– Веди.

Барни вывел меня на улицу и усадил в какой-то экипаж с мягкими сиденьями. Затем чьи-то незнакомые руки ощупали повязку, и от их касаний мне захотелось потянуться к порошку. Что же будет дальше? Я заставил себя успокоиться. Щелчок двери – и равномерный стук колёс.

Пока мы ехали, начался дождь. Холодные капли залетали даже в кэб – если это был кэб. Когда же меня взяли за плечо и помогли выйти наружу, ледяные струи ударили наотмашь по щекам. Волосы и одежда стремительно промокали. Кем бы ни был мой перевозчик, его это не волновало. Он молча подтолкнул меня куда-то, провёл десяток метров. Снова скрип двери, и я оказался в тепле. Чёрт. Здесь влажные одежда и волосы казались куда неприятнее.

– Достаточно, – услышал я мелодичный женский голос, и рука кучера исчезла с моего плеча.

Первое же произнесенное клиенткой слово заставило меня подобраться. Голос был приятным, даже мягким, а вот интонация… В ней сквозил холод. Впрочем, чего я ждал? Я ведь мальчик на одну ночь. Рука дамы, с которой я собирался в скорости переспать, причем переспать за деньги, ощупывая, легла на моё лицо – будто не я был сейчас слеп, а она. Пальцы были сухими и осторожными. Прикосновения оказались неожиданно приятными на фоне грубых рук кучера и абсолютной темноты, и я не заметил, как потянулся к ней, желая также ощупать её лицо.

– Нет! – резкий окрик и удар по руке – будто она отдавала приказ нашкодившему псу.

Повисла тишина. Клиентка перевела дыхание и снова заговорила холодно, почти спокойно:

– Первое правило – никаких прикосновений без необходимости.

– Хорошо, – сказал я, стараясь сохранять такое же спокойствие. Она раздражала меня, но интриговала куда больше. – Может, ознакомишь с остальными, пока не поздно?

Секундная задержка. Не ожидала строптивого? Что ж, изображать покорность я не люблю.

– Выполнять всё, что я скажу, – она снова целиком взяла себя в руки, – не пытаться снять повязку. И не трогать, пока не разрешу.

Я усмехнулся.

– Да, госпожа.

Всё это приключение странно влияло на меня. Груз последних лет напрочь выветрился из головы. Мной овладел азарт, который знаком только заядлым игрокам. Я замер, позволяя клиентке ощупать меня. Покинув скулы, её пальцы скользнули по шее и дальше на грудь. Быстро отдёрнулись, наткнувшись на мокрую ткань.

– Там дождь, – сказал я. Почему-то захотелось извиниться.

– Я поняла, – слова прозвучали неожиданно мягко. – Идём.

Она взяла меня за руку и потянула вперёд. Наткнувшись на ступеньку, я потерял равновесие, но она тут же поддержала меня за плечо. Мы поднялись наверх, открылась дверь, и теперь я оказался в новом помещении. Сухие пальцы скользнули мне на плечи, снимая так тщательно приготовленную Барни одежду. Жилетка упала на пол, следом отправилась рубашка, с которой разве что не текло. Когда пальцы клиентки легли на ремень моих брюк, я невольно поймал их. Не хотелось расставаться с заветным конвертиком.

– Мы уже начинаем? – спросил я.

– Нет.

Руки клиентки исчезли, и в следующий миг моей груди коснулось мягкое полотенце. Оно прошлось по всё ещё рельефному узору мышц и замерло у маленького шрама под правым соском.

– Что это? – спросила моя клиентка, и голос её снова заледенел.

Я пожал плечами.

– Шрам. Я воевал.

– Воевал… – повторила она медленно, – и ты пахнешь итой.

М-да… ничего себе у неё обоняние. Впрочем, и я прокололся.

– Я волновался, – сказал я честно, – это мой первый вызов.

Секунду клиентка молчала.

– Ведьмаки теперь занимаются «этим»?

– Ты и не представляешь, чем порой занимаются ведьмаки, – ответил я резко и тут же пожалел, вспомнив, что здесь не место для исповедей.

Она помолчала.

– Так даже лучше, – сказала она, – тогда ты знаешь, что делать.

Она взяла мою руку и опустила на своё плечо. Я почувствовал под пальцами мягкий шёлк.

– Одежду не снимать, – голос её теперь звучал сухо и отстраненно, – в остальном – делай что хочешь. Ты – мой хозяин, пока я не скажу… Скажем, «Брен-Тиан». Твоя задача… Твоя задача сделать так, чтобы я кончила. Всё просто.

Я кивнул. И правда, задача ясна.

– Начали? – спросил я для надёжности.

– Да.

Я провёл ладонью по закутанной в шёлк руке, изучая параметры партнёрши. Она была довольно высокой. Ростом, наверное, с меня – или на полголовы ниже. Стройная, но не хрупкая. Клиентка недовольно зашипела, когда мои руки пустились в путешествие по её груди, и я решил не тянуть.

– Где кровать? – спросил я.

Она взяла мою руку и положила на деревянный столбик. Оказалось, мы стояли совсем рядом с ней. Я взял её за талию и без лишних слов швырнул на матрас.

Когда всё закончилось, сил у меня не было ни на что. Хотелось рухнуть на простыню и уснуть, но негромкий приказ не позволил:

– Вон.

Меня будто обожгло.

– Собирай свои тряпки – и вон.

Проклятье… Ведь я сделал только то, чего хотела она сама, не так ли? Тогда отчего так паршиво внутри? Я опустился на мягкий ковёр и принялся собирать свои вещи. Это заняло не так уж много времени, они лежали кучкой у самой двери.

Я замер на пороге, пытаясь справиться с неприятным посасывающим чувством в груди.

– Вон! – почти выкрикнула она.

– Прости, – только и смог сказать я прежде, чем выйти за дверь.

Кучер – или слуга? – ждал меня внизу. Он вытолкнул меня за двери так же грубо, как недавно затолкал внутрь. Запихнул в кэб и тронул лошадей. Я заметил краем сознания, что копыта простучали по нескольким улицам с различным мощением и несколько раз карета свернула, но направления я не запоминал. Внутри был полный раздрай. Высадив меня напротив «Пышки», кэбмэн снова пустил коней вскачь. Я даже не сразу сообразил, что могу теперь снять повязку.

Город уже спал. Тихий осенний дождь накрапывал по мостовой, выстукивал по крышам. Прохожих не было, так что, к моему счастью, некому было увидеть меня в столь непристойном виде. Я медленно побрёл домой, поднялся на второй этаж и, не раздеваясь, упал на кровать.

Я сделал только то, что она просила. Так почему мне по-прежнему было так тошно?

Неожиданно для себя к вечеру воскресенья я осознал, что мне нужно повидаться с Барни. Зачем – я сам плохо понимал. Покоя не давала недавняя встреча с клиенткой. Я то и дело вспоминал её мягкий голос и осторожные руки в самом начале. И тут же – будто она маску надела, холод и резкость, когда до неё дошло, кто я. Она врезалась в мои серые будни, как нож в тёплое тело, разрывая и не позволяя срастись.

Я держался два дня – до вторника. Затем сгрёб бумаги в стол, пожелал удачи коллегам и, выйдя из библиотеки, двинулся в направлении «Пурпурной пышки». Как оказалось, я свихнулся не один. Уже у входа я услышал знакомый голос Лиаро, втиравший что-то маловразумительное хозяину борделя.

– Я же всё отдам! – услышал я от входа.

– Отдашь – тогда приходи.

– Тогда будет поздно, Барни. Барни, ты не можешь так со мной поступить.

Я открыл дверь в кабинет. Бывший лекарь в горячке спора схватил трактирщика за ворот рубашки. Костяшки пальцев его побелели.

– Так… – сказал я, прикрывая за собой дверь. – Вас на улице слышно. Что у вас тут творится?

Лиаро обернулся ко мне. Взгляд его лихорадочно блестел. Он отпустил ворот Барни и резко отошёл к окну, делая вид, что вглядывается в тусклое марево набережной.

– Всегда рад старым друзьям, – сообщил Барни, отряхивая одежду, – когда они не бьют мне морду. Ну что там, Трэйн, у тебя тоже не все дома?

Я осторожно присел на подлокотник кресла.

– Можно и так сказать.

– Тогда пока не начинай, – Барни замахал руками в воздухе. – Я принесу выпить. Мне это нужно.

Я пожал плечами. Выпить и я был не прочь. Барни вышел, и мы с Лиаро остались вдвоём.

– Опять та девчонка? – спросил я, и плечи друга дрогнули. Он резко развернулся.

– Да, опять, – он наградил меня яростным взглядом своих медового цвета глаз. – Ты знаешь, что с ней сделали?