Я достал из кармана пуховика небольшой фонарик, который всегда лежал там. Перед выездом в тайгу, я всегда заряжал до предела телефон и фонарь китайского производства " Сан". Судя по тому, как мороз начинал щипать щеки и нос, температура воздуха понижалась. Пальцы ног, в хваленых канадских ботинках, начинало подмораживать. Луч моего "Сана" немного разогнал окружающую темноту.

– Мы сейчас коллега пойдем себе потихоньку по колее за ними, что бы на месте не стоять, да и расстояние немного сократим. И согреемся. Кстати Сергей Викторович, если мне не изменяет память, у вас для таких случаев в кармане всегда имеется фляжка с коньячком!

Лицо моего коллеги осветила самодовольная улыбка и он полез в внутренний карман спецовки. На свет появилась блестящая, плоская фляжка.

– Да Виктор Николаевич, имеется. Вот они спасительные грузинские пять звезд.

Мы сделали по большому глотку из фляжки, коньяк маленькой гирей упал в пустой желудок, по всему телу разлилось тепло и настроение поднялось.

Идти по проложенной вездеходом колее было тяжело, мы постоянно проваливались в снег по колено и по пояс. Дыхание сбивалось и очень скоро стало жарко в нашей теплой одежде. Голова взмокла, а шапка на голове пропиталась потом. Вокруг стояла абсолютная тишина. Было слышно только наше тяжелое дыхание и скрип снега. Луч фонаря казалось, образовывал тоннель, в котором были видны только следы от гусениц вездехода на белом снегу, а темнота давила сверху, с боков и сзади. Для морозной погоды, на небе было удивительно мало звезд и совсем не видно луны.

Очень скоро мы окончательно вымотались.

– Все Витя привал! Я совсем выдохся, да и мокрый уже насквозь.

Я с удовольствием остановился, пытаясь восстановить дыхание.

– На, держи! Согрейся.– Сергей протянул мне фляжку- Как там твои ноги в этих ботинках на рыбьем меху?

Я хлебнул коньяку и прислушался к ощущениям. Ноги были мокрыми. В ботинках хлюпало. Внутрь набился снег и пока разгоряченный шагал по сугробам, он растаял.

Через пару минут ноги начнут замерзать, а через час или полтора я себе отморожу пальцы. Дальше, больше. Мы молча закурили.

Вдруг в тишине прерываемой лишь нашим дыханием , я услышал, как, где то вдалеке, скрипит снег. Равномерный такой скрип, как будто кто то шагает по снегу. Мы замерли, вслушиваясь, даже дышать перестали. Затем слева от меня вдруг затрещали ветки. Резко повернувшись влево, я пытался разглядеть среди деревьев, откуда шел звук.

– Витя, по моему, медведь! – тихо прошептал Сергей.

– Какой нахрен медведь, декабрь месяц!

– Шатун!

И тут снова затрещало в чаще и мне показалось, что я видел тень промелькнувшую между деревьев.

– Нет ,Сережа, это что то другое. Не медведь это.

Потом снова наступила, абсолютная тишина. Мы стояли чуть живые от страха и боялись пошевелиться. Я первый прервал молчание.

– Викторович надо идти. Пальцы на ногах уже не чувствую.

– Конечно Вить. Конечно. Какого хрена Вася не едет?

Пройдя метров сто может быть сто пятьдесят, мы увидели какой то предмет, лежащий на дороге. Когда подошли ближе, стало понятно, что это теплая куртка с меховым воротником. Чуть дальше по дороге лежала меховая шапка-ушанка, еще чуть дальше валенки. Подойдя ближе мы увидели , что справа от дороги лежит футболка. Человеческие следы уводили в лес.

– Смотри это кровь! Твою мать, кровь!– Сергей, испуганно шепча, рассматривал капли на снегу, идущие параллельно следам в снегу.

– Надо посмотреть что там!

– Ты уверен?

Я поводил лучом фонаря вокруг нас. Темный непролазный лес, ночь, вещи валяющиеся на снегу и следы, уходящие в темноту, обрамленные каплями крови, все это заставило меня буквально трястись мелкой дрожью. Не знаю от страха или от холода. Поглядев на искаженное лицо и расширенные глаза товарища, я понял, что, наверное все таки от страха!

– Мне самому страшно до одури! Дай фляжку.

