– Вот вера, например, знает. И что-то мне подсказывает, что она у вас ней у обеих общая.

– Как же так? Разве может такое быть? Мать же у каждого только одна…

– Можешь это называть «иметь брата или сестру». В человеческом, людском мире это так, но то пока не так важно. Да и ты ещё лишком слаба и не окрепла в должной мере.

– Я крепкая. Вон как легко…

– Не в этой крепости дело, не спеши, не гони ты так. Притормози и лучше аккуратнее на поворотах. Это я тебе как зрелый и более старший говорю.

– Ну не такой уж ты и старый, – она задорно улыбнулась. – Всего на пару сотен лет старше меня.

– А разве этого недостаточно? – он тоже невольно улыбнулся, глядя на неё.

– Кому как. Но мы же бессмертны разве нет? И ты не ответил мне на вопрос о матери.

– Я сам задал тебе его.

– Я же сказала, что не знаю. Откуда мне знать?

– Ты должна чувствовать, попробуй.

– Я не умею, я не знаю как.

– «Не знаю», «не умею», – передразнил он её и вздохнул. – Я хоть чему-то тебя успел научить?

– Угу.

– Не буду даже спрашивать чему, – он лишь устало махнул рукой.

– Почему?

– Почему, почему. Почаще бы ты задавала себе подобные вопросы. Тебе нужно научиться.

– Тогда снова – почему?

– Может быть, здесь уже больше подходит «зачем»?

– Тебе виднее, – она тоже пожала плечами, копируя или пародируя его.

Он сделал вид, что не заметил, а может и правда не обратил внимания – уж больно задумчивым казался его вид со стороны.

– Вот ты говоришь, «не знаю», «не умею», «не могу», «не хочу», «не буду». А задумывалась ли ты, кто ты есть, почему тебя так зовут? И о матери твоей я не зря тебя спросил. Так же, как и сестре твоей названной.

– Вере, – она нахмурилась.

– Помнишь значит, это уже хорошо. Вы скоро, без сомнений познакомитесь. Но только коогда ты будешь готова.

– А она, вера то есть, готова?

– Вот так всегда ты бежишь и не успеваешь. Остановись, надежда, подумай, прошу.

– Ну хорошо, – она по-прежнему ждала от него объяснений.

– Ох, – он вздохнул, поняв, что последняя его попытка добиться от неё ответов, пока успехом не венчается. – Что ж… Если коротко, то ты должна дарить.

– Кому дарить? – недоумение явственно читалось в её вопросе, который он пока решил оставить без ответа.

– Ты знаешь значение слова «дар»?

– Это когда тебе что-то дают и ничего не просят взамен, да?

– Это лишь одна сторона. Но дарить можешь и ты.

– Как это? – надежда явно недоумевала.

– Ну тебе же дарят, отдают, значит, безвозмездно. Почему ты не можешь сделать того же для другого или других?

– Не знаю, я привыкла, что…

– Привычка – вот слово, что ты хорошо усвоила. Пора отвыкать.

– Но я не…

–…не хочу, не буду. Мы проходили с тобой это пять минут назад. Почему наши уроки тебя ничему не учат? Я всё жду и жду, когда ты будешь готова.

– Не буду спрашивать у тебя к чему.

– Вот чего-чего, а этого у тебя быть не должно, – он покачал головой. – Ни упрямства, ни вредности, ни своеволия. Иначе ты не сможешь.

– Ну говори же уже наконец, – она опять вздохнула, и он с радостью понял, что она наконец готова слушать.

– Суть твоего дара в том, чтобы делиться. Самым лучшим, что у тебя есть, ничего не прося взамен. Я знаю, однажды ты сможешь и поймешь в полной мере то, о чем я сейчас говорю. Но пока ты должна готовиться и усердно учиться. Я мир тоже не за один день построил.

– Я слышала о нём, – в её голосе слышался восторг. – Покажешь мне его?

– Однажды ты окажешься там.

– Правда? – удивление напополам со страхом вырвалось из недр её сердца.

– Да, – он кивнул. – Когда мир будет готов. Точнее, когда я закончу то, что начал, и он предстанет перед моими глазами таким, каким был задуман изначально. Для этого нужны люди.

– Я помню, помню, – она всё больше оживлялась. Видимо, разговор задевал её за живое. – Ты говорил в самом начале. Ещё человеки их называл.

