– Нет, конечно.

– Я тоже не верю. Поэтому расскажу тебе история, мою любимую. Тебе точно понравится, – начал он свой рассказ, почесав затылок. – Давным-давно в одной очень маленькой деревне родился мальчик. Его нарекли Марием. Когда он подрос, у него появилась мечта попутешествовать, чтобы увидеть мир и помочь нуждающимся. В шестнадцать лет он отправился в нелегкий путь и многое повидал за время путешествия – радость и горе, хороших людей и плохих. Путешествовал он десять лет, нигде подолгу не задерживаясь. За это время он овладел знаниями более ста разных культур, став мудрецом и истинным воином. Однажды он остановился в небольшой деревне, где увидел шаманов, способных на чудеса. Шаманы ответили отказом на просьбу Мария научить его их искусству – никто, в отличие от него, делиться со странниками секретами не спешил. Поэтому под покровом ночи он украл древние свитки и ушел не оглядываясь. Путешествовать продолжал он до тех пор, пока в одной из деревень не встретил свою любовь – прекрасную девушку. Он даже о свитках позабыл, упрятав их в сундук. Вскоре они поженились, но счастье не продлилось долго. В тот год, чума забрала половину деревни и его возлюбленную в том числе. Марий в отчаянии обратился к украденным свиткам в надежде найти там рецепт возвращения к жизни возлюбленной. Ведь во время пребывания в той самой деревне он своими глазами видел, как один из шаманов воскресил мертвого человека. Это и побудило его украсть свитки.

– Что? Шаман прям воскресил мертвого?

Аартур шлепнул ладонью по лбу:

– Да, – закатив глаза, произнес он, – прям воскресил! Лучше не перебивай и слушай. Понадобились годы для изучения свитков, но Марий не сдавался. Через пять лет он полностью освоил секретные знания; стал сильнее и быстрее: мог спокойно поднять 200-килограммовый камень одной рукой и швырнуть его как бейсбольный мяч; прыгал так высоко, что за несколько секунд забирался на вершину горы. Со временем, научившись подчинять себе воду и землю, менял ландшафт или создавал реку в пустыне. Но возлюбленную вернуть к жизни, к сожалению, не сумел. Отчаявшись, он отправился в деревню к шаманам. Те сразу узнали в нем вора, но были удивлены, что он жив: один из шаманов признался, что лично наложил на эти свитки проклятие чумы в случае кражи. Впав в гнев, Марий убил всех шаманов и дотла сжег деревню. От истощения сил он и сам упал, потеряв сознание. Утром следующего дня его разбудил плач ребенка, который доносился поодаль от деревни. Детей было двое. Близнецы. Марий не смог оставить их беспомощными и решил найти для них новый дом, но по возвращении в свою деревню решил оставить их у себя, сильно привязавшись к младенцам, назвав одного О’Хана, а другого – О’Хари. Прошли годы, и дети уже стали мужчинами, а Марий постарел. Марий стал вождем деревни. Люди поклонялись ему, считая его богом. Детей он научил всему, что знал сам, а те обучили своих воинов. Даже Римская Империя не смогла покорить эту небольшую деревню. Ее обитателей римляне прозвали беллаторами, то есть воинами. Настал день, когда Марий скончался. Решалась судьба трона, советники-интриганы настроили близнецов друг против друга, развязав между братьями войну.

– Ну а дальше-то что было? – с нетерпением спросил я, раскачиваясь, будто наркоман в ожидании дозы.

– Ну, если честно, я сам не знаю…

– Придумай, у тебя хорошо выходит – сказал я.

– Придумай? Я ничего не придумывал. Это настоящая история человека по имени Марий, и тебе сейчас должно было стать более понятной суть этой реальности – единственной реальности нашего мира.

Стараясь выглядеть мудрым, он прищурил глаза, покачивая головой.

– Ты хочешь сказать, что все эти магические штучки и шаманы, воскрешающие людей, на самом деле существовали?

– Это тебе не магические штучки, а специальные техники, и для их использования недостаточно иметь волшебную палочку. Не веришь – валяй! Сам скоро во всем убедишься, – обиделся Аартур.

Господи, ну не могу же я просто взять и поверить его словам! Это то же самое, что прочесть греческую мифологию и утверждать, что на Олимпе живут боги. А ты там был? Неожиданно прозвучал собственный, но детский голос, споря со мной.

