Напоследок она выбрала несколько плиток шоколада, две упаковки леденцов, купила все специи в пакетиках, что были в магазине, особенно порадовавшись молотому перцу. Кофе! Как же она его обожала в молодости, пока у нее не начались проблемы с давлением. Жадно оглядев банки и пакеты, она купила свой, когда-то самый любимый, в глубине души понимая, что, возможно, в этих банках от натуральных зерен только пыль, в которой они лежали, и все же, и все же. Чай, сода и уксус, десять бутылок растительного масла и все брикеты сливочного…
Ирина Павловна старалась не смотреть на ошарашенные лица продавцов, хорошо понимая, насколько дикое впечатление она производит не только на них, но и на других покупателей. Многие, видя такой ажиотаж по скупке продуктов, явно занервничали, и несколько пакетов с макаронами были вырваны у Ирины Павловны прямо из рук. Еще раз оглядев магазин и не обнаружив в нем больше ничего достойного внимания, Ирина Павловна перекочевала в соседнюю аптеку с твердым намерением купить спирт, поскольку алкогольных изделий в магазине не было.
В аптеке, взяв столько бутылок спирта, сколько согласилась ей продать провизор, Ирина Павловна купила несколько упаковок ваты, лейкопластырь, бинт — все в огромных количествах. Подумав, добавила несколько пар резиновых стерильных перчаток и кучу лекарств, в основном, обезболивающих и антибиотиков, лидокаин в ампулах несколько упаковок, к нему — шприцы, и многое другое. Уже уходя, она увидела детские бутылочки с сосками, по какому-то наитию она купила пять штук и только тогда покинула аптеку.
В магазине бытовой химии затарилась моющими средствами всех видов, несколькими бутылками «Белизны», купила две швабры с поролоновой моющей частью, добавила несколько запасных валиков. Не удержавшись, купила самый огромный таз (почти небольшую ванну), губки для мытья посуды, еще кучу гигиенических средств, и с этой добычей покинула магазин. Закинув все вещи в воронку, она решительно двинулась к магазину, торгующему всякой металлической фигней.
Деньги, которые она сейчас тратила, предназначались для капитального ремонта ванной и туалета. Сейчас она была очень рада, что постоянно оттягивала этот ремонт, отбиваясь от упреков сына (давшего ей на этот ремонт деньги) и оправдываясь то тем, что зимой делать ремонт неправильно, то тем, что на дачу еще рано переезжать, там пока нечего делать, а просто сидеть в дачном домике скучно. Вот когда начнутся основные дачные работы, она со спокойной совестью выедет на время ремонта из квартиры… А все вон как обернулось.
Зато, готовясь к ремонту, она многое узнала и о душевых кабинках, и о трубах, и о мойках. И теперь, точно знала, что она хочет купить в том маленьком магазинчике, чтобы создать себе в холодном унылом замке комфорт, пусть и небольшой. Вспоминая, как она носила воду большим деревянным ведром, как она потом выносила помои, Ирина Павловна решила попытаться провести в том своем доме что-то, напоминающее цивилизованный слив, чтобы ей хотя бы не приходилось выносить ведра с использованной водой. Нужно было совсем ничего: нержавеющая мойка, сливное устройство и трубы с переходниками разной конфигурации. Она искренне надеялась, что сама сможет собрать эту конструкцию, и возможно, даже сможет как-то вывести ее за пределы дома. В магазине продавец, словно фокусник, на ее глазах легко собрал небольшой кусочек водовода, соединяя между собой небольшие изогнутые кусочки и уверяя, что и она сможет сделать так же. Ирина Павловна набрала про запас всего и побольше, тем более, что стоили они не так уж и дорого. Увидев пластмассовые рукомойники, купила три штуки про запас. Потом она вспомнила о щелях между камнями, но поскольку никогда не имела дела с цементным раствором, покупать цемент в мешках не решилась. Зато взяла бустилат, решив попробовать намешать мелких камушков или песка на этом клее и забить этой смесью щели в своей будущей спальне. Продавец, с которым она поделилась этой идеей, не стал отговаривать ее от покупки клея, но в то же время деликатно подсказал купить пену в баллончиках, и Ирина Павловна с благодарностью взяла двадцать штук.
