Мой отец был таким. Маме говорил, что любит её больше жизни. Но как нужно любить человека, чтобы позволить себе изменить? Мама ничего не знала, возможно, это и хорошо. А я несколько раз видел этого подонка, гуляющим с другой женщиной по улицам города. Я бы сказал, что она несколько моложе его. Первый раз я утешал себя, думал, может это знакомая по работе. Но когда я увидел их в парке целующимися, меня накрыло волной ненависти. В этот же вечер я попросил отца подняться в мою комнату, как только он освободится. Долго мне ждать не пришлось. Я рассказал, что видел их. Он отрицал, мол, я обознался. Но как я могу не узнать родного отца, если во всём городе только у него было бежевое пальто от Hugo Boss.

Я умолял его, не обманывать маму, а он качал головой, не в силах найти себе оправдание. С тех пор мы с ним не общались. За завтраком я, конечно, старался вести себя как прежде, но мама заподозрила неладное в моём поведении. Ей соврал ей о большой нагрузке в учёбе. А сам ждал, когда же папочка свалит к своей молоденькой. Но этого не случилось.

В один морозный вечер он поднялся в мою комнату, извинился и поклялся, что с двойной жизнью он завязал. Он стал гораздо больше времени уделять семье, что меня очень радовало. Но простить измену я так и не смог.

– Скоро, – говорю я Кайлу, и у меня действительно получается это произнести.

– Доктор не говорил, что ты можешь толкать речи, – усмехнулся он. – Но я счастлив, что с тобой всё хорошо. Скоро вытащим тебя из этой клетки в свет. Кстати, мне звонила твоя Эмили раз десять, не меньше. Видимо, нашла мой номер в твоей телефонной книге. Говорила, что Джек голодает, ей приходиться приходить каждый день, бедная, несчастная, – Кайл смотрит в потолок, когда у меня получается открыть глаза, но веки тут же падают обратно. – И представляешь, что я ответил ей? Сказал, она может пустить его на барбекю. Слишком много жрёт, пора бы сожрать его.

– Козел, – мне с трудом это удается, но я улыбаюсь.

Я слышу, как открывается дверь.

– Ой, извини, я зайду позже, – говорит девушка.

– Да нет, проходи, – Кайл проявляет доброту, видимо, девушка симпатичная. – Я уже собираюсь уходить, а Джастин идёт на поправку, поэтому за ним нужен глаз да глаз.

– Он открывал глаза? – интересуется девушка, направляясь к нам. Она постукивает каблуками. Меня не должно это волновать, но для кого она нарядилась?

– Не открывал, зато разговаривал, – подмечает мой друг. – Я – Кайл Купер.

– Мелани Руд, – радостно говорит она.

А имя ничего. Но оно мне совершенно ни о чем не говорит.

– Тогда я пойду, – по удаляющимся от меня шагам понимаю, что Кайл направляется к двери. – Зачёт, Джасик. Давай, выздоравливай. И позвони мне, как придёшь в себя, на этой неделе не будет времени заскочить к тебе ещё.

«Зачёт, Джасик» он говорит только при одном случае – ему приглянулась цыпочка. Надеюсь, Мелани не услышала ничего подозрительного в этой фразе. Если я не был бы в таком положении, мне б пришлось закрывать рот обеими руками, чтобы она не увидела моей реакции на грандиозную фразу. Кайл может произносить её порядка восьми раз за тусовку в клубе, и меня при каждом «Зачет, Джасик» накатывает раздражение. Мне не хочется слышать и знать мнение Кайла, кто нравится ему, – у меня есть голова на плечах, и я как-нибудь разберусь сам, на кого мне стоит обратить внимание.

Мелани Руд присаживается. Наступает молчание. «Черт, тебе нечего сказать?» – хочется закричать мне, но я сдерживаюсь. Она зевает.

– Если хочешь спать, можешь прилечь рядом.

– Очень остроумно, – вздыхает она. – Так ты теперь можешь говорить?

– Мне бы хотелось, чтобы говорила ты, – произношу, надеясь, что она поймет, о чём я.

– Что хочешь услышать?

– Хотя бы кто ты, и что тебе от меня нужно.

Глава 6

Мелани

Я сажусь на стульчик возле кровати Джастина. Он дышит ровно, я не знаю, что сказать ему в этот раз. Боюсь его ответов. Я зеваю, отметив очередной раз, что прошлой ночью нужно было лечь в постель раньше.

– Если хочешь спать, можешь прилечь рядом, – неожиданно заявляет Джастин. Тот Джастин, однажды исчезнувший с моей жизни.

Я впервые за столько лет слышу его голос, и мне становится немного не по себе, потому что он звучит несколько старше.

– Очень остроумно, – вздыхаю я. – Так ты теперь можешь говорить?

– Мне бы хотелось, чтобы говорила ты.

Он резко поворачивает тему против меня. Так, что у меня встает ком в горле, ладони начинают потеть, а мысли – путаться в голове. Нервничая, я перебираю бусины на браслете.

– Что хочешь услышать?

– Хотя бы кто ты, и что тебе от меня нужно.

– Тут такое дело. Мы с тобой, – я выжидаю мгновение и поднимаю глаза на Джастина. – Мы очень давно не виделись.

Его глаза открыты. Взгляд будто пилит меня, дробя на мелкие кусочки, ничего теплого от него не исходит. Парень сжимает в кулаке простынь, а меня начинают пробирать мурашки.

– Действительно, очень давно, – с этими словами Джастина окатывает злость. – Как ты посмела прийти сюда? Совесть заиграла? Боишься, в полицию потащу?

– Джастин, перестань, пожалуйста, – вырывается из меня.

– Кто ты?

От его вопроса мне становится ещё хуже. Я ощущаю слабость и легкое головокружение. По взгляду Джастина понимаю, что он видит во мне врага, и я согласна с ним только по той причине, что я – та, кого он видел за секунду до аварии. Но он не должен ограничиваться только этим фактом, ведь встреча на Лорейн-авеню – не первая в нашей истории. Так почему он задает этот глупый вопрос? Он не помнит меня? Может, это своего рода проверка или какая-то игра? Я хватаюсь за голову руками, но быстро отбрасываю эту реакцию.

– Мелани Руд, – я протягиваю свою руку.

Парень пожимает её без особого желания, что можно понять по его нахмуренному лицу.

– Я так понимаю, мне незачем представляться, – кивает он и отводит взгляд к окну. Я молчу. – Ведь ты же моя сестра, – Джастин руками делает жест кавычек.

– Ты всё слышал… Я сказала это только для того, чтобы мне разрешили посещать тебя.

– Не оправдывайся.

– Если серьезно, я не знаю, что произошло со мной в тот день на дороге. У меня было помутнение разума, – я вру, а моё сердце бешено колотится в груди.

– Что за бред? Ты вышла нацеленной на меня. Почему не на Форд, который проезжал секундами ранее?

– Я не специально бросилась под твою машину. Я бы не сидела тут каждый день, если бы это было и вправду подстроено.

– Ты хочешь загладить вину. А ко мне бросилась потому, что получишь больше компенсации, чем от владельца Форда.

– Ты не хочешь меня услышать, – я встаю со стула и двигаюсь к двери.

Мне срочно нужна порция кофеина, иначе еще минута в окружении Фишера и я взорвусь от его отрицательного настроя. Я стараюсь не хлопать дверью. В двух шагах от палаты замечаю доктора, направляющегося ко мне.

– Джастин, – говорю я, почесывая бровь, – он в сознании.

– Как давно?

– Относительно недавно.

Он открывает дверь палаты и просит меня не беспокоить их минут пятнадцать, нужно оценить состояние пациента. Сначала я хочу сказать, что он прекрасно себя чувствует и даже имеет силы дерзить, но я делаю выдох-вдох и успокаиваюсь. Спускаюсь на лифте и выхожу на улицу, решив подышать свежим воздухом. Мурашки на коже, а всё потому, что я стою без куртки. На душе становится легче от ветра, сбивающего меня с ног. Я представляю, как он уносит мои проблемы далеко-далеко за горизонт. Если бы всё было так просто…

Когда я немного остываю от нахлынувших на меня впечатлений, захожу обратно и останавливаюсь у кофейного аппарата. Заказываю два мокачино: один – себе, второй – Джастину. Поднимаюсь к палате и пережидаю несколько минут, пока еще доктор ведёт беседу с пациентом.

– Ему можно кофе? – спрашиваю шепотом у доктора, когда тот выходит с комнаты Джастина.

– Не желательно, но в небольших количествах можно, – он осматривает стаканы, которые я держу. – Брат у тебя молодец.