Мама задумалась. Она ведь упрямая, если что решила, то уже не остановится, а тут прям сам Бог велел.

– Не знаю, возможно, это связано как-то с бизнесом Вити. Маш, я не могу сидеть сложа руки и ждать у моря погоды. Я уже потеряла мужа, не хочу еще и дочь потерять, понимаешь?

Она упрекала меня не только в бездействии… Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, поспешила уйти. Прежде, чем покинуть квартиру, решила кое-что уточнить для мамы:

– Не надо думать, будто мне плевать на Алину. Хочешь идти в полицию – иди. Только не забывай, что мы скрывали ее полгода и давали взятки Петрову. В конечном итоге, Лину все равно определят в психушку, и только одному Богу известно, что с ней там сделают.

Я ушла. Устала бороться со своими внутренними демонами, с мамой, с системой. Уже просто не понимала, что хорошо, а что плохо. Где черное и белое. Все перемешалось в голове, образовывая гору ненужного хлама. Вот бы выкинуть в помойку большую часть и освободить себя от лишнего груза.

С утра не стала брать кофе, я даже не знала, пропустят ли меня на самом деле. Кто знает, какие фокусы мог выкинуть Артёмов.

Вопреки переживаниям вчерашний охранник узнал меня и (о чудо!) отдал пропуск. Хоть что-то хорошее за прошедший час. По привычке, я сразу же пошла к себе в отдел, вот тут-то и начались сюрпризы.

На моем месте уже сидела девушка, разложила свои вещи, а мои упаковала в коробку. Какого черта? Что получается, увольнение абсолютно реальное?

– Ой, а ты Маша, да? – поинтересовалась, как я поняла, новая помощница бухгалтера.

Я раньше не видела ее в отделе, вероятно, новый человек. Охренительная текучка кадров, ничего не скажешь. Даже на место помощницы уже отыскался сотрудник.

– Угу, я.

– Меня попросили собрать твои вещи, – она указала на коробку. – Мне жаль.

О, да. Видела по чересчур довольным глазам, как ей на самом деле жаль. Интересно, Артёмов разрешил мне войти в компанию только чтобы забрать вещи? Если он думал, что я стану ползать за ним и дальше, то… То он, черт возьми, прав. Не было у меня пока иного выбора.

Забрав коробку, медленно поплелась к лифту. Надеялась встретить начальницу и попрощаться с ней, но, увы. В итоге поднялась на шестнадцатый этаж и, не колеблясь, сразу пошла к Артёмову. Разговор еще не окончен, и мне плевать, что он там себе думает.

Девушка-секретарь сидела за своим столом и красила губы в кроваво красный цвет, прекрасно сочетающийся с ее маникюром. Мои же ногти уже давно не были ухожены и выглядели совсем печально.

– Опять ты, – прошипела блондинка, отложила помаду и зеркальце.

И что я ей такого сделала? Можно подумать, мне нравится постоянно таскаться сюда. С радостью бы отдала свою эстафету… да хотя бы секретарше. Думаю, ей роль игрушки только в радость. Лишь бы брюлики покупали да шубы с айфонами!

– Запомни, клуша, – она поднялась с места и подошла ко мне вплотную, глядела как царица – сверху вниз, показывая свое преимущество и большую грудь. – Вздумаешь меня подсидеть, сильно пожалеешь. Это место слишком тяжело мне досталось, чтобы я так просто от него отказалась.

Она пыталась задавить авторитетом, но промахнулась. За нее это уже ранее сделал Артёмов, а после него какая-то заносчивая секретутка меня уже не испугает.

– Мне твое место и даром не сдалось, – ответила с гордо поднятым подбородком. – Оно не несет в себе ценности, для Артёмова нет разницы: проститутка или секрешатарша, так что, не переживай, должность по-прежнему твоя.

О, да. Блондинке не понравилось унизительное сравнение, вон как глаза покраснели от ярости! Я даже улыбнулась ей, чтобы добить окончательно.

– Что ты сказала? Как ты меня только что назвала?

Пришлось мгновенно отступить, ее острые коготки уже мелькали перед глазами, того и гляди, выцарапает, будто дикая кошка. Блондинка вцепилась в мои волосы, а я пока даже ответить ей не могла, так как держала в руках коробку.

– Ну-ка, успокоились обе!

Никогда бы не подумала, что настолько обрадуюсь появлению Оскара. Секретарша сделала вид, будто вообще не причем, заулыбалась и едва не стелилась перед начальником.

– Оскар Никодимович, вы уже пришли, – прощебетала она и подошла к нему, по-свойски поправила галстук, хотя он и так сидел ровно. – Чай, кофе?

– Марина, иди, работай, – Артёмов отстранил ее, а потом указал на меня: – А ты живо в мой кабинет. Я сейчас приду.

Мне два раза повторять не надо было, вошла в святая святых и поставила коробку на пол, присесть на кресло не решилась. Меня привлекла та бедная, несчастная, одинокая рыбка в аквариуме. Вот эгоист! Мог бы еще завести несколько, чтобы эта не скучала. Мне казалось, аквариум велик только для нее одной. Интересно, что за вид? Она и не маленькая, но и не огромная, в крапинку, с красным брюшком. Я постучала по стеклу, пытаясь привлечь ее внимание.

– Ути, прелесть какая! Плыви сюда, красавица.

– Давай, еще палец засунь в аквариум.

Дернулась от испуга, Артёмов вошел слишком бесшумно. Повернулась к нему лицом и пожала плечами. Тю, что тут такого?

– Так говорите, будто предо мной питбуль, которому, только дай волю, и оттяпает руку по локоть.

– Не советовал бы, в любом случае, лезть голыми руками в аквариум к пиранье.

Вон та милая, симпатичная рыбка – хищник? Мама дорогая! Вот уж точно, внешность обманчива. Естественно, только Артёмов мог себе завести подобное чудовище, не удивлена.

– Да ты присаживайся, разговор предстоит не из легких, – сказал он с усмешкой и указал на кресло напротив.

Я с сомнением отнеслась к его предложению, тогда мужчина решил, как мне показалось, пошутить:

– Или сразу перейдешь к делу и уляжешься на диван? – Оскар подмигнул мне, улыбнулся.

Однозначно, сегодня его настроение было на высоте. Я бы даже сказала игривое. Странно, что могло произойти за прошедшую ночь? Может быть, на такой веселой ноте уговорить его вернуть сестру? С чем черт не шутит! Уселась на кресло и сразу же перешла к делу:

– Повторюсь еще раз: я согласна на все, только верните Алину домой.

– Это вряд ли, – вот так сразу взял и разбил все мои ожидания вдребезги. – Для начала, мне нужны гарантии. К тому же, твой внешний вид меня совсем не устраивает.

– Что с ним не так? – недоуменно спросила и глянула на свою одежду.

Джинсы и блуза, удобные лодочки. Что не так-то? Нет, ну, конечно, если он имел в виду, что лицом не вышла, то тут ничего не поделать. Уж какой уродилась.

– В общем, так. Хочешь быть любовницей, должна усвоить раз и навсегда, – он облизнулся и продолжил: – Условия всегда ставлю только я. Как тебе себя вести, что делать и говорить. Как и что надевать и надевать ли вообще. Ты должна быть доступна для меня двадцать четыре часа в сутки и мне плевать, сможешь или нет. А твоя сестра будет залогом гарантии. Такие вот дела.

Я говорила, что у подонка хорошее настроение, и смогу его уговорить? Проехали. Нет, у него, однозначно, нет сердца и души. Да он не понимает, что играет с огнем! Алина не разменная монета, она же даже толком позаботиться о себе не может, не говоря уже о том, чтобы в случае чего дать отпор.

Я все еще молчала после громкого заявления Артёмова. Делала вид, что взвешиваю все «за» и «против», на самом же деле банально тянула время. Выбора не было, как ни крути. Понятно, что условия теперь все время будет ставить он, но как достучаться до его совести? Как объяснить, что душевно больной человек совершенно не подходит на роль гарантии?

У меня до сих пор сердце не на месте, как подумаю, что Алину удерживают где-то в сыром подвале или чего хуже на заброшке, без еды и воды… От последних мыслей волосы на затылке встали дыбом, а ведь ей еще нужны лекарства!

– Мне тоже нужны гарантии, – наконец, отважилась поставить и свои условия.

Понимала, что нахожусь не в том положении, но рискнуть стоило. Артёмов усмехнулся, он не сводил с меня пристальный взгляд, от которого мурашки бегали по коже.