Я сделал полный глоток из фляжки, выдохнул и глядя Сергею в лицо, сказал:

– А вдруг там человек раненый? Да кровь ведь на снегу! Точно раненый! Бросим его здесь уйдем, всю жизнь вспоминать будем. Сереж надо хотя бы поглядеть. Вдруг помочь сможем.

Он тоже глотнул коньяка, прикурил дрожащими руками сигарету и глядя мне в глаза прошептал чуть слышно:

– Знаю Вить, но бл….ь как же мне все это не нравится-Затем уже чуть громче произнес- Пойдем, поглядим!-и первым шагнул в сугроб, в сторону леса.

Тайга нас городских жителей, пугает даже летом в солнечный день. Находясь в тайге, мы ощущаем себя беспомощными и маленькими. Что говорить о зимней, морозной ночи, когда она заставляет нас вспомнить о первобытном страхе человека перед диким и неизведанным.

Мы вошли в лесную чащу по следам неизвестного человека и начали пробираться через бурелом. Сугробы в некоторых местах доходили мне до пояса, а невысокому Сергею почти до груди. Я оглянулся назад и увидел, что мы уже порядочно ушли от просеки.

– Все Витя еще чуть пройдем и обратно. Дальше пойдем, заблудимся и замерзнем!– озвучил мою мысль коллега.

И тут же громко выматерившись, упал на спину, перевернулся на живот и на четвереньках, проваливаясь в снег, бросился ко мне.

– Ттттам человек, ммертвый, голый и весь в крови!– схватив меня за грудки, закричал он.

Глава четвертая

Я бросился туда, пробиваясь через сугробы, и луч моего фонаря высветил тело абсолютно голого человека. Труп уже окоченел и замерз в странной позе. Тело было выгнуто дугой, как будто в эпилептическом припадке, лицо и грудь покрывали страшные рваные раны, которые он, судя по всему, нанес себе сам. Он умер и замерз, пытаясь ногтями разорвать себе лицо. Глядя на искаженное в предсмертных муках лицо, я подумал о том, какой страшной смертью умирал этот бедняга. Замерзшие пальцы ногтями впились в щеки, рот зашелся в безмолвном крике.

– Это что за херня здесь про….– Начал было я, но Сергей резко перебил меня:

– Тихо. Слышишь? Витя ты слышишь голоса?

И правда, с той стороны, в которую уехал наш транспорт, слышались крики.

– Да, кажется, слышу.

– Слава богу, я думал от страха глюки начались!

Мы рванули на просеку и вскоре увидели вдалеке мелькающие лучи света.

– Эээээй, мы здесь! Эээй.-заорали мы в обе глотки, а я начал махать включенным фонариком.

Видно нас сразу услышали потому, что крики стали громче и вскоре стало понятно, что нам кричат:

– Мужики мы идем!

Через пару минут из-за пригорка, показались две фигуры.

– Вася! Вася твою мать! Леха- заорал напарник- мы здесь- и даже умудрился подпрыгнуть пару раз, махая руками.

Когда они подошли мы обняли каждого по очереди как родных, они тоже обнимали нас и что-то орали, хлопая по спинам.

–Василий, так получилось, что вы, мать вашу бросили нас в лесу и уехали? Лесники вы хреновы- начал с главного я.

– Николаич мы как договаривались? Вы на броню усаживаетесь и стучите по крыше, я трогаюсь. Мы с Алексеем слышали, как вы постучали, ну и поехали.

– Не могли мы по крыше постучать, мы даже запрыгнуть не успели.

– Но мы же оба слышали- Оправдывался водитель- Алексей ведь слышали?

– Слышали- уверенно ответил тот.

– Да черт с этим стуком, ты что в зеркала посмотреть не мог?

– Какие зеркала?

– Заднего вида.

– Николаич ты че мой трактор с джипом своим перепутал- Удивился Вася- там отродясь никаких зеркал не было. Да и нахрена они в лесу!?

– Нет зеркал говоришь.– Смущенно проговорил я, и тут же спросил, радуясь, что можно перевести тему- А вы почему пешком?

– Да вездеход тут километрах в двух от нас стоит- Ответил молодой лесник- только толку от него никакого.

– Сейчас погоди, все расскажем! Николаич возьми! Я тебе свои рабочие пока принес, но всяко лучше туфелек твоих- Влез в разговор водитель протягивая мне пакет.

Открыв его, я готов был расцеловать Васю, и душа моя наполнилась радостью. В пакете лежали валенки пусть и короткие, все в солидоле, но настоящие валенки.