– В начале, – он улыбнулся, вспоминая, какой нелегкий путь приходится проходить тем, кто с чего-то начинает. – Да, это всё они. И ты познакомишься с ними. Более того, надеюсь, что вы станете большими друзьями.

– Правда? – в силу ещё довольно молодого возраста (всего каких-то пара сотен лет!) она не считала нужным сдерживаться в выражении своих эмоций.

– Истинная. Только ты знаешь, я надеюсь, что значит дружить?

– Конечно, – она кивнула. – Это…ну когда, – слова никак не приходили под определение того, что она чувствовала и знала, но высказать всё никак не могла. – Это сложно сказать.

– Да, – он снова улыбнулся. – Я не прошу говорить. Мне достаточно того, что ты чувствуешь и понимаешь, чего от тебя хотят.

– Я понимаю, – серьезный и совсем взрослый кивок.

– Я помогу тебе. В дружбе тоже ключевое слово «дарить». Дар, понимаешь? Это непросто и не все подобное умеют, но нужно учиться, – он тоже стал серьезным. – Когда мир будет готов и на нём появится жизнь, ты тоже должна быть готова. Это случиться совсем скоро, поэтому постарайся. Откровенно скажу: миссия у тебя непростая и задача не самая легкая, даже для меня.

– Что мне нужно будет делать? – раньше они никогда не говорили о подобном, но и для этого пришло своё время.

– К тебе будут часто обращаться, искать утешения, помощи, поддержки. Ты должна слышать зов, а лучше быть рядом всегда и со всеми. Это трудно и не всегда получается…

– Но ты же можешь? Ты всегда рядом со всеми нами. Значит, и я смогу. Ты же мой Учитель.

– Да, – ласково произнёс он, добавив про себя: «И отец». Его умиляло, как быстро вырастают его творения и становятся совсем взрослыми, мужественными и крепкими, готовые брать и делить с ним тяготы мира. В том числе и новосозданного.

– Но в чём трудность, я не совсем пока ещё понимаю… – извиняющийся голос пробивался сквозь ещё не успевшую уйти до конца уверенность.

«И всё-таки ребёнок», – подумал он и продолжил:

– Потому что люди не всегда будут готовы принимать дары.

– Но как же так? – она в недоумении смотрела на него. – Это же так здорово, когда тебе дарят. И не просят при этом ничего.

– Им сложно в это поверить. Таково их устройство и природа, в этом нет и не будет твоей вины. Но тебе нужно стараться и никогда не отчаиваться, видя, что что-то идет не так. Ты должна черпать силу в себе и во мне, Создателе твоем, если понадобится.

– Я всё же не понимаю… – жалобно протянула она.

– Ну хорошо. Хорошее и светлое подчас не так заметно. Его укрывает темнота. Так нужно, и это сложно объяснить, но на самом деле это суть одного. Ты понимаешь, о чем я?

– Понимаю.

– Хорошо, – ответил он, удовлетворенный тем, что может продолжить. – И когда не видишь, думаешь, что этого нет. Но это не так. И только когда темнота заползает в самое сердце, пробирается в самое нутро души, вспоминается, что радость есть, и счастье, и любовь. Ты же знаешь их?

– Да. Мы с ними говорим подолгу вместе и нам хорошо. Дружба говорит, что всё она устроила.

– Отчасти она конечно же права. Так вот и ты, надежда, в такие моменты тоже вспоминаешься, так же, как и сестра твоя, вера. Ты даришь свет и всё доброе и светлое, что живет и дышит под моим началом и руководством. Без тебя они редко проявляются. Им трудно пробиться.

– Но как же…

– Ты открываешь дорогу. Ты проводник света, поэтому ты и должна быть всегда рядом, чтобы ярко освещать путь, по которому придется идти. У каждого он свой. И много дорог будет на этом свете, но каждая должна быть под твоим присмотром. Не вмешивайся сама, не будь навязчивой. Да ты и не умеешь, – он взглянул на неё. – Просто будь рядом и не забывай слушать души. Они призовут тебя в свой час.

– Но как же я услышу и как пойму, что нужна очень-очень прямо здесь и сейчас?

– Иногда ты будешь слышать лишь шепот, иногда молитву громкую и страстную или усталую от житейских тревог и невзгод. А иногда это будет крик яростный и сокрушительный. И вот с ним нужно быть аккуратнее. Очень важно не перейти грань, не дать уйти от света в окончательный мрак. Они, к сожалению, и этому подвластны.