Литмир - Электронная Библиотека

– Извини, – обратился он ко мне, – но тот парень запал на тебя. Разве ты не видишь? Я всего лишь пытался его выручить.

– Почему ты не дашь мне самой поупражняться во флирте?

– А это было в планах? Почему-то я очень сомневаюсь.

Я не собиралась флиртовать. Ни Эллиот, ни любой другой парень меня сейчас не интересовали. Мое сердце все еще оправлялось после нелестного отзыва о моем творчестве, и время для свиданий было не самое подходящее.

Поэтому на сверхсаркастичный вопрос Купера я ответила вопросом:

– Есть новости от Джастина?

Он достал телефон и показал мне фотографию наполовину готовой кирпичной стены:

– Он тебе не показывал?

– Нет. Почему он мне не пишет?

Я прочитала подпись под изображением: «Строим школу для местных детишек». Представить Джастина в той среде, гуляющего с малышней и болтающего по-испански – уже не только в кругу семьи, было несложно.

Теперь и я достала телефон, чтобы открыть переписку с Джастином.

Я: «Забыл держать меня в курсе событий, паршивец?»

– Ах, так вот ключ к его покорности, – съязвил Купер, заглянув в экран через мое плечо.

– Мне не нужна покорность. Раскаяния будет достаточно.

Купер хихикнул в ответ.

Эллиот принес нам воды и привел официанта, который принял наши заказы.

Когда тот удалился, мистер Уэллс обратился ко мне:

– Как твои успехи в рисовании? – спросил он. Мы сидели прямо друг напротив друга.

– Все хорошо.

– А ты нарисуешь что-нибудь для меня? – спросила Амелия.

– Конечно, – согласилась я ровно в тот момент, когда миссис Уэллс одернула дочь:

– Нет, Амелия, ты ведешь себя невежливо.

– Почему? – спросила девочка.

– Потому что у Эбби нет времени на такие глупости.

– Да, Амелия, мама права, – подтвердил Купер, протягивая руку за моей спиной, чтобы коснуться ее плеча. – Эбби хочет написать пять новых работ для июльской выставки искусства.

– Нет, не хочу, – перебиваю его я.

– Хочешь, ты же сама мне говорила. Ты сказала, что старые работы не подошли.

– Именно, – сказала я. – Можно, мы обсудим это позже?

– Но я категорически против! Они великолепные. – А затем добавил: – Так или иначе тебе хватит упорства, чтобы нарисовать что-нибудь еще.

– Я не собираюсь больше ничего рисовать.

– Так старые рисунки все-таки примут? Какие именно?

– Нет.

Вот теперь я видела его смятение.

– Ты не можешь одновременно и рисовать, и не рисовать, – наконец подытожил он.

– Не будет никакой выставки.

– Ее отменили?

– У меня. У меня не будет никакой выставки.

– Я думал, директор еще раздумывает. И в результате скажет «да».

– Он сказал «нет».

– Оу. – Его улыбка тут же куда-то испарилась.

– Да. Ну и ладно, не важно. Не последняя выставка в моей жизни. – Я чувствовала, как щеки налились краской, и мне хотелось сбежать от разговора, поэтому я потянулась за стаканом и сделала большой глоток.

Его родители переглянулись и снова остановили взгляды на мне. Их так и подмывало задать какой-нибудь наводящий вопрос или сказать что-нибудь типа «но это ведь важно» или «но твои работы должны быть на выставке». Мистер Уэллс, судя по всему, уже подготовил реплику, потому что он даже откашлялся. А я знала, что разревусь еще до окончания его монолога; что бы там дальше ни прозвучало.

И тогда Купер меня спас:

– Ты права, ничего страшного. – Он сжал мое колено под столом, а потом опустил руку. – И кто здесь скажет, что мое выступление на дюнах было не потрясающим?

Амелия сразу поняла, что мне нужен отдых, и подыграла брату:

– Ты словно взлетел на последнем прыжке!

Взрослым понадобилось немного больше времени, чтобы сообразить, что к чему. Какое-то время миссис Купер неотрывно смотрела в мои глаза, а затем обратилась к сыну:

– Верно, и мы здесь собрались, чтобы отпраздновать твой невероятный успех. Так давайте праздновать.