День тем временем клонился к вечеру, на улице на деревянных столбах вдоль дороги зажглись фонари. Желудок напоминал, что наступило время ужина.

Через дверь виднелись силуэты людей, сновавших туда-сюда. Шумная улица напоминала рынок в разгар дня. Напротив нашей двери остановился мужской силуэт: раздался стук, и мужчина что-то невнятно сказал.

Аартур валялся на тахте как мертвый и даже не шевельнулся на звук голоса. Я заставил себя подняться и открыть дверь. На пороге стоял молодой смуглый парень, примерно наш ровесник. Кстати, ему идет борода. Я вспомнил, что уже видел его на перекрестке с остальными новобранцами.

– Если хотите есть, то вам следует поторопиться, – сообщил он. – Да, кстати, столовая – это здание, где нарисованы вот такие иероглифы, – нарисовав их на салфетке, он протянул ее мне.

Тон его был таким, будто он уже полностью освоился. Услышав слово столовая, Аартур, который вновь было принял положение лежа, молниеносно спрыгнул с тахты, всем своим видом показывая, что абсолютно готов отправиться ужинать.

Несмотря на то что деревня была маленькая, на улицах было многолюдно. Вдоль дороги располагались лавочки, источавшие незнакомые запахи. Что там продается – не видно: толпившиеся зеваки перекрывали вид. В одной из лавочек мужчина в странном белом халате и смешной белой шапочке тянул тесто. Видимо, здесь делали лапшу. Чтобы пройти дальше, пришлось продираться сквозь толпу. Кто-то налетел на Аартура.

– Какого хрена толкаешься? – огрызнулся Аартур.

Я потянул Аартура в сторону, не желая в первый же день неприятных приключений.

– Спокойно. Просто идем дальше. Это всего лишь местные.

Что за вонь?

Совсем рядом ощущался какой-то непривычный запах. Тофу. Запах тофу заполнял всю деревню и провоцировал тошноту. Я прикрыл нос. Аартур тоже поморщился. По дороге в Гао-Шань водитель давал мне попробовать тофу, но тот не был таким вонючим. Видимо, это какой-то другой вид. Да и цвет у него черный…

Мы шли уже довольно долго, иероглифов встречалось много, но абсолютно невозможно было разобраться, какие из них указывают на столовую. Аартур остановил прохожего, а я показал ему салфетку с надписью. Прохожий указал на здание, стоявшее прямо перед нами.

Аартур разочаровано вздохнул:

– Надо учить китайский.

В небольшой столовой было тесно от посетителей.

Запах…

Невыносимый кислый запах то ли рыбы, то ли еще чего-то незнакомого. Воздух внутри столовой был горячий, и туманный. Если на улице было душно, то в столовой было как в аду. У местных жителей блестели лица, от накопившейся влаги.

– Хм-м, что сегодня на ужин? – задался вопросом Аартур, заглядывая в меню, которое висела за раздачей и была полностью на китайском языке. – Ага, рис. Лягушка, змея, летучая мышь… – он остановился. – О-о, Арслан, собачка тоже есть. Будешь?

Конечно Аартур дурачился, но в его словах была некая доля правды. Его ирония была понятна мне как никому другому: привыкнуть к такому меню сложно. Ни мяса, ни хлеба – ничего из того, к чему мы привыкли. Только рис и что-то непонятное к нему. Да уж, и это придется нам есть все время, пока мы здесь. Откровенно выразить свое отношение к предлагаемой еде было бы невежливо, и я, приняв из рук повара свою порцию, благодарно кивнул ему. Да ладно тебе, завтра будет лапша. А пока, бери и не жалуйся. Может, это полезно для здоровья, пытался я уговорить себя, но получалось как-то неубедительно. Плохо представляя, как буду это есть, я протянул повару деньги, но тот отмахнулся. Замечательно, хотя бы платить за это не надо.

На тарелке лежал рис, на нем покоилась рыба в каком-то красном соусе. Стоя с подносом, я глазами искал свободное место, что было непросто, ведь мы пришли довольно поздно.

– Смотри, вон девушка сидит. Идем к ней, – сказал Аартур, заметив сидевшую со спины милую девушку и резко двинулся в ту сторону.