Он будет летать всю ночь. Ангел-хранитель, дракон-разведчик. Несуществующий и невозможный сказочный крылатый змей по имени Пафнутий.

***

– Ночью наш дракон видел скопление огней. Похоже на войско, – сказала Принципия своей царственной сестре за завтраком.

– Вот как? – Сердеция вежливо улыбнулась, и, положив вилку на стол, взглянула на Принципию. – А что за войско, он не разглядел?

– Нет. Но я попросила нашего мага, Ленни, он полетел туда. Скоро вернется и все расскажет.

***

Арбокорское войско готовилось к хорошей драке. Разведка донесла о том, что недалеко – дневной переход, не больше, находится противник. Причем не ахинейцы, как ожидалось, а амиранские войска, вернее то, что от них осталось. Ну, что ж, скоро не останется и этого.

Было не совсем понятно, что они вообще тут делают. Похоже, что сюда их загнали как раз ахинейцы. Ну, и каков же их дальнейший план? Куда это они собрались? Если и дальше туда же, там уже граница Ахалдакии. Туда что ли? Впрочем, не важно. Надо взять Бенедикта живым. Вот пусть и поведает о своих планах.

Герцог ван-Гайзермейстер улыбнулся. Это неплохая идея – привезти с собой самого Бенедикта. Это стоит всех захваченных с бою знамен. А может, и правда, взять под себя этот дурацкий Амиран? А что?

Он задумался. Мысли рождались прямо по ходу. Эти идиоты в Совете хотят захватить порты на побережье. Взять Эрогению за глотку. Можно, конечно, но можно же и не так. Не так грубо, господа! Не так откровенно. Пусть эрогенцы контролируют прибрежную зону. А мы не дойдем. Мы остановимся. Мы не будем ввязываться с ними в конфликт. Но мы будем рядом. Мы не станем сейчас душить их, но наша рука, наш железный кулак всегда будет возле их нежного горла. И, если что… И они прекрасно поймут это. Понять-то поймут, а сделать ничего не смогут, потому что перебрасывать войска морем – это, я вам скажу, та еще задача. А нам ничего такого не надо будет, и в любой момент…

То есть, они будут живы только до тех пор, пока мы им будем это разрешать. И пускай только попробуют!..

И герцог рассмеялся.

– Ну что, господа, – обратился он к стоящим вокруг генералам, – повоюем?! Кажется, нас не ждут.

***

Гордон Шарк был адмиралом. Адмиралом в отставке, и было ему уже семьдесят пять лет. И этот семидесятипятилетний моряк сидел в седле с видом заправского кавалериста. Он ехал рядом с Бенедиктом в центре его войска, ехал туда же, куда ехал и сам Бенедикт, и вся его немногочисленная потрепанная гвардия. И, так же, как и всем остальным, деваться ему было попросту некуда.

– А вы, адмирал, хорошо держитесь, – сказал Бенедикт, – я имею в виду – в седле. Не ожидал от моряка.

– О, Ваше Величество, я так давно уже покинул палубу. А на суше, сами понимаете… Ну, не в коляске же мне. Как-то даже и не прилично. Да и удобнее на лошади, что по полям, что на охоте.

Адмирал, действительно, давно уже отошел от дел. Вернулся в родовое поместье, где и жил один, не считая слуг. Жил до недавнего времени. Солдаты буквально чудом спасли его, вынули из петли, куда его уже определили те самые крестьяне, что еще позавчера снимали при виде его шапки и кланялись в пояс.

– В прошлом году, – рассказывал потом адмирал Бенедикту с Куртифлясом, когда его представили им, едва живого, – у нас, да и во всей округе случился неурожай. Так я отдал им все запасы зерна, что у меня оставались. Да еще и прикупил. Ох, как же они меня благодарили! Отцом называли.

– Так что же?.. – Перебил его Бенедикт, сжимая кулаки.

– Да приехали какие-то из столицы. Говорят, указ вышел – вся земля, мол, крестьянам. Помещики, говорят, этот указ перехватили, чтобы землю свою не отдавать. Вот собрались, да и пошли ко мне скопом. А я даже и понять-то поначалу не мог, чего они там мне орут. Бить начали. Потом что-то вроде суда надо мной устроили. Староста их у них там судьей был, а эти, приезжие – первый раз их увидел, у него вроде помощников. Важные такие, хоть и молодые. Похожи на студентов. Ну и вот, за неподчинение царскому указу – представляете?! – приговорили меня к повешению. А пока суд, смотрю, а усадьба уже горит. Интересно, зачем?

Вот так старый моряк и попал в это сухопутное воинство. Толку от него было – чуть, но поговорить с ним было интересно, чем сейчас Бенедикт и занимался. Пока делать было все равно нечего.

– Я с вами совершенно согласен, Ваше Величество, – говорил адмирал едущему рядом с ним монарху, – мало того, на море это так даже и вполне в порядке вещей, и не считается чем-то зазорным. Однажды и со мной был подобный случай. Это еще при вашем батюшке было. Мы тогда, помнится, с эрогенцами Наветренные острова делили, в Казарском проливе. Не помните того инцидента?

Он подождал, пока Бенедикт как-то неопределенно качнул головой, и продолжил:

– Я тогда еще совсем мальчишкой был. Лейтенантом на «Блаженном Антуане». И вот зажали нас тогда три фрегата, и деваться нам тогда совсем некуда было. Или идти на таран и гибнуть всем, или сдаваться, потому что в абордажном бою они бы нас точно побили. И тогда командир направил нашего «Антуана» к берегу, на скалы. И мы выбросились на эти скалы. Я, помнится, тогда чуть не утонул. А берег был Ликандрский. И ничего, интернировали они нас, а потом домой отправили. И я еще после этого успел с теми же эрогенцами повоевать.

– Да, да, адмирал. Это, конечно, не совсем то, но… Там, у Ахалдакского хана мы получим передышку, я отправлю людей в Амиран, пусть зовут добровольцев – а они будут, я уверен! Мы нарастим численность войска, мы будем проводить учения, отрабатывать взаимодействия пехоты и конницы с нашими «бессмертными».

Он взглянул на адмирала.

– Вы же познакомились уже с нашей бессмертной гвардией? С нашими сверхсолдатами?

Адмирал нахмурился и кивнул.

– Ну, и как? Впечатляет?

– Да уж… Не хотел бы я с ними столкнуться в бою.

– Вот именно! Но мы, пока, к сожалению, не умеем еще ими пользоваться. Это новое для нас оружие. Но мы научимся. И тогда!..

Он сжал кулак и помахал им перед собой в воздухе, демонстрируя собеседнику печальные перспективы всех, кто осмелится встать у него на пути. После всех полезных преобразований, разумеется.

– И ахалдакское воинство призовем на помощь. Нет, – он покрутил головой, – право же не завидую я тем, кто там будет…

Внезапно ровное течение воинской массы словно бы запнулось, запнулся и Бенедикт, резко замолчав, выпрямившись в седле и вытянув шею. Он пытался разглядеть, что же там, впереди, где, вроде, ничего и никого не должно было быть.

Резко взвыла труба. Мотив был знакомый и всем известный: «тревога!». И кто-то конный уже пробирался к Бенедикту, а за ним еще один. Кричали командиры, перестраивая солдат.

И холод сквозняком прошелся по спинному хребту Бенедикта, и тоскливо сжалось болезненным спазмом сердце. Похоже, это был конец.

3

Их было приблизительно полсотни. Полсотни бойцов набранных из жителей Трехгорного и соседних с ним сел. Полсотни отборных здоровых молодых парней, прошедших в свое, не так уж и далекое, время службу в вооруженных силах – кто где, но преимущественно в кавалерии. Армия Амирана с приданными ей тремя десятками тысяч добровольцев из дружественной Ахалдакии, откликнувшихся на призыв законного представителя власти подвергшейся чужеземной агрессии страны – наследника престола Ратомира. Он же и возглавлял этот объединенный отряд.

А рядом с ним невозмутимо скакал по родным степным просторам вождь добровольческой армии, тоже наследник, Бунимад-ага-Ган. Впереди них, дальше, чем позволял видеть ровный горизонт, скрытая за ним, скакала передовая сотня, разведчики, но гораздо дальше, дальше и выше, высоко в безоблачном небе осуществлял стратегическую разведку старый маг бен-Салех. Далеко уже позади, на месте последней стоянки бен-Салеха поджидала повозка. В ней, под охраной полусотни надежных головорезов со всеми удобствами разместились старая Йага и молодая ее воспитанница по имени Ликантропия, охотно, впрочем, отзывавшаяся и на более короткое имя – Лика. Сейчас, пока бен-Салеха не было, можно было и разместиться поудобнее, и поговорить о том, о чем, может быть, в его присутствии говорить и не стали бы. Вот закончится его рейд, выйдет он из-за кустиков, куда отошел, чтобы взлететь оттуда в облике степного беркута, и тронутся они, спеша догнать остальное войско, ушедшее вперед.