К тому моменту, как официант вернулся с заказом, мы уже погрузились в обсуждение побед Уэллса-младшего. И меня переполняла благодарность за то, что Купер так точно понимал, что мне нужно.

* * *

– Эбби зовет меня в гости, – сказал родителям Купер, когда они оплатили счет, и мы все встали из-за стола.

– Да? – Как вовремя я об этом узнала. Честно говоря, сейчас мне хотелось как можно скорее добраться домой и свернуться под одеялом. Последние несколько дней я справлялась с мыслями о мистере Уоллесе и выставке, отодвигая их в дальний (или хотя бы в какой-нибудь) угол, но мое признание снова ослабило это защиту. Я опять возвращалась к его словам и, вопреки своей злости и внутреннему протесту, верила им.

– Да.

– Ты помнишь, к которому часу должен вернуться домой, – сказал его отец, беря своих дам под руки и направляясь к выходу из ресторана.

– Купер, я устала. Давай поговорим об этом завтра? – попросила я на полпути к двери.

– Не-а. Нам нужно поговорить сейчас. Я вижу, что тебя это беспокоит. Давай же, пойдем. – Он повел меня на улицу.

– Конечно, меня это беспокоит, но я в порядке. Переживу. Лучше возьмем по кусочку чизкейка. – Я остановилась у освещенной витрины и начала глазами поглощать превосходные десерты.

Купер остановился сбоку.

– Кажется, у них нет малины с белым шоколадом.

– Значит, я попробую что-нибудь новое.

– Ты никогда не пробуешь что-нибудь новое. Стоит тебе найти «то самое» – и тебя не оторвать.

– Как же ты прав, Купер, как же ты прав.

Он окинул меня косым взглядом, словно подозревал, что речь шла не о чизкейке. И в этом он тоже был прав.

Он махнул головой, сопроводив это движение легким смешком, схватил меня за руку и потащил за собой из помещения. Мне всегда казалось, что его рука – теплая и слегка грубоватая – идеально помещается в моей.

Машина ждала меня на парковке перед рестораном, но Купер прошел мимо нее прямо к пирсу. Должно быть, он понял, что я больше не буду сопротивляться и – к моему глубокому разочарованию – отпустил руку.

Когда полтора квартала были позади, он сказал:

– У меня для тебя кое-что есть.

– Правда? Что? – Сердце, совершенно мне не подвластное, начало биться сильнее.

Он достал белую салфетку из кармана и протянул ее мне. Пришлось проглотить свою досаду.

– У меня уже есть твой номер, – напомнила я.

– Как смешно. Это номер Эллиота. Не благодари.

– Ты по-прежнему воображаешь себя купидоном?

– Я превосходный купидон.

– Эллиот дал мне свой номер еще полгода назад. Но все равно спасибо. – Я знала, что еще тогда была ему интересна, и все равно сама свела общение к нулю после пары эсэмэс. Я засунула салфетку обратно Куперу в карман и пошла вперед. Ступая на пирс, я замедлила шаг, чтобы не споткнуться о покореженные доски.

Купер догнал меня.

– Ты когда-нибудь звонила ему?

– Мы переписывались какое-то время. Я не хочу отношений, Купер.

– Ты когда-нибудь рассказывала мне о нем?

– Наверняка да.

Он хмыкнул.

В конце пристани я облокотилась о деревянные перила и опустила глаза вниз. На первый взгляд океан всегда казался черным как ночь, но, стоило присмотреться, и промежуток между горизонтом и береговой линией начинал переливаться таким количеством оттенков, что мои руки так и чесались взяться за кисть.

– Поговори со мной, Эбигейл. Ненавижу, когда ты держишь все в себе. Что произошло? Ты сказала, что мистер Уоллес рассматривал тебя как вариант. Что он сказал на самом деле?

– Что у меня нет души.

– Он сказал, что ты андроид?

Я сложила руки на перекладине и со стоном опустила на них лоб. Запах соли, рыбы и водорослей проникал во все поры.

Купер погладил меня по спине.

– Он сказал, что ты бездушная? Что он имел в виду?

– Он сказал, что в моих работах нет глубины. Что они плоские. Что он ничего не чувствует, глядя на них.

– Ах, так это он андроид. Теперь понял.

Я еще сильнее вжалась в перила.

7
{"b":"694302","o":1}