо подписала их все, пока муж ее показывал мальчикам дом.
Джози сбежала в дальнюю гостиную, но гости, рыскавшие по дому, обнаружили ее, и один из них нанес ей смертельное оскорбление, поинтересовавшись в своей невинности, она ли миссис Баэр. Визит длился недолго и кончился лучше, чем начался: дождь перестал, на небе воздвиглась великолепная радуга, славные мальчики выстроились на лужайке и на прощание дружно запели. Жизнерадостная дуга взметнулась над юными головами, будто само Небо радовалось их союзу, и продемонстрировала, что над мокрой землей и пасмурными небесами все еще сияет благословенное солнце. Троекратное «ура» – и посетители удалились, оставив хозяевам на память добрые воспоминания о своем визите: хозяева принялись лопатками отскребать грязь с ковров, а таз оказался полон воды до половины.
– Славные, честные, работящие юноши, мне совсем не жалко для них полчаса времени; но я обязательно должна закончить, так что пусть до чая никто меня не беспокоит, – распорядилась миссис Джо, отправив Мэри запереть входную дверь; папа Баэр и сыновья ушли вместе с посетителями, а Джози побежала домой – рассказать маме, как весело было у тети Джо.
На полчаса воцарился покой, а потом звякнул колокольчик, и к Джо поднялась, хихикая, Мэри. Она объявила:
– Там леди какая-то чудаковатая, спрашивает, можно ли поймать кузнечика в саду.
– Чего? – воскликнула миссис Джо, выронив перо и посадив кляксу; много она слышала странных просьб, но не настолько.
– Кузнечика, мэм. Я сказала, что вы заняты, и спросила, чего она хочет, а она мне: «У меня уже есть кузнечики из садов многих знаменитых людей, вот хочу в Пламфилде изловить тоже». Ну и ну!
И Мэри снова хихикнула.
– Да милости просим, скажи, пусть хоть всех переловит. Я бы с удовольствием от них избавилась – вечно прыгают на лицо и залезают под платье, – рассмеялась миссис Джо.
Мэри вышла, но почти сразу же вернулась – от смеха она едва могла говорить.
– Она крайне вам признательна, мэм, а еще просит старое платье или пару чулок: вставит в коврик, который плетет. Говорит, у нее есть уже жилетка Эмерсона, брюки мистера Холмса и платье миссис Стоу[41]. Ну явно с головой не в ладах!
– Отдай ей старую красную шаль, буду я блистать среди великих на этом удивительном коврике. Да, все эти охотники на львов одинаково помешанные; но эта, похоже, хоть и бесноватая, но безвредная: времени у меня не отнимает, только смешит, – заявила миссис Джо и вернулась к работе, глянув перед тем в окно – там высокая тощая дама в темно-ржавом платье скакала по лужайке, преследуя проворное насекомое.
Больше миссис Джо не прерывали до самых сумерек, а потом Мэри всунула голову в дверь и доложила, что некий джентльмен желает видеть миссис Баэр и напрочь отказывается уходить.
– Его беда. Я не собираюсь спускаться. День был ужасный, больше я себя отвлекать не позволю, – отвечала умученная писательница, сделав паузу посередине драматического финала главы.
– Я ему сказала, мэм, а он хоть бы что – взял и вошел. Видимо, и этот тоже не в своем уме, напугал меня до полусмерти – здоровущий такой, черный, с виду непрошибаемый, хотя собой, должна сказать, очень ничего, – добавила Мэри, шмыгнув носом, – судя по всему, незнакомец, несмотря на свою дерзость, успел завоевать ее симпатии.
– Мне сегодня весь день испортили, и за последние полчаса я должна все закончить. Спровадь его отсюда, я спускаться не намерена, – свирепо постановила миссис Джо.
Мэри удалилась; ее хозяйка помимо собственной воли напрягала слух и услышала сперва гул голосов, а потом вскрик Мэри; памятуя, что замашки у репортеров бывают всякие, а служанка ее одновременно миловидна и робка, миссис Баэр отбросила перо и кинулась на выручку. Спустившись вниз с самым что ни на есть величественным видом, она остановилась, дабы осмотреть лихого на вид незваного гостя, который пытался взять приступом лестницу, где Мэри заняла стойкую оборону, и осведомилась властно:
