— Лорд Шертес, — устало сказала Лорри, — я прекрасно знаю все, что вы мне можете предложить…

— Очень интересно послушать, — перебил ее вампир.

— Ну вы завяжите глаза, а потом проведете по коже шелковой или атласной лентой…

— А как насчет губ, — едва слышно шепнул ей в волосы вампир, за долю секунды оказавшись рядом с ней. Лорри резко отшатнулась, испугавшись, что может попасть под обаяние его голоса, его запаха. Шертес довольно рассмеялся, реакция Лорри ему понравилась.

— Лорд Шертес, — уже в отчаянии закричала она. — Возможно, я вам сейчас скажу одну вещь, которая вас очень удивит, так вот: возбуждение женщины находится у нее в голове, если она захочет, то никакие ласки не вызовут у нее отклика. Знаете, о чем я буду думать, когда ваши губы будут прикасаться ко мне?! — не дождавшись ответа Шертеса, Лорри с чувством сказала: — Я буду представлять, что по моей коже движутся не ваши губы, а жирный скользкий слизняк, — Лорри аж содрогнулась от отвращения, вдруг воочию представив гусеницу, ползущую по ее животу. — Да, что там слизняк! С завязанными глазами я могу представить даже и вас, но только такого, каким вы были в том подвале у Страга. Лысая голова с присохшей к черепу кожей, беззубый рот…

— Хватит, — резко оборвал ее Шертес. Его глаза стали страшными. Черными и бездонными, в них не было не то что любовного желания… хотя нет, желание в них было: задушить Лорри или разорвать ее на куски. От такого взгляда она в ужасе прижалась к стене, а Шертес нависая над ней медленно сказал, тщательно взвешивая слова:

— Вы, кажется, пытались меня убедить, что когда мы встретились, вы были невинной семнадцатилетней девушкой, выросшей в глухом лесу и не видевшей никого кроме отца и брата с сестрой. Позвольте вам не поверить, поскольку вы говорите и рассуждаете, как прожженная шлюха, имеющая не один десяток клиентов. Как шлюха, перепробовавшая все известные способы извращений. И не надо мне, пожалуйста, говорить, что это я так хорошо просветил вас за те недолгие недели нашего брака, я этому не поверю!

Лорри молчала. А что она могла сказать? Разве что: "Будь прокляты женские любовные романы 18+ с элементами БДСМ".

После таких слов она не могла дольше оставаться рядом с Шертесом. Резко оттолкнув его, она убежала в свою комнату, и там так горько и безутешно рыдала, и ей было глубоко плевать, слышит ее Шертес или нет. Она его ненавидела.

Лорри плакала, пока не уснула, а когда она проснулась, то точно знала, что ей надо делать. Наскоро сменила измятое платье, в котором она уснула, быстро причесалась и не мешкая ни секунды подошла к комнате Шертеса и постучалась в дверь. Получив любезное приглашение войти, она, не тратя лишних слов, сразу же приступила к делу:

— Лорд Шертес, — говорила она, — я взываю к вашему благородству, порядочности и честности. Пожалуйста, отпустите меня в Дом Хейди. Мне надо совсем немного, чтобы спокойно там жить. Только еда и немного одежды. — Ее тон был спокойным, ни ехидства, ни сарказма, так она разговаривала бы с другом, пытаясь в чем-то убедить, однако Шертес не был настроен столь же благожелательно.

— Интересно, где это вы успели заметить мое благородство, порядочность и честность, — Шертес говорил так, что не оставалось сомнений, он вызывает ее на продолжение ссоры, вот только Лорри больше не желала с ним спорить.

— Я вам рассказывала, что с собой вы потащили всех нас из-за Фанны, поскольку планировали использовать ее кровь, чтобы продержаться в подземелье…

— И где здесь вы увидели мое особое благородство? — ядовито поинтересовался вампир.

— Мы добрели до рва, заполненного черной вонючей жижей, — спокойно продолжила Лорри, не обращая внимания на его злые слова, — вы ныряли в него несколько раз. Сначала для того, чтобы разобрать кладку, а потом, чтобы помочь мне, детям и Фанне, перебраться в потайной ход… — Лорри замолчала, молчал и Шертес. — Лорд Шертес, — слегка повысила она голос, — вы могли убить меня и детей, а Фани взять под контроль, внушив ей полное подчинение, вы бы тогда на три раза меньше ныряли в ту грязь, но вы так не поступили. А ведь я для вас была бесполезным грузом и тогда еще не нравилась вам. Были и другие моменты, которые характеризовали вас именно теми словам, которые я сказала в самом начале. — Лорри ждала его ответа, но Шертес не торопился, и вдруг спросил нечто совершенно неожиданное:

— А что я действительно был так уродлив, как вы описали?

— Вы даже не представляете насколько, — рассмеялась Лорри, поняв, что Шертес больше не сердится и не злится, и к нему вернулось хорошее настроение. — К тому же вы были голый и это вас ничуть не смущало.

При этих словах вампир открыто засмеялся, а потом подошел к шкафчику и достал из него мешочек с монетами.

— Этого вам хватит? — Лорри радостно подхватила подарок. — Вы так любите деньги, — чуть насмешливо улыбнулся он.

— Нет, — легкомысленно ответила Лорри, — но мой жизненный опыт показывает, что с ними намного проще и спокойнее, — Шертес согласно кивнул головой, признавая правоту ее слов.

Глава 10

Уже пять дней Лорри жила в доме Хейди. Именно на пятый день у нее начался, так называемый, откат. Первые дни были настолько наполнены суматохой, кучей самых разнообразных проблем, что она совсем не думала ни о Шертесе, ни о причинах расставания с ним, ни о том увидит ли она его еще.

Ее внезапное возвращение взволновало всех. Дети прыгали и кричали от радости, подражая им, также вели себя и маленькие оборотни, Фанна просто плакала от счастья, Ивар, Сарин и Алвер довольно улыбались, и только взрослые оборотни смотрели немного насторожено и с опаской.

Спокойно поговорить с Егором, расспросить его о возникающих проблемах Лорри смогла только на другой день. Этот разговор оставил в ее душе настолько плохой отпечаток, что Лорри не могла ни о чем думать, пока не поняла, что ее так ужаснуло и оттолкнуло. Дело было не в Егоре. Наоборот, мужчина был на высоте, умно и правильно управляя не только оборотнями, но и Фанной, мальчиками. Он не пытался забрать себе все "бразды правления", но всегда помогал советами, конечно, согласно своего собственного разумения. Лорри была благодарна ему за поддерживаемый порядок, за мир и лад в доме, за здоровье всех домочадцев. Просто… просто когда Егор стоял перед ней в серой холщевой рубахе до колен, подвязанной веревкой, в мешковатых серых штанах и лаптях, у нее возникло неприятное чувство, что уж очень он похож на крепостного крестьянина, эдакого Герасима, а она на барыню крепостницу, проверяющую, как ее подневольные выполняют приказы. Осталось только заставить его стоять перед ней с опущенной головой, пока она, сидя, величественно выслушивает его доклад и все: настоящая барыня. Лорри стало так противно на душе, в особенности из-за того, что она подсознательно не могла разговаривать с оборотнем на равных, как ни старалась. Потом пришло осознание, что все дело в этой ужасной одежде, из-за нее она воспринимала Егора существом второго сорта. Вот только Лорри не желала так к нему относиться. Ее воспитание, все ее прошлое восставало против этого. Может, кому-то и нравится ощущать себя всесильным божком, заставляя других пресмыкаться перед собой, ей же подобное претило. Она видела единственный способ это изменить — переодеть оборотней во что-то более цивильное.

Скрепя сердце, часть денег Шертеса Лорри потратила на приобретение четырех пар добротных сапог, четырех пар штанов, четырех рубашек и кожаных коротких курток. Женщинам она приобрела платья свободного кроя и кожаные пояса-корсеты на шнуровке спереди. Теперь оборотни напоминали героев времен Робин Гуда, но Лорри очень нравился их новый облик. К сожалению, внешний облик — это не единственное, что надо было срочно менять, очень скоро Лорри поняла, что тишь да благодать, царившая в доме, это было поверхность мутного пруда, в глубине которого кипели совсем другие страсти.

Фанна на второй день рассказала Лорри обо всем, что видела и о чем догадывалась. Лорри ожидала, что самые большие проблемы будут из-за Дарьи, но она ошиблась, самой большой проблемой оказалась Анна. Тихая, убитая горем мать, потерявшая ребенка и мужа. Когда ее враг был уничтожен, она возродилась к жизни, возможно, она и раньше была такой же непримиримой, страстной и неуправляемой, во всяком случае, теперь все эти ее качества были направлены на Галину, вернее на ее ребенка, которого Анна ненавидела всей душой, и неоднократно пыталась убить.