- Ты вот что, брат, - сказал Мартынов (он не мог вспомнить, как зовут Филиппова, а спрашивать сейчас было неловко. И почему опять Савоскин, родня он летописцу, что ли?), - давай сам беги домой, пока тебя не начали с собаками искать. А я поговорю с полицией еще раз.
- Я с бабкой, - махнул рукой Филиппов. Мартынов посмотрел на старушку, что-то рассказывавшую Катьке из тридцать шестой квартиры. Баба Тома тоже туда посматривала, и Мартынов, малодушно испугавшись, что его все-таки сейчас заставят обсуждать Катькину личную жизнь, пошел к полицейским.
- Да всё мы там облазили, - сказал уже слегка ошалелый лейтенант. - С собакой даже. Пусто. Поедем в Заречье, может, он со старшими пацанами на костры увязался.
Постепенно все разошлись. Мартынов еще посидел у подъезда, покурил, глядя на свет в квартире у Кузнецовых. Наконец из подвального окна хлынули кошки, а за ними показался черный лохматый силуэт, чуть выше этих самых кошек.
- Привет, Некрас, - сказал Мартынов.
Когда наука признала существование всякой мелкой нечисти, этой нечисти оставалось уже очень мало. А тех, кто хотел или был способен контактировать с людьми - и того меньше.
Некрас завёлся в этих местах лет двести назад. То хозяйство давно снесли, а он продолжал обитать - сначала в деревянном общежитии, потом - в этой пятиэтажке, облицованной мелкой голубой плиточкой. Мартынову удалось наладить с ним контакт, домовой даже сообщал о неисправностях в доме.
- Хозяин-от на ярманку ездил, - сказал Некрас, остановившись рядом со скамейкой. - Лошадь прикупил. Зла да ворона. А я хотел пеганьку...
К сожалению, Некрас был уже совсем старым. Впадал в глухую тоску из-за воспоминаний столетней давности, и растолкать его удавалось не всегда.
- Некрас, Данька пропал, - сказал Мартынов, - помнишь Даньку?
- Я бы ее холил, гриву заплетал, - продолжал жаловаться Некрас.
- Данька, - терпеливо повторил Мартынов, - из двадцать третьей. Ты еще мне говорил, что он рукастый.
- Рукастый парень, да, - согласился Некрас, - вот ему бы такую кобылку, мы бы с ним горя не знали.
- Он на Борисовский пошел, помнишь хутор Борисовский?
Некрас пожевал губами.
- Помню, там раньше Молчан жил, у Никодима, а как дом-от развалили по бревнышку, так Молчан и умер от тоски. Я его к себе звал-звал...
- А куда Данька там мог спрятаться? - терпеливо спросил Мартынов. - Может, у Молчана какой схрон был, а парнишка в него провалился?
- Там другой схрон - соседский. Ты сходи туда, скажи им, чтобы его отпустили. Они тихие-та, скажи им...
Бормоча это, Некрас двинулся к следующему подвальному окошку. Мартынов хотел окликнуть его, но тут лязгнула подъездная дверь, и Некраса как не бывало.
Мартынов сердито посмотрел на вышедшего. Этого мужика он не знал. Невысокий, широкоплечий и сильно загорелый - такими здесь становятся археологи к концу лета.
- Мальчишку пойдешь искать? - безо всяких приветствий спросил мужик. - Катерина сказала, помочь надо.
Мартынов поднял глаза на окна тридцать шестой. Катька, сложив руки под грудью, сурово смотрела на них из окна. Потом кивнула и отошла в комнату.
- А ты... вы...
- Дима, - представился мужик, протянув руку, - ты мое имя все равно не выговоришь. Пошли, что ли?
Они успели на последний автобус, и поехали через весь невеликий Хвалынск до конечной. Мартынов думал, вежливо ли будет задавать вопросы о сущности огненных змеев, решил, что невежливо. Вспомнил, что Некрас говорил про 'соседский схрон', но так и не решил, о ком это. Еще какой-то домовой поселился? Люди входили и выходили, один раз впереди сел кто-то очень похожий на Савоскина, и Мартынов решил притвориться спящим. Дима, он же огненный змей, спокойно сидел рядом и кажется, не пошевелился за всё время поездки.
Ещё час они шли через поля к кургану. Мартынов опасался сусличьих нор и ям, оставленных археологами, но Дима уверенно двигался в темноте, время от времени придерживая Мартынова за локоть.
- А мы бы могли долететь? - спросил Мартынов.
- У вас здесь сложно, - ответил Дима, - как в темноте по чулану шариться - обязательно по голове что-то стукнет. Много всего происходило. Станет почище - можно попробовать.
- Ага, - отозвался Мартынов, ничего не поняв. - Домовой наш сказал, что Данька здесь должен быть, милиция ничего не нашла, а вы... ты ничего не чувствуешь?
- Я его не знаю. Ты искать будешь, я помогу. Просто вроде в одном доме теперь живем, надо помогать.
- Наши за проводку опасаются, - осторожно сказал Мартынов.
- Нормально все с проводкой, - отмахнулся Дима, - я её смотрел. Фрамуга плохая была, починил.
Половцы появились неожиданно. Никого не было - и тут из травы встали люди с луками. Мартынов уже устал удивляться за сегодня, только мимолетно пожалел, что больше специализировался по восемнадцатому веку. В том, что это были именно половцы, он тоже почти не сомневался. Зря что ли, шли про них разговоры столько лет? Да и силуэты эти в войлочных шапках словно были с музейной витрины 'Реконструкция половецкого наряда второй половины XI - XII века'.
Он подумал, какие заголовки завтра будут в областных газетах? 'Потеряна связь с Хвалынском'? 'Хвалынск в осаде; неизвестные кочевники окружили город'? 'Князь (тьфу, депутат) Комиссаров прислал гонца с просьбой о помощи'?
- А ты их огнем... не того? - тихо спросил он у Димы.