К выбранному добавились несколько метров клеенки и лопата, благо она попалась на глаза. Потом она купила негашеной извести, хотя белить стены в помещении, в котором пользуются открытым огнем, по меньшей мере глупо. Несколько навесных замков, петли на двери и шпингалеты, три цинковых ведра… Она снова оглядела магазин. Заметив ручную тачку, она сразу поняла, что просто обязана ее взять. Деньги еще оставались, и она купила тридцатилитровую пластиковую бочку для воды, еще клея, набрала гвоздей, шурупов, кучу батареек — решила забрать с собой все фонарики, что были в доме.
Она понимала, что многое упускает, но уже почти ничего не соображала, измотавшись и бегая взад вперед из магазина в подъезд, сбрасывая купленные вещи, а оттуда снова в магазин. На последние деньги, заскочив в соседний парфюмерный магазинчик, купила дезодаранты, кремы для рук, еще несколько бутылочек одеколона, и чувствуя, что скоро ее потянет в портал, бросилась домой, где хранились самые важные и ценные вещи, которые могли пригодиться в том, ее мире.
Глава 4
И снова, поднимаясь в лифте, Ирина Павловна думала о том, что ей делать дальше. Она знала, что когда ее сознание вынесет порталом, в квартире останется мертвое тело. Ей не хотелось, чтобы его обнаружили родные, поэтому она решила вызвать скорую помощь и оставить открытой дверь. Пусть уж лучше чужие найдут, чем сын или невестка.
Ворвавшись в квартиру, она кинулась на балкон. Там стояли десятилитровые пластиковые бутыли. Зимой был порыв труб, и воду отключали на два дня. Она тогда запаслась водой, но так и не использовала ее. Выливать воду было некогда, поэтому она просто закинула их в свой пространственный «карманчик», туда же отправились и пустые бутыли. В том мире стекло было доступно немногим, любая стеклянная банка была ценностью.
В углу хранились вещи, оставшиеся от сбежавшего кобеля-мужа. Он любил мастерить, и у него были золотые руки. Ирина Павловна, не глядя, собрав все коробки и ящички, бросила их в воронку.
Теперь предстояло заняться комнатами. Мысленно попросив у сына прощения, она взяла его вещи, которые он брал с собой в путешествия: палатку, топорик, котелок, шампуры. Большой надувной матрас? Несколько секунд она раздумывала, брать его или нет, потом все же бросила его в свой пространственный карман. Сколько раз она потом благодарила проведение, что так поступила, но это было значительно позже. Открыла шкаф, в котором хранила одежду, ставшую сыну ненужной. Со спокойным сердцем (поскольку понимала, что после ее смерти они все окажутся на помойке), развернув простыню, уложила эту груду одежды, и, связав простыню узлом, закинула к другим вещам. Мешок с игрушками внука — в карман, подушки, одеяла — туда же. Тарелки, кастрюли, ложки, ножи из нержавейки, кружки, банки — Ирина Павловна хватала все без разбора.
Дошла очередь до кладовки.
Когда-то давно, чтобы не сойти с ума от тоски сразу после ухода мужа, она решила стать великой писательницей, сочинив любовный роман о своей жизни, и таким образом обессмертить свое имя в веках. Компьютеров тогда не было, и свой роман она печатала на пишущей машинке, каждую страницу в трех экземплярах, чтобы не дай бог ее творение не потерялось. Она тогда писала, писала, пока ей это не надоело, вернее, пока боль от предательства мужа не ушла куда-то, оставив вместо себя ощущение свободы. Больше она замуж не вышла, и все время и силы бросив на воспитание сына. Свой роман она никогда не перечитывала, однако сохранила его, спрятав в кладовке. И вот теперь с радостью забросила эти стопки бумаги в «карман», порадовавшись, что теперь близнецам будет на чем рисовать, да и на растопку эта бумага отлично сгодится.
В кладовке обнаружился еще один мешок с поломанными игрушками внука, в основном, машинки. Стоял тут старый трехколесный велосипед, и еще талакар, который внуку купили родители, едва эти «автомобильчики» появились в продаже. Хранились здесь и коробки с простыми и цветными карандашами, линейки, циркули — все, что было необходимо для черчения. Ирина Павловна сохранила эти вещи сына, думая, что они пригодятся и внуку, когда тот поступит в институт. Теперь же она забрала их с собой, понимая, что ее сын не позволит ее внуку пользоваться такими доисторическими предметами.