Чтобы предотвратить подобные катастрофы в будущем, он призывал к созданию мирового правительства.

Однако реальные возможности Лиги Наций, не сумевшей противостоять грядущей новой мировой войне, разочаровали Уэллса, который одним из первых европейских писателей выступил с предупреждением об опасности фашизма в романе «Накануне» (1927).

После Мюнхенского сговора выдвинул кандидатом на Нобелевскую премию мира президента Чехословакии Эдварда Бенеша.

Впервые писатель посетил Россию в 1914 году. Он провёл в Санкт-Петербурге и Москве 2 недели. После возвращения в Англию он предложил ввести русский язык как третий иностранный в английских школах, наряду с французским и немецким.

Уэллс прибыл в Россию после революции по приглашению Л. Б. Каменева, посещавшего Лондон в составе советской делегации Л. Б. Красина.

В сентябре 1920 года у него была встреча с Лениным. В это время Уэллс жил в квартире М. Горького в доходном доме Е. К. Барсовой на Кронверкском проспекте, 23

О первом своём посещении большевистского государства Уэллс написал книгу «Россия во мгле». В ней он, среди прочего, подробно описал свою встречу с Лениным и существо различия их позиций:

«Эта тема привела нас к нашему основному разногласию – разногласию между эволюционным коллективистом и марксистом, к вопросу о том, нужна ли социальная революция со всеми её крайностями, нужно ли полностью уничтожать одну экономическую систему до того, как может быть приведена в действие другая.

Я верю в то, что в результате большой и упорной воспитательной работы теперешняя капиталистическая система может стать «цивилизованной» и превратиться во всемирную коллективистскую систему, в то время как мировоззрение Ленина издавна неотделимо связано с положениями марксизма о неизбежности классовой войны, необходимости свержения капиталистического строя в качестве предварительного условия перестройки общества, о диктатуре пролетариата и т. д.

23 июля 1934 года Уэллс вновь посетил Россию (СССР) и был принят Сталиным. Об этой встрече Уэллс писал:

«Я сознаюсь, что подходил к Сталину с некоторым подозрением и предубеждением. В моём сознании был создан образ очень осторожного, сосредоточенного в себе фанатика, деспота, завистливого, подозрительного монополизатора власти.

Я ожидал встретить безжалостного, жестокого доктринёра и самодовольного грузина-горца, чей дух никогда полностью не вырывался из родных горных долин…

Когда я заговорил с ним о планируемом мире, я изъяснялся на языке, которого он не понимал. Выслушивая мои предложения, он никак не мог взять в толк, о чём идёт речь.

По сравнению с президентом Рузвельтом он был очень скупо наделён способностью к быстрой реакции, а хитроумной, лукавой цепкости, отличавшей Ленина, в нём не было и в помине.

Ленин был насквозь пропитан марксистской фразеологией, но эту фразеологию он полностью контролировал, мог придавать ей новые значения, использовать её в своих целях.

Ум Сталина почти в той же степени вышколен, выпестован на доктринах Ленина и Маркса, как выпестованы гувернантками те умы британской дипломатической службы, о которых я уже написал столько недобрых слов.

Его способность к адаптации так же невелика. Процесс интеллектуального оснащения остановился у него на точке, которой достиг Ленин, когда видоизменил марксизм.

Ни свободной импульсивностью, ни организованностью учёного этот ум не обладает; он прошёл добротную марксистско-ленинскую школу…

Я никогда не встречал человека более искреннего, порядочного и честного; в нём нет ничего тёмного и зловещего, и именно этими его качествами следует объяснить его огромную власть в России.

Я ожидал увидеть Россию, шевелящуюся во сне, Россию, готовую пробудиться и обрести гражданство в Мировом государстве, а оказалось, что она все глубже погружается в дурманящие грёзы советской самодостаточности.

Оказалось, что воображение у Сталина безнадёжно ограничено и загнано в проторённое русло; что экс-радикал Горький замечательно освоился с ролью властителя русских дум…

Для меня Россия всегда обладала каким-то особым очарованием, и теперь я горько сокрушаюсь о том, что эта великая страна движется к новой системе лжи, как сокрушается влюблённый, когда любимая отдаляется.»

И вот только теперь уважаемый читатель, когда вы уже точно знаете, как, где и с кем жил наш Г.Д. Уэллс мы и можем отрыть вышеназванную. Его книгу с ПРЕДВИДЕНИЯМИ БУДУЩЕГО и посмотреть на то был ли Г.Д. УЭЛЛС –Футурологом или так и остался всего лишь писателем –фантастом!

Хотя, как видно с его вышеприведенной эпитафии на могиле сам он свято верил в точность и силу своего ДАРА ПРЕДВИДЕНИЯ и призывал всех неразумных своих современников и их потомков прислушаться к его ФУТОРОЛОГИЧЕСКИМ ПРОГНОЗАМ.

В все свои прогнозы БУДУЩЕГО Г.Д, Уэллс разбил на вот такие девять частей

В связи с чем и я буду строго следовать этому порядку отводя по одной части каждому из вышеприведённых разделов.

ч.2 Пути сообщения в

XX

веке

А начинает свой прогноз по вопросам развития транспорта Г. Уэллс следующим образом:

«Начало 20 го века совпадает с весьма интересной фазой в этом великом процессе развития способов сухопутного передвижения, бывшем отличительной четой 19 века ( в материальном отношении).

Когда этот век займет свое место в ряду других веков в хронологической таблице будущего, он вероятно будет изображаться символическим паровозом, несущимся по рельсам. В этот век входят и первые опыты, и первоначальное развитие, и полная выработка этого способа передвижения. Почти все главные черты истории 19 века прямо или косвенно определяются этим процессом.

«Здесь представляется любопытный и не лишний вопрос: Почему передвижение с помощью пара явилось в указанное время, а не раньше, в истории мира?

Потому что оно раньше не было изобретено

Но почему же не было?

Конечно не по недостатку великих умов, так как ни один из многих людей, трудившихся над усовершенствованием парового двигателя, не был умом беспримерным в прошлом как Ньютон, Шекспир или Дарвин.

И не потому что потребность в паровом двигателе явилась вдруг, а спрос вызывает предложение!

Это одно из самых ошибочных понятий.

Бывает, как раз наоборот. Правда настоящего спроса на такие вещи раньше не существовало, европейцы и в 1800 г. и еще вполне довольствовались экипажами и мальпостами

Но каждый умный администратор в Римской или Китайской империях несомненно ощущал недостаток в более быстрых средствах сообщения, чем те которым они располагали.

Не было так же появления паровоза и результатом внезапного открытия действия пара. Возможность механического движения с помощью пара была уже известна две тысячи лет тому назад еще до начала христианской эры

Нам могут возразить, что прогресс достигнутый в применении пара, был плодом нового, более систематического обращения с наукой…

Но по-видимому это не совсем так, хотя не подлежит сомнению. Что что и новый образ мышления согрел в процесс парового движения свою роль.

Но люди имена которых главенствуют в истории развития парового двигателя, изобретали больше частью эмпирически.

Парового Тревисика ходил по рельсам и пароход Эвона рассекал воды Гудзона за четверть века раньше, чем Карно отстаивал во Франции применение пара

Нельзя так же непосредственно выводить открытие и из возможности заменить в железоделательной промышленности дерево каменным углем.

Несомненно, это условие содействовало распространению парового двигателя. Но одно оно не могло вызвать изобретение этого изобретения

Недостающим условием была потребность в сравнительно простой машине к которой могли бы быть применимы основные принципы парового